Ева Никольская - Наследница «Черного озера»

– Да и ты со вчерашнего дня сильно занята, – подколола ее в ответ. – Подозреваю, что Лиамом, по которому так сильно скучала. Ну а я соскучилась по Индэвору, – добавила с улыбкой, почувствовав, что меня сильнее притянули к мужской груди, и, к своему удивлению, даже не покраснела.

Былое смущение сейчас казалось каким-то неуместным, неправильным и неискренним. Ну и пусть она видела, чем мы занимались в ее озере… фея любви ведь, а не чего-то там! Ей такое по статусу одобрять положено. К тому же мы только чуть-чуть побаловались, не дойдя ни до чего серьезного. Да и не воспринималась эта коронованная малышка мной как свидетель, которого следовало стыдиться. Не человечек, не игрушка, а неведома зверушка со сверхъестественными способностями и странным чувством юмора. Фея, одним словом… хоть и монструозная.

– Хватит меня так придирчиво разглядывать, Ветерок! – сказала королева вслух и, хохотнув, добавила, прикрывшись кожистыми крылышками: – Я смущаюсь.

Поспешно отведя взгляд, я тоже улыбнулась. Может, она и страшненькая, но такая забавная!

– Мэг, ты зачем нас звала-то? – спросил Дэв, по-прежнему обнимая меня. – Кровь нужна или просто похвастаться перед Блэр своим подводным королевством захотела?

– Кровь не помешает, – вздохнула феечка с вампирскими замашками. – Выход на поверхность вытянул из меня много сил, теперь вот приходится тут отсиживаться и восстанавливаться. А Лиам, гад рыжий, разорвал привязку навьелии и теперь не может больше спускаться на дно, а то бы я его кровушки попила-а-а, – протянула она, явно имея в виду именно то, что озвучила. – Так что вся надежда на вас, детки, – довольно потерла свои верхние лапки эта зубастая особа. – Покормите мамочку кровушкой? – спросила насмешливо. – Блэр?

– Только не всю, пожалуйста, – предупредила я, протягивая к ней раскрытую ладонь. То, что иногда придется работать донором, меня уже предупредили, в подробностях расписав, что кровь ведьмы необходима подводной малышке для полноценного существования. В противном случае она впадает в спячку и ее детки, шныряющие по территории Блэк-Лэйк, гибнут.

– Всего-то чуть-чуть, – фыркнула Мэг, вонзая острый кончик хвоста в мою руку, и как только кровь начала всасываться в ее тело, фея блаженно прикрыла глазки и сладко причмокнула зубастым ртом.

По ощущениям, процесс напоминал сдачу анализов, когда медсестра втягивала через трубочку алую жидкость из проколотого пальца. Правда, сейчас «трубочка» была куда крупнее, да и кровь она тянула из довольно глубокого пореза на ладони. Но больно почему-то не было, и это меня сильно удивило.

– Вещество, которое выделяет Мэг, действует как анестезия, – шепнул на ухо Индэвор. – А слюна ее обладает заживляющим эффектом.

– И у остальных так же? – тоже шепотом спросила я, боясь спугнуть королеву, погрузившуюся в своеобразный транс.

– Нет, – ответил мужчина, целуя меня в висок. – Самочки, как и положено феям любви, выделяют главный ингредиент ситизема. А самцы – вещество с сильным снотворным эффектом. Десять лет назад твой дядя придумал создавать на их основе афродизиак и некоторые лекарства, запатентовал формулы и начал развивать бизнес, предложив мне стать его партнером. Правда, секрет Блэк-Лэйк открыл лишь через год, когда мы окончательно расстались с Кайли и я остался с Дираном в недостроенном доме. С тех пор тут и живем.

– Как интерес-с-сно, – протянула я и невольно потерлась щекой о его плечо. – То есть только что ты открыл мне свою самую страшную тайну, и… я теперь просто обязана остаться здесь, чтобы ее сохранить? – спросила, хитро улыбаясь.

– А разве были варианты? – встрепенулась Мэг, выдергивая острие хвоста из моей ладони, которая тут же начала кровоточить, окрашивая алым прозрачную воду. Высунувшись из ниши, фея принялась зализывать рану, затягивающуюся прямо на глазах.

– Действительно заживляет, – уже ничему не удивляясь, проговорила я. А когда сытая и довольная феечка наконец вернулась на свое место, сказала ей искреннее «спасибо», вложив в одно короткое словно благодарность за то, что залечила порез, а еще за то, что позволила столкнуться с волшебством, пробудила дремавший во мне дар ведьмы и главное – познакомила нас с Индэвором.

– Мою кровь пить будешь? – спросил блондин, наблюдая за странным копошением крошечной королевы.

– Нет, – отозвалась та, продолжая что-то доставать из-за камня, на котором сидела. – Ведьмочкиной достаточно. Да и Лиама я вчера в доме куснуть успела.

– Может, тебе помочь, Мэг? Что ты там ищешь? – спросил мужчина, и я согласно кивнула, тоже заинтересованная ее возней.

– Кое-что для вас, – пропыхтело крылатое создание, вытащив из тайника искомое. Плавно взмыв вверх, два овальных малахита, по форме похожие на обточенные водой камешки, которые можно встретить на пляже, упали в раскрытую ладонь Индэвора и мягко засветились.

– Такие же, как в амулетах? – уточнил он, разглядывая подарки.

– Да, – гордо заявила королева.

– Но зачем? – спросили мы в один голос, на что Мэг картинно закатила глаза, всплеснула лапками и, словно недогадливым детям, объяснила:

– В обручальные перстни вставите! А амулеты свои потом детям подарите, чтобы они тоже под защитой Блэк-Лэйк были.

– Отлично! – сказал Дэв, зажав камни в кулаке. – Завтра же закажем кольца у ювелира, – и, видимо вспомнив, что такие решения вообще-то следует принимать сообща, виновато спросил: – Ты ведь не против, чудо?

– Она не против, – ответила за меня Мэг.

А я, улыбнувшись, согласно кивнула.

Мы еще какое-то время разговаривали на разные темы, а потом, попрощавшись, отправились наверх, подхваченные услужливым водоворотом, зародившимся по воле истинной хозяйки черного озера. Вращаясь, словно в танце, я завороженно смотрела в глаза своего мужчины и чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Мама была не права! Блэк-Лэйк не стал домом моих кошмаров. Он подарил мне любовь и открыл дверь в сказку. И я была рада стать хранительницей этого волшебного места.

Вода постепенно темнела, становясь теплее ближе к поверхности. Вынырнув, мы с Индэвором взглянули друг на друга и, не сговариваясь, снова начали целоваться. В ночной тишине, посреди черного озера, под тихий перезвон колокольчиков в моей закружившейся голове.

Эбигейл сидела, скрестив ноги, на расстеленном возле елки одеяле и, вертя в руках ручку, обдумывала очередное желание, список которых по традиции составляла в канун Нового года. Будучи девочкой умной, она никогда не желала невозможного, записывая в подаренный братом блокнот лишь труднодоступные, но реальные цели.

Например, уговорить родителей купить наконец заскучавшему в последнее время Шторму вислоухую подружку, которая станет тормошить ленивого кота, не давая ему спать сутками. Или смастерить для большого и грозного Рэма ошейник с вышитыми бисером черепушками, такими же забавными, как на обложке «книги желаний», так Эбби называла свой любимый блокнот.

Еще девятилетняя мисс Раш хотела научиться водить электромобиль и бабушкин байк, хоть и понимала, что права ей до шестнадцати вряд ли светят. Ну и конечно же в ее планах на будущий год числился зачет по кулинарному творчеству, уроки которого она брала у Розалинды и папы уже целых пять месяцев. Мама готовила редко, поэтому роль преподавательницы дочь ей не предложила, зато пробу со своих блюд просила снять регулярно.

Сегодня, как и каждый год в этот день, в доме пахло праздником: аромат хвои переплетался с запахом запеченной индейки, приготовленной миссис Палмер, мандаринов, купленных мамой в Клейморне, и какао, которое по-настоящему вкусно умел варить только папа. В выходные он частенько пек блинчики и варил большую порцию любимого напитка Эбби. А потом выкладывал все это на стол, ставя перед дочерью большую кружку с белой шапкой из ванильного мороженого, посыпанной шоколадной крошкой, а перед женой тарелку с румяными блинчиками. Мама смеялась, говоря, что именно этим блюдом он приворожил ее много лет назад. А отец, пряча улыбку, отвечал, что вообще-то ведьма в семье – она.

На самом деле папа ошибался, потому что, как была уверена Эбигейл, мама являлась вовсе не ведьмой, а самой настоящей волшебницей. Ведь ей ничего не стоило сделать пасмурный день солнечным, а жару разбавить грибным дождем. Правда, сердить такую необычную маму строго-настрого запрещалось, ибо это могло повлечь за собой вполне реальные громы и молнии. И Эбби старалась не сердить.