Елена Малиновская - Любовь без права выбора

– И вы согласились? – тихо поинтересовалась я, хотя ответ был более чем очевиден.

– Той же ночью после разговора с дядей ко мне в спальню проникла Хельга, – произнес Кеймон, сделав вид, будто не услышал моего вопроса. Хмыкнул. – О, твоя сестра умела доставить удовольствие! Сперва я подумал, что все еще сплю и вижу потрясающе реальный сон, до краев наполненный наслаждением… – на этом месте он запнулся, но через пару секунд с видимым усилием продолжил: – Наслаждением весьма странного толка. Хельга так умело сочетала боль и удовольствие, что порой я не понимал, кричу ли от муки или от счастья. Уже потом я обнаружил, что она изодрала мне всю спину своими ногтями. Ты же видела их. Точь-в-точь когти снежной рыси.

Перед моим мысленным взором предстало то, с какой непринужденной легкостью Хельга полосовала лицо Гарольда, а потом слизывала выступившую кровь. Н-да, стоит признать, моя сестра была очень своеобразной личностью.

Почему-то вспомнился рассказ Абальда про так называемые коконы, в которые порой превращаются люди после общения с демоном. Яд твари бога-пасынка выжигает душу несчастного, оставляя пустую телесную оболочку. А что, если и Хельга, и Абальд уже давным-давно обратились в такие коконы? Нельзя служить тьме и не заплатить за полученное могущество страшную цену.

– Я сбился со счета, сколько раз кончил той ночью, – нарочито грубо и развязно продолжил Кеймон, хотя мне чудилась в его тоне непонятная горечь. – И только утром осознал, что это все было в реальности. Уверен, что без чар, изменяющих сознание, тут точно не обошлось. Твоя сестра была настоящей мастерицей в подобных делах. Полагаю, она хотела влюбить меня в себя. Влюбленным человеком легко управлять.

И Кеймон тяжело вздохнул, надолго замолчав.

Я не решалась нарушить затянувшуюся паузу новым вопросом. Если честно, больше всего на свете я хотела, чтобы этот бесконечно долгий вечер наконец-то завершился. Мне казалось, что сани не едут, а стоят на месте. Вдруг мы не успеем к началу ритуала? И от этого жуткого предположения я готова была кричать во все горло от нетерпения. Если бы не Кеймон, то, пожалуй, я бы выбралась из саней и побежала впереди них. Я была готова на все, что угодно, лишь бы не сидеть в неизвестности о судьбе брата. Только бы с Дирком было все в порядке! Только бы мы успели вовремя!

– Этим же утром Хельга рассказала мне всю правду о моем дяде, о смерти своих родителей и о той роли, что она сыграла во всем этом, – неожиданно продолжил Кеймон.

Я невольно вздрогнула, поскольку не ожидала, что он опять примется говорить. По-моему, он и без того рассказал достаточно. Я уже понимала, почему Кеймон решил убить подельников. Не в благородстве дело. Просто не хочет играть роль послушной марионетки в руках жестокого и подлого дяди. Да, Аргас Регас уступил племяннику кресло королевского наместника. Но наверняка он планировал стать своего рода главным советником при нем, который всегда остается в тени. То бишь остаться истинным правителем Хельона, в чьих руках сосредоточена вся полнота власти.

– Признаюсь честно, это… ошеломило меня, – с небольшой запинкой признался Кеймон. – Ты, наверное, считаешь меня злодеем, получающим удовольствие от мучений невинных. Но нет, ты не права. Право слово, Хеда, я считаю себя неплохим человеком. Да, конечно, у меня есть свои недостатки, но имеются и достоинства. Все мы живые люди. Идеальных среди нас нет. В действительности я не испытывал никаких дурных чувств к твоему отцу. Напротив, мне было его даже жалко. Я искренне считал, что он глубоко несчастный человек и своим глупым предательством пытался повысить значимость в глазах собственной жены. Кто же тогда мог предположить, что реальность окажется настолько пугающей. Но больше всего меня удивило в Хельге то, с какой легкостью она говорила о гибели родителей. Она получала истинное удовольствие, смаковала каждую деталь. А какая ненависть послышалась в ее голосе, когда она упомянула тебя!

Кеймон повернулся ко мне. Тыльной стороной ладони легонько провел по моей щеке, убрав выбившийся из прически локон. Тронул подушечкой большого пальца мои губы.

Нет, в его действиях не было никакой страсти или вожделения. Он словно изучал мое лицо на ощупь.

– Поразительно! – прошептал он. – Вы так похожи! И в то же время настолько разные характерами!

Я попыталась незаметно отодвинуться, но Кеймон уже сам отвернулся, вновь уставившись в белую мглу.

– Наверное, как честный и благородный следователь я должен был немедленно подать соответствующие бумаги в Гроштер, – грустно сказал он. – Но я… Я испугался, Хеда. У моего дяди действительно есть серьезные связи в столице. Его слово против моего. Уверен, что донесение даже не дошло бы до короля. И еще одна вещь. Я не мог смотреть в глаза Хельги. Она по-настоящему пугала меня. Было в ней что-то… что-то не совсем нормальное. Как будто иногда из ее глаз на меня смотрел некто иной. Тот, кому плевать на ценность человеческой жизни. Стыдно признаться, но я предпочел оставить все как есть. Правда, одну вещь я все-таки сделал. Начал исподволь приглядывать за тобой и Дирком. Слишком меня насторожила та злость, с которой Хельга говорила о тебе.

Начал приглядывать? Я не удержалась и с сарказмом хмыкнула. Толку-то мне было от такого проявления заботы. Лучше бы он тайком мне еду присылал. Или заплатил бы целителю, когда Дирк по вине Абальда заболел огненной лихорадкой.

– Я хотел вмешаться, Хеда, – с извиняющейся интонацией протянул Кеймон, видимо, угадав мои мысли по этому поводу. – Я действительно хотел вмешаться, когда узнал, что твой брат серьезно болен. Но дядя запретил мне. Он сказал, что Хельга как никогда близка к исполнению своей мечты. И мы не имеем права ей мешать. И опять я не осмелился протестовать, хотя в глубине души презирал себя за такое малодушие.

Кеймон посмотрел на меня. Магическая искорка к этому моменту почти потухла, не получая должной энергетической подпитки, поэтому я с трудом различала лицо королевского наместника. Как будто из полутьмы на меня оскалился человеческий череп, выбеленный временем, в глазных впадинах которого плескался мрак.

– Чем дольше я наблюдал за тобой, тем больше влюблялся, – почти шепотом сказал Кеймон. – Такая маленькая, а с такой силой духа! Ты казалась мне хрупкой осиной, которую жестокие ветра терзают, пригибают к земле, но каждый раз после окончания бури она радостно стремится навстречу небу. Ты могла пойти той же дорогой, что в свое время твоя сестра. Могла отправиться в портовый бордель, где тебя приняли бы с радостью. Зато в тепле и накормлена. Но нет, ты бралась за самую грязную работу, и каждый свой кусок хлеба делила с братом. И я видел, как Хельга бесится из-за этого. Ее ненависть к тебе становилась все сильнее и сильнее, потому что ты оказалась лучше, чем она. Кстати, она по-прежнему желала делить со мной постель, но теперь уже я начал сторониться этой близости. Да, Хельга умела дарить наслаждение, но ее прикосновения все меньше возбуждали меня. И все чаще я представлял на ее месте тебя.

Я смущенно кашлянула. Н-да, даже не знаю, как реагировать на такие признания. Такое чувство, будто королевский наместник признается мне в любви. Правда, вот беда, я-то не испытываю к нему теплых чувств. Наверное, я слишком привыкла считать его главным виновником всех бед, что обрушились на мою семью. И мне будет очень нелегко изменить свое мнение об этом человеке.

– Когда я узнал, как именно должна закончиться твоя история, то пришел в настоящий ужас, – все так же тихо сказал Кеймон. – Почему-то Хельга очень хотела остаться единственным ребенком Ардали, которому повезло выжить. Понятия не имею, почему ей было так важно убить тебя и Дирка. Дирк-то вообще не причинил ей ни малейшего вреда. А еще она задумала избавиться от Гарольда. Тот продолжал надеяться, что его жена осталась в живых, и его убежденность в этом начинала беспокоить Хельгу. К тому же она мечтала выйти из тени, сбросить опостылевшую шкуру служанки и начать семейную жизнь с Абальдом. Ты бы погибла, а она бы заняла твое место. И Гарольду, единственному, кто бы мог разоблачить ее обман, тоже был подписан смертельный приговор. Правда, Хельга не учла одного. Она не подумала, что в компании ее подельников есть тот, кто намерен сорвать ее план.

И Кеймон жестоко ухмыльнулся.

Я не могла проникнуть в его мысли, но почему-то не сомневалась, что сейчас он вспомнил тот миг, когда лезвие остро наточенного кинжала пронзило спину Хельги.

– Я не хочу, чтобы мое тело однажды тоже пожрал мрак, – проговорил Кеймон, внимательно наблюдая за моей реакцией. – Я не хочу потерять душу, Хеда. Возможно, я не самый лучший человек, но все-таки не желаю уподобляться этой троице. Да, я угрожал тебе всевозможными несчастьями, потому что должен был заставить отправиться на торжество. Ну и Абальду нужен был удобный момент, чтобы объявить тебя своей невестой. Подумать только, в глазах окружающих он совершал такой благородный поступок, а на деле…