Анна Одувалова - Подруга бога

А еще он любил новости и часто читал с утра за чашечкой кофе свежую прессу. Раздражался, нервничал, и неугодная газета летела в камин. События, происходящие в современном мире, казались древнему нагу нелепыми и мелкими. Он радовался лишь изредка, когда происходило что-то по-настоящему эпохальное, заставляющее журналистов буквально захлебываться текстом и выливать на первые полосы газет свои эмоции, ужас, панику. Лишь в эти мгновения Шеша готов был смириться с существующей действительностью и этим никчемным миром.

Сегодняшнее утро не стало исключением из правил, в мире все было тихо, и свежая пресса раздражала штампованными, безликими статьями на нейтральные темы. Газета, даже не пролистанная до середины, полетела в камин и сейчас догорала там, корчась в языках ненасытного пламени, а недовольный Анатолий Григорьевич допивал остывший и поэтому противный кофе.

Елена Владленовна, как всегда, нарушила тихую идиллию, ворвавшись в комнату без стука и принеся с собой запах терпких духов и слишком много эмоций.

– Ты в курсе, что щенок теперь, похоже, не на нашей стороне? – Рыжеволосая женщина, сама похожая на трепещущий язык пламени, без приглашения уселась на диван и обвиняюще посмотрела на директора, словно в бунте Влада был виноват он.

– Я подозревал нечто подобное, – нахмурился Шеша и брезгливо отставил в сторону пустую чашку. – Не думал, что у нас возникнут с ним проблемы. Влад меня удивил, решив пойти на попятную. Он казался преданным, но в последнее время стал груб и дерзок. Нехорошо.

– Но Влад и Алина все равно ведь не смогут сопротивляться влечению вечно? – обеспокоенно подалась вперед Елена Владленовна. – Пророчество уже действует? Эти двое связаны, и их будет тянуть друг к другу? Не могут же чувства исчезнуть в один день?

– Все это так, – вздохнул король нагов. – Но у нас не очень много времени. Скоро звезды встанут на небе должным образом, и наступит неделя, идеальная для завершения очередной калпы. Все должно произойти тогда.

– Иначе? – уточнила Елена Владленовна.

– Не знаю, возможно, потребуется больше ресурсов, или кровавые жертвы, или вообще не выйдет ничего. Старые тексты очень туманны, я бы не хотел рисковать. Подобная ночь бывает один раз в десять лет. Некритично для того, кто ждал вечность, но неприятно. Я поговорю с Владом, – вздохнул Шеша. – Возможно, его поведение получится как-то изменить. В любом случае я найду способ снова склонить его на нашу сторону. Он молод, горяч и, я уверен, еще не оставил мечты о мести. Придется очередной раз напомнить ему о том, что он потерял.

Шеша нахмурился и отвернулся к окну. Настроение испортилось окончательно. Почему же в тот момент, когда цель была практически достигнута и все ингредиенты наконец-то собраны воедино, начались странные, непредвиденные проблемы? С чего это вдруг мальчишка передумал помогать? Почему решил, что в сложившихся обстоятельствах имеет значение его мнение или желание? Похоже, пришло время поставить его на место. Вритра даже не представляет, насколько сейчас слаб его аватар без амриты[1] и связи с небесным городом. Он жалкое подобие того, кем мог бы стать. Возможно, наглядная демонстрация поможет изменить его мнение.

Хотелось рвать, метать, крушить. С кем-нибудь поругаться или, на худой конец, заорать в голос. Снующие по коридору лицеисты не вызывали ничего, кроме раздражения. Я проигнорировала несколько приветственных окликов и вопросов по поводу того, насколько сильно мне досталось от Елены Владленовны за выходку в коридоре. Я только отмахнулась от любопытствующих, хотя хотелось как минимум нахамить, а лучше учинить физическую расправу второй раз за день. Я даже не смотрела на того, кто ко мне обращался, – никого не хотела видеть и слышать. Неимоверно бесило, что Елена Владленовна снова заставила меня переживать и бояться. Я больше не желала быть слабой, подчиняться и прогибаться под чьи-либо требования и ненавидела себя за то, что не способна справиться с помощницей директора. Мне до коварности этой змеи еще очень далеко.

Захлестнула дикая жажда мести. Я с трудом заставила себя не перебирать в голове всевозможные коварные планы. Я злилась настолько сильно, что даже по сторонам не смотрела, поэтому вздрогнула, когда услышала знакомый голос:

– Мне сказали, что ты плохо вела себя сегодня.

– Что, уже доложили? – ощетинилась я и сделала шаг навстречу Владу. Он сидел на краешке невысокого подоконника. Ноги в темно-синих кедах с вызывающими белыми шнурками доставали до пола. Руки были скрещены на груди, и я могла видеть, как напряглись мышцы предплечий под тонкой тканью фирменной олимпийки. Я недовольно нахмурилась и постаралась не смотреть на парня, но это было сложно. Я не умела общаться, когда не видно глаз собеседника, но глаза Влада таили в себе опасность. В них слишком легко утонуть.

– Зачем ты напала на Олега? – спросил Влад тоном, каким обычно отчитывают малолетних детей, хватающих за хвост домашних любимцев. Это выводило из себя.

– Потому что мне так захотелось! – Злость, искавшая выхода, кровью прилила к щекам, и я в бешенстве вскинула голову, пристально вглядываясь в невозмутимое лицо Влада. Как он смеет упрекать меня в чем-то? – Олег это заслужил. Он подонок и предатель.

– А-а-а-а, – понимающе кивнул Влад, но при этом на губах у него застыла такая гадкая ухмылочка, что мне явственно захотелось стереть ее с лица. – Балуешься неожиданно свалившимся могуществом? Бывает. Через это проходят почти все недавно обратившиеся наги.

– А если и так? – бросила я с вызовом, не в силах оторвать взгляд от его соблазнительных губ. Сложно было решить, чего хочется больше – разбить их или поцеловать.

– Понимаешь, Алина, ты сейчас похожа на слона, который топчет лягушек. Прости, но твое сегодняшнее выступление – это избиение младенцев в чистом виде – низко и жалко. – Влад злился не меньше меня и не мог этого скрыть. Он вообще достаточно быстро выходил из себя. – Про то, что ты творишь с Ксюшей, – я вообще молчу. Это отдельный разговор, к которому мы обязательно вернемся позже.

– Нет. Не хочу с тобой обсуждать мое поведение, – покачала я головой, чувствуя, что сдерживаться получается из последних сил. Кто он вообще такой, чтобы лезть в мою жизнь и указывать, как себя вести? – Что касается Ксюши… ей ничего не угрожает. У нее же есть Ян, который подпитывает мою соседку своей энергией. Не так ли?

– То есть? – В глазах Влада мелькнул гнев. – Это такая изощренная месть Яну? Напрямую ты ему свое неудовольствие высказать не можешь? Правильно? Он в отличие от Олега способен ответить.

Слова Влада задели за живое. То ли из-за презрительно-язвительного тона, то ли потому, что были во многом правдивы. Ярость не давала спокойно дышать, и я, чтобы избавиться от нее каким-либо способом, неожиданно даже для себя ударила волной чистой силы, намереваясь сбить парня с ног, заставить задыхаться от боли и замолчать. Я выпустила сразу все имеющиеся в арсенале нити. Они хлестнули с размаху, но осыпались, так и не долетев до Влада, а я зашипела от отчаяния и саднящей боли. Ее очаги вспыхнули в совершенно неожиданных местах: в кончиках пальцев, под лопатками, в животе и груди.

– Не смей больше так делать! – гаркнул Влад и схватил меня за плечи. Я видела полупрозрачные чешуйки, скользнувшие по его щеке, и расплавленное золото, затопившее радужку. Мне удалось вывести его из себя, и это радовало. Злость неожиданно испарилась, и на смену ей пришло желание.

– Ты мне так нравишься, когда сердишься, – мурлыкнула я и прильнула к груди парня, ощущая его горячее и сильное тело через слой тонкого материала. Мне было наплевать на снующий по коридорам народ, я проворно скользнула ладонями под нижний край олимпийки Влада, чтобы почувствовать кончиками пальцев гладкость его обжигающей кожи.

Влад попытался отстраниться, но я не сдавалась – впилась поцелуем в губы и крепко обхватила руками за талию. Мне было без разницы, к чему приведут эти объятия. Хоть бы и к концу света. Не имеет значения, лишь бы поцелуй не прекращался.

Я не хотела открывать глаза и возвращаться в реальность, мечтала ощущать солоноватый привкус моря на губах и ни о чем не думать, но Влад посмел все испортить.

– Нет, – освободился он из моих объятий. – Ты знаешь, чем это в конечном счете закончится.

– Знаю, – невозмутимо отозвалась я. – Но иногда мне кажется, что оно того стоит. Не так уж и хорош этот мир! У нас есть шанс создать новый. Лучший, такой, какой нам захочется.

– Это говоришь не ты, – покачал головой парень.

– А кто же? – взорвалась я. – Поверь, и не Вероника. Ее нет. Она растворилась и не имеет права голоса.

Я говорила это осознанно, чтобы доставить Владу боль, и с удовольствием увидела, как потемнели его глаза.

– В тебе говорят гормоны, – отрезал он, тщательно скрывая свои чувства. – Ты перестала быть человеком. Твой организм перестраивается. Отсюда и гипертрофированный гормональный взрыв. Неконтролируемые желания, смена настроения, немотивированная агрессия. – Влад говорил тихо, медленно, стандартными фразами, словно зачитывал выдержки из истории болезни.