Михаил Катюричев - Путь изгоя

– Я не буду подчиняться этой курице! – В комнату врывается Марта. Ее уж выписали или она сама сбежала?

– Какой? – Мою меланхолию не пробьешь так просто.

– Этой нейке, которая называет себя старостой!

– Катарине? И почему же?

– Она слабачка! – Ух, какие мы горячие! Это становится забавным. – Вечно со всеми сюсюкает и ничего не может!

– А с тобой, значит, сюсюкать не нужно? – вкрадчиво начинаю я. – Тебя, значит, нужно пороть по три раза в день, чтобы ты вела себя, как полагается?

Кажется, мой тон Марте не понравился, она резко сбавляет обороты.

– Не надо меня пороть, – бурчит девчонка. – Я вообще-то извиниться пришла.

– Извиниться? За что?

– Ну, я считала тебя слабаком… но… – мямлит она и после небольшой паузы решается. – Ты ведь дал мне выиграть бой, да?

От волнения даже появляется чуть заметный акцент.

– Нет, – качаю головой. – Реванш действительно не стал брать намеренно, а победила ты честно. Моя ошибка – недооценил противника. – Кстати, у тебя устаревшие сведения, – меняю я тему. – Теперь староста я. Так что Катарину ты слушаться будешь. Ее я назначу заместителем. И ты станешь самой примерной ученицей группы, – добавляю угрозы в голос. – Ты ни словом, ни жестом не будешь перечить ней-Эссен. А если я узнаю, что ты задираешь или притесняешь кого-нибудь из одногруппников, то буду очень недоволен.

– И что ты сделаешь? – В голосе девушки появляется насмешливый вызов. – Особенно если я не буду активировать татуировку?

Ненадолго же хватило ее смирения. Или я опять меряю местных своей меркой? Что ж, вопрос задан. Чтобы встать с кресла и за один широкий шаг приблизится к девушке вплотную, нужна секунда. Через две она оседает на пол, закусив губу. Да, столь быстрое опустошение магического резерва – вещь неприятная. Подозреваю даже, болезненная. На шее остались следы легкого магического ожога.

– Еще вопросы? – ледяным тоном спрашиваю я.

– Н-нет, – выдавливает девушка, подняв глаза.

– Тогда можешь идти, – падаю обратно в кресло.

– Не могу. Идти, – голос слабый. – Сил нет.

Кажется, я слегка переборщил. Поднимаю Марту с пола и укладываю на кровать.

– Ты говорить можешь? – интересуюсь я.

– Могу. – Голос удивленный, но уже внятный. Приходит в себя.

– Тогда рассказывай, – разворачиваю кресло, чтобы видеть девушку.

– Что рассказывать?

– Меня интересуют студенты бывшей восьмой группы. Кто, откуда, характер, интересы, любимые предметы и так далее. Начать можешь с себя.

– Третья группа, прошу всех оставаться на местах, – я подошел к кафедре. Последняя пара эрстена как раз в домашней аудитории, так что никому не помешаем. – Есть новости.

Какой-то дворянчик из новых пытается покинуть класс, пробурчав нечто нелестное в мой адрес. Задолбали со своим гонором. Сегодня я не собираюсь церемониться, и но-как-его-там летит обратно, сшибая парты по пути. Это производит впечатление. Класс замолкает и настороженно смотрит на меня.

– Итак, у меня для вас неприятное известие, – мрачным тоном начинаю я. – Вы настолько достали мессира архимага, что он назначил меня старостой третьей группы.

Делаю паузу.

– Поверьте, мне это нравится не больше, чем вам. Поэтому чем меньше вы дадите мне поводов вмешиваться, тем целее будете.

– А то что, в карцер всех посадишь?! – выкрикнул все тот же дворянчик.

– Мальчики и девочки, я не собираюсь играть с вами в игры, – проникновенно начинаю я. – Очень надеюсь, что вы будете вести себя как взрослые и разумные люди, а не как драчливые малолетки. А если кто-то начнет мутить воду – вылетит из академии.

– У тебя нет такого права!

Господи, да что этот болван все никак не уймется!

– Зато у меня есть возможность отправить тебя на больничную койку, – даю раздражению немного вырваться наружу. – И загонять тебя туда раз за разом, пока тебя не отчислят за неуспеваемость. Или просто выпью твою силу и посмотрю, на какой день после этого ты залезешь в петлю.

Ага, кажется, проняло. Теперь все смотрят на меня как на монстра. Неприятно, но для работы так даже лучше. Я продолжаю:

– Далее, я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь. Вы – команда. По странному стечению обстоятельств – моя команда. И я не потерплю никакой грызни. Кровных врагов в группе нет? И отлично. Очень надеюсь на вашу способность решать дело миром, по крайней мере между собой. Все дуэли – только с моего разрешения. Если возникнет конфликт с кем-то из посторонних, я готов помочь, но только в том случае, если вы правы. Если вы плюнули кому-то в компот и получили за это в ухо, я еще и добавлю.

Группа слушает в напряженном молчании.

– Я знаю, что вы меня не любите. Поверьте, я вас тоже. Но вопросы решать как-то надо. Поэтому я назначаю заместителей. Это Катарина ней-Эссен и Альвин но-Рох. И возражения не принимаются! – рявкаю я на Альвина. Тот внимает и откладывает спор до более удобного момента. – Со всеми вопросами идите к ним. Они сами обратятся ко мне, если возникнут затруднения. На этом пока все. Катарина и Альвин, зайдете ко мне после ужина. Все свободны.

Большая часть учебного года позади. Что удивительно, группа почти не доставляла хлопот. Насмешки со стороны однокурсников здорово сплотили команду. Мне пришлось вмешиваться только один раз, когда назревала уже драка группа на группу. Но я в тот день как раз вышел из карцера и был несколько раздосадован предстоящими тратами. Меня на поле боя не ждали (ну сбежал из карцера на три дня раньше, но ведь такое событие! И я потом их честно досидел), и потому конфликт как-то сразу увял. Больше моих никто не трогал. А в карцер я попал из-за вредины-алхимика. Когда старый хрыч начал в очередной раз ворчать о переводе ценных ингредиентов, я не сдержался. Крови девственниц ему, видите ли, жалко. Я и предложил присутствующим девушкам сцедить немного на благо науки. Возможно, не стоило использовать в предложении слово «если»? И прятаться в кокон пустоты от всего, что в меня с разных сторон полетело. Хотя нет, прятаться стоило. А вот пытаться еще и увернуться – точно нет. Кокон-то непрозрачный и «съедает» все на своем пути. Получается, как в шутке про носорога, который плохо видит. Хорошо хоть на пути не попался никто из одногруппников, а платить за разгромленную лабораторию пришлось мне. С другой стороны, пятьдесят золотых за возможность не видеть эту мерзкую харю – это не так уж и много. От занятий по алхимии меня освободили, и теперь я мог тратить на возню с артефактами на два тайса в декаду больше. Именно этим я и собирался заняться. Артефактоубийца на основе резонанса был уже почти готов, правда, мэтр сказал, что для курсовой хватит и простого описания прохождения потока через атианит. Как раз он придавал потоку некоторую пульсацию. Описать закономерности, добавить графики – и довольно. Готовый артефакт потянет и на выпускную работу. Зато Норман прикрыл мои опыты с артефактами на основе магии крови. Осмотрев рубашку, он только фыркнул и на следующий день принес старую затрепанную книгу с описанием усовершенствованной печати. Та позволяла тратить гораздо меньше крови и была невидима. Так что я улучшил таким образом всю одежду и, что особенно радует, клинки. Теперь метательные ножи не знали промаха. При неподвижной мишени, разумеется.

Месяц назад вернулись кошмары. Последний был особенно диким. Проснулся в поту, сердце отказывалось биться, голова раскалывалась. И что самое поганое – сон так и не отпустил до конца, что-то неуловимое осталось на самом краю сознания. Беспокоит, а попробуешь приглядеться – и нет ничего. Как будто идешь по поверхности, где постоянно надо ловить равновесие. Несложно, но раздражает и сбивает с толку. Позавчера я занялся этим вопросом всерьез. Не знаю, сколько я проторчал в медитации на любимой полянке, но поймал-таки кончик этой ниточки и скользнул по ней дальше. Ощущения странные, но недолгие. Выжигающая душу вспышка света выбросила меня обратно. Прямо передо мной стоял Корвус. В ярости. Глаза затопил яркий белый свет. Через пару секунд придя в себя, я заметил, что архимаг что-то творит. Мир вокруг менялся. По моим ощущениям, из него уходила сила. Пространство становилось плотнее.

Убить меня не убили, хотя, по словам ректора, стоило. Моя попытка «потянуть за ниточку» чуть не вызвала локальный прорыв хаоса. Зато теперь я понял наконец, чего это архимаг так со мной возится. Оказывается, эта виртуальная балансировка, которая меня так беспокоила, напрямую влияет на количество хаоса (читай: зла и прочей мерзости) в мире. И прошлые кошмары тоже были связаны именно с нарушением баланса вплоть до прорыва ткани мироздания. И никуда мне от них не деться.

Виолетта откинулась на подушки, подставляя лицо солнцу. Все-таки устроить выезд на природу было отличной идеей! Пусть даже все и начиналось как протест. Отец категорически запретил приглашать студентов во дворец. Он бы и пикник запретил, но тут братец неожиданно поддержал идею. Теперь носится по лесу с большей частью свиты. Официально это называется «королевская охота». Сестра осталась дома, сославшись на недомогание. И боги с ней – пропустит такое развлечение! Вот и первая группа охотников во главе с младшим отпрыском рода птиц уже вернулась. Интересно, он магию во время охоты использует? Или полагается только на сталь? Очень интересный парень. Но вообще-то вся эта авантюра с охотой устраивалась ради лучшей подруги. Темного-то во дворец не пускают. Да он и сам, кажется, не особо рвется. Лилиана злится, иногда до слез, но упорно отказывается обращать внимание на придворных кавалеров. Бедный Мэлвил уже извелся весь, вон сидит хмурый, искоса наблюдая за этой невозможной парочкой. То не видятся по нескольку месяцев, то ведут себя, как давние любовники. Хотя Виолетта готова поклясться, что между ними ничего не было. Во дворце такое не утаишь. И тем не менее Даркин с видом довольного кота развалился на ковре, положив голову на колени Лили, и ест ягоды кюше из ее рук, иногда прихватывая губами девичьи пальчики. Подружка смущается, но игру не прекращает.