Елена Малиновская - Забавы марионеток (сборник)

– Не жадничай, – укоризненно заметил Элмер, без особых проблем поняв, почему меня не обрадовало предложение гнома отметить внезапную встречу старых знакомых бокалом вина. – Не забывай, мы все-таки друзья!

– Я искренне надеялась, что боги больше никогда не пересекут наши дороги, – огрызнулась я.

– Ну и зря. – Элмер заулыбался, ни капли не обидевшись на мое заявление. – Напарница, разве я мог забыть о тебе? Особенно теперь, когда ты наконец-то послала этого хлыща Стефана на все четыре стороны? О, если бы ты видела его лицо в тот момент, когда он читал присланную записку! В тот момент я почувствовал себя полностью отомщенным. А Краген! Как налились бешенством его глаза! Да, стоит признать, семейство Райен ты знатно разозлила.

– Пожалуй, выпить все-таки не помешает, – глухо проговорила я, не испытав ни малейшей гордости за себя, пока Элмер перечислял мои так называемые подвиги. Напротив, опять ядовитой змеей в глубине души зашевелилось раскаяние и жалость к покинутому Стефану. Все-таки он не заслужил такого удара.

– Но ты не переживай за нашего красавчика, – продолжил Элмер, словно прочитав мои мысли. Последовал за мной в гостиную, продолжая говорить: – Он недолго горевал. Как говорится, клин клином вышибают. Как можно восстановить уязвленную мужскую гордость? Только в объятиях новой женщины, и лучше не одной. Собственно, за прошедший год в постели Стефана…

– Мне это неинтересно! – оборвала его я, пожалуй, чуть громче и чуть резче, чем намеревалась. Элмер замолчал, насмешливо вскинув бровь, и я ворчливо добавила: – Я буду только рада, если Стефан найдет свое счастье.

– Да он уже нашел, – подал голос Альтас, который уже нагло хозяйничал в моем шкафу. – Его свадьба через неделю.

Элмер глядел на меня во все глаза, видимо, надеясь заметить на моем лице выражение досады или обиды. Но я лишь равнодушно улыбнулась. Что же, одним камнем на душе меньше.

– В таком случае предлагаю первый бокал поднять за будущее семейное счастье Стефана, – мягко проговорила я. – Он заслужил это.

Элмер и Альтас согласно скривились, по всей видимости, не испытывая особых теплых чувств к бывшему товарищу, но мой тост поддержали. Мгновение – и комната наполнилась тонким хрустальным звоном сошедшихся бокалов.

Я смочила губы вином, наслаждаясь хорошо знакомым вкусом, затем отставила бокал в сторону и устало опустилась в кресло. Скинула туфли, выжидающе глядя на Элмера.

– Что? – как и следовало ожидать, тут же заволновался он. – Что ты так смотришь? Я испачкался, что ли?

– Что вы тут делаете? – грозно спросила я. – И как меня нашли?

– Ну, найти тебя было непросто, – благодушно признал Альтас, который в один огромный глоток осушил бокал и уже наливал себе новый. – Но не забывай, что мы все-таки с недавних пор работаем в магическом департаменте, то есть возможностей у нас побольше, чем у обычных смертных. Там пошушукались, тут распили бутылочку. Слухами земля полнится.

Я досадливо поморщилась. Услышанное не радовало. Если мои товарищи так легко нашли меня, то, выходит, Викорию Тиану тоже не составит особого труда этого сделать. Тем более что он все-таки не рядовой сотрудник, то есть возможностей у него еще больше, чем у моих друзей.

– И что вам от меня надо? – пробурчала я, не испытывая особых теплых чувств от неожиданной встречи.

– Да так, соскучились, решили навестить, – уклончиво проговорил Альтас, одной рукой выцеживая из бутылки последние капли драгоценного напитка, а другой уже выискивая в шкафу новую.

Я скептически хмыкнула и опять в упор уставилась на Элмера.

– Да что ты так глазеешь? – Тот с демонстративной обидой надул губы. – Мы действительно соскучились. – Помолчал немного и тихо добавил: – Да и потом, Варрий – неплохое место. Куда лучше, чем Хекс. А мне и там с тобою неплохо жилось. Поэтому вытребовал перевод.

– А я просто сбежал. – Альтас ощерился в довольной ухмылке, показав все свои зубы. – Надоел Нерий! К тому же туда совершенно неожиданно переехали с Хекса две мои бывшие жены. Да еще шестая, с которой развод пока не завершен, обитает там же. При последней встрече эти три демоницы сговорились и чуть из меня всю кровь не высосали!

Я тяжко вздохнула и изнеможенно откинулась на спинку кресла. Я словно перенеслась во времени назад, когда на мою маленькую хекскую квартирку обрушилось такое же нашествие. Надеюсь, хоть Луциус не станет меня беспокоить из своей могилы.

– Кстати, пока тебя не было, мы осмотрели твое жилище, – донесся до меня голос Альтаса, в котором не слышалось ни малейшего раскаяния за свой поступок. – У тебя в спальне стоит какая-то странная коробка. И она очень подозрительно попахивает. Знаешь, драгоценная моя, мусор надо чаще выкидывать! Эдак у тебя скоро крысы с тараканами заведутся.

Коробка? В моей спальне? Странно. Я ничего подобного не припомню.

– А с чего вдруг вы вообще принялись хозяйничать в моем доме? – недовольно осведомилась я, силясь совладать с сердцем, которое вдруг бешено заколотилось от этого известия.

– Это была идея Альтаса, – поспешил откреститься от этой затеи Элмер, уловив в моем голосе зарождающееся бешенство.

– Да, моя. – Гном доканчивал уже вторую бутылку вина и выглядел на редкость умиротворенным. Посмотрел на меня и бесхитростно признался: – Решил воспользоваться удобным случаем и проверить, какое нижнее белье ты носишь. Ведь рано или поздно, но, не сомневаюсь, ты не устоишь перед моими любовными чарами и падешь к моим ногам! Поэтому я должен знать предпочтения своей будущей супруги.

Я не удержалась и издала приглушенный рык. Руки зачесались ввалить этому настырному гному хороших тумаков. Но потом, все потом. Сначала разберемся с загадочной коробкой. Вот мне урок на будущее – никогда не забывай об осторожности! Пусть кажется, что все вокруг успокоилось и твоим врагам больше никогда не найти тебя, все равно продолжай оставаться настороже!

Я встала и отправилась к спальне, уже не слыша вопросов Элмера и шуточек Альтаса, которые продолжали сыпаться в мою спину. Открыла дверь и тут же скривилась от отвращения. В нос ударила удушливая волна разложения. О боги, что это?

Повинуясь моему движению руки, под потолком ожил мотылек. И я увидела средних размеров коробку из фанеры, которая стояла на прикроватном столике. А сверху белела записка.

– Там тебе было еще письмо, – запоздало крикнул Альтас. – Но я не стал читать. Так воняло, что я и лишней секунды в комнате не сумел пробыть. Нет, моя милая, с этим что-то надо делать! Я не сумею ужиться под одной крышей с такой неряхой.

Я задержала дыхание и быстро подскочила к коробке. Схватила листок и кинулась к окну. Рванула на себя створки, едва не разбив стекла, после чего несколько раз глубоко и с жадностью вздохнула, высунувшись как можно дальше. Тщетно! Отвратительный аромат гниющего мяса словно поселился у меня в ноздрях. Да что это за гадость такая? И я принялась читать записку, желая найти в ней объяснение этому загадочному посланию.

«Помнишь, я обещал тебе на годовщину нашей свадьбы голову твоего злейшего врага?»

Я не удержалась и вскрикнула. Было такое чувство, будто я сжимаю в руках ядовитую змею. Однако глаза не могли оторваться от строк, написанных до боли знакомым почерком.

«Это, конечно, не фарфоровое блюдо, но все же. Викорий Тиан больше никогда не побеспокоит тебя. До скорой встречи, Доминика Киас, моя возлюбленная супруга».

Хардий – основная денежная единица четырех крупнейших обжитых миров. Четыре харда равны одному хардию. Четыре хара – одному харду. Отсюда выражение «ломаного хара не стоит», подразумевающее, что более мелкой денежной единицы не существует.

Элеф – крупнейшее из известных пресмыкающихся. На Варрии используется при строительстве в качестве основного вьючного животного.

Сладкая пыльца – наркотическое вещество, собираемое в ледяных пустынях Даритана. Представляет собой белый налет, покрывающий листья гранга. Ранее использовалось в медицине как сильнейшее обезболивающее средство, но потом от этой практики отказались, так как оказалось, что многие лекари и целители продают ее совершенно здоровым людям для собственного обогащения. Человек, принимающий пыльцу, быстро теряет связь с реальностью и впадает в некое подобие комы. В этом состоянии он может прожить достаточно долго, поэтому обычно ее прописывали больным каким-либо смертельным и чрезвычайно мучительным недугом.