Софья Ролдугина - Моя рыжая проблема

Тейт ударил из слепой зоны, когда женщина была уже в полушаге. Меня снова окатило чем-то горячим, но уже не водой. Я – он, мы? – откатилась, ощущая вновь зарождение той самой опасной энергии глубоко внутри. Те двое, которые враги, были еще живы. Мужчина – опасен, а женщина обречена, потому что теперь она пахла резко и сильно, а значит, до нее стало легко дотянуться.

Энергия вырвалась; взрыв расплескал озерцо, иней сошел со стенок, и они стали красно-черными.

Тейт сделал выпад. Женщина-свободная увернулась, зажимая пробитую грудь, и налетела спиной на лезвие, очень тонкое и острое. Такое, какое Тейт пожелал, чтобы я сделала. Оно застряло в позвоночнике, но еще одного удара хватило, чтобы стало противником меньше.

Снег у меня под коленями хлюпал – теплый, склизкий.

От мужчины-свободного дохнуло страхом. Это была крошечная зацепка, но ее хватило. Купол уплотнился вокруг него, повинуясь не моему желанию; Тейт рванулся к слишком, слишком медлительному противнику, сбитому с толку воспоминаниями о чужой боли и унижении. Попытался ударить в голову и промахнулся – мужчина отскочил и рванулся ко мне, чтобы добить и получить шанс. Не успел. Он напоролся на прозрачный тонкий турник на уровне коленей, распавшийся почти сразу, рухнул, тут же вскочил, но было уже поздно. Тейт учел ошибку и сделал поправку на рост.

Шея влажно хрястнула, по сырому снегу покатилась голова и остановилась только у моих коленей.

Стало очень тихо.

Мы с Тейтом замерли друг напротив друга. Сердца колотились в унисон – запредельно быстро для меня, медленно для него. Между нами пульсировало что-то… что-то…

Я испугалась и разорвала связь.

Во рту было кисло и солоно.

– Мы их убили, – прошептала я. На душе скреблись шрахи.

– Убили, – покорно согласился Тейт.

Лицо у него стало наполовину алым. Он набрал горсть влажного, но все еще чистого снега и принялся яростно оттирать щеки, лоб, даже волосы. Я тряхнула головой, с трудом встала и на одних рефлексах поплелась к озерцу, уже почти успокоившемуся.

Оно было… такое свежее.

По темной поверхности все еще расходились слабые волны, но отражение оказалось удивительно четким.

– Красное, – пробормотала я, прикасаясь к щеке. Пальцы липли. – Все такое красное, Тейт.

– Выберемся – искупаемся, – откликнулся он тихо. – Ты как?

– Живая.

Почему-то мой ответ показался нам обоим жутко смешным. Я хохотала, как сумасшедшая, свернувшись в клубок, вжавшись лицом в повлажневшую, заляпанную кровью ткань. Белые одежды, которые одолжила мне Лиора, стали красными, как драгоценные костюмы, в которые норовил облачить меня мастер, рыжий… да все вокруг, с самого начала. Точно знали, что дело кончится этим.

Если ты слишком слабая, чтобы избежать боя, но достаточно сильная, чтобы не умереть, то твой единственный цвет – красный.

Интересно, Тейт поэтому носит такие шарфы?..

– Чтобы не забывать, – сказал он, отводя взгляд. То ли уловил вопрос через купол, то ли догадался – поди пойми. – Помнить вообще полезно.

Я наскоро поплескала себе в лицо водой, кое-как оттерла руки и подползла к нему. Рыжий обнял меня и позволил уткнуться ему в плечо. Двигаться не хотелось. Даже когда в туннеле послышались легкие шаги и в проеме появился Лао, я с трудом заставила себя повернуть голову.

– Вижу, вы тут справились, – певуче произнес он и ободряюще улыбнулся. Итасэ был у него на руках, без сознания, кое-как укутанный в чужое трико, но определенно живой и здоровый. – Трудно пришлось?

– Полегче, чем тебе, – хмыкнул Тейт и вдруг насторожился: – Слушай, а почему так тихо?

Лао запрокинул голову, вглядываясь в голубое небо; солнечные лучи полосами ложились на лицо, точно подсвечивая его изнутри.

– Конечно, я могу ошибаться, – легкомысленно произнес он. – Но, думаю, это потому, что Ригуми Шаа закончил. Мы победили.

«Мы победили».

Я выдохнула и улыбнулась Тейту в плечо.

Звучит не так уж плохо.

Если входили в пещеры мы скрытно, как диверсанты, то выбирались с какой-то ошеломляющей наглостью – неторопливо и шумно, ровно тем же путем, что и пришли.

Самое удивительное, что единственный маг-свободный, который попался на пути, в бой вступать не стал и ретировался прямо в стену.

Я с трудом передвигала ноги, и рыжий буквально тащил меня на себе. Он болтал без умолку и время от времени сносил углы, когда ударом кулака, когда пинком. Лао отставал на несколько шагов – то ли прикрывал от вероятных врагов, то ли развлекался, разглядывая нас. И – сначала показалось даже, что это обман слуха, – тихонько мурлыкал под нос песенку о сияющих сокровищах на дне черного-черного океана. А вскоре я поймала себя на том, что подпеваю. Маразм и локальный конец света какой-то…

Но чувство эйфории схлынуло, как только мы вышли в долину. Не знаю, что произошло, но там не осталось камня на камне в самом что ни есть прямом смысле. Относительно ровная прежде «чаша» напоминала теперь заброшенную стройку. Прямо в центре вырос целый лес ноздреватых игл-шпилей высотой в пятидесятиэтажный небоскреб. Дальний склон покрылся пыльно-зеленой травой, густой настолько, что издали она была похожа на мох. Чуть левее в скалах появились огромные туннели, в каждом из которых без труда пролетел бы пассажирский лайнер, а прямо у нас под ногами раскинулось льдисто-голубое озеро, на дне которого скользили подозрительные гибкие тени, судя по повадкам – хищные. Мне это казалось даже красивым, пока на глаза не попалось тело молодой женщины, плавно покачивающееся на слабых волнах. Оно было ноздреватым, точно изгрызенным.

Я сглотнула и уткнулась Тейту в плечо.

– Никогда не привыкну…

– И не надо, – произнес он так же тихо. – К смерти может привыкнуть только мертвый.

К пейзажам, наверное, лучше не присматриваться. Надеюсь, что из наших никто не пострадал.

Однако долго волноваться не пришлось. Ригуми обнаружился почти сразу – на каменном «грибе» напротив скальной террасы, на которой собралась целая толпа, человек двадцать, все ярко одетые, но удивительно тихие. Около мастера тоже стояли люди, кажется, трое, и еще кто-то лежал.

Гм… А мы точно победили?

– Интересно, что они делают, – произнесла я вслух растерянно, щурясь против солнца. – Больше похоже на перемирие, чем… – И я осеклась.

Попробовать раскинуть купол? Нет, опасно, и так нагрузки слишком большие. Когда поближе подберусь, тогда можно об этом подумать.

– Разговаривают, – безмятежно ответил Лао откуда-то из-за плеча. – Никому и никогда не нужны войны на уничтожение. Однако враги способны услышать друг друга лишь тогда, когда им в равной мере угрожают потери… те, с которыми не смириться. И все разговоры заканчиваются, когда один способен раздавить другого и уйти невредимым. Улыбнись, Трикси, – сказал он вдруг легко и певуче. – Мы пришли за Итасэ и вернули его. Какой еще победы ты хочешь?

– Подумаю об этом, когда мы выберемся отсюда, – слабо улыбнулась я, и Лао музыкально рассмеялся:

– Мудрое решение.

А потом наше копошение на скале наконец-то привлекло внимание мастера. Он вдруг обернулся всем телом, неловко, как подросток, и от каменного гриба вытянулся бледно-розовый мерцающий мост. Переливы цвета завораживали; я, кажется, ненадолго выпала из реальности, пока рыжий не прошипел мне на ухо: «Трикси, шевелись!»

Чем ближе мы подходили, тем яснее становилось, что легким испугом команда номер два не отделалась. Рядом с мастером стояли Айка и Маронг – справа и слева, на равном расстоянии, точно стража, напряженные и готовые в любую секунду атаковать. Точнее, драться до последней капли крови собиралась только девчонка. А Маронг… С ним было сложнее; на поверхности сознания промелькнуло сложное намерение – защитить и обмануть одновременно.

Лао глубоко вдохнул, глядя на эту троицу, и глаза у него широко распахнулись:

«Кровь, алая кровь».

От напевных, ласкающих ментальный слух мыслей меня пробрало ознобом; а на рукаве у Ригуми Шаа действительно темнело какое-то пятно, совсем свежее.

На полшага впереди остальных, на фоне дрожащего марева Диккери приплясывала на месте и говорила эмоционально, к сожалению, издали не получалось разобрать ни слова. Лиора неподвижно лежала на каменной поверхности, окруженная бледно-лиловым куполом, а Кагечи Ро, усевшись между ней и остальными, чудил с какими-то емкостями. В тот момент он удивительно напоминал злого колдуна из сказки – такой же мрачный, сосредоточенный, загадочный и творящий какую-то непостижимую ерунду. Фиолетовые манипуляторы колыхались над его плечами, как зачарованные змеи, иногда касаясь спины Ригуми Шаа.

– А это что за фаркан? – пробормотал Тейт, сощурившись; я перевела взгляд на скалу – и споткнулась на ровном месте.