Макс Эрлих - Секта

Дьявол лежал на кровати. В его руке дымилась сигарета. Он пускал кольца дыма, лениво провожая их взглядом. Кольца медленно плыли вверх, к потолку гостиничного номера. Время от времени он бросал взгляд на часы и хмурился.

Он ждал телефонного звонка.

У него не было ни рогов, ни хвоста. Но многие считали его Сатаной. Вернее, человеческим его воплощением. И ежедневно проклинали его в своих молитвах, и предостерегали невинных и доверчивых от искушений Антихриста. Они охотно ввергли бы его в геенну огненную, но бессмысленность этого была очевидна: ведь ад и был для него родным домом. Впрочем, на земле у него не было дома. Сегодня он был в Нью-Йорке. Завтра мог оказаться в Чикаго. В Сент-Луисе. Или в Майами, Хьюстоне, Сиэтле. Он был всюду и не был нигде. Дьявол не позволял себе расслабляться. Он шёл к цели, не останавливаясь ни перед чем. Он появлялся без предупреждения и наносил неожиданный удар.

Человеку, которого звали то Дьяволом, то Сатаной, то Люцифером, то Антихристом, — некоторые, боялись произнести его имя, говорили шепотом «Он», — было под пятьдесят. Но несмотря на возраст, он был строен и гибок, как спортсмен. Он нравился женщинам, у мужчин вызывал доверие. Он мог быть холодным как лёд, но мог быть и обаятельным, и неотразимым. Мужественное лицо с грубыми чертами, голубые глаза и светло-каштановые волосы — с такой внешностью он не выделялся из толпы. В этом было преимущество. Он обладал хитростью, которую и следует ожидать от Дьявола, острым живым умом, даром красноречия и искусством убеждать. Он умел успокаивать и завораживать. Он умел — и знал когда — нанести смертельный удар. Наконец телефон зазвонил.

Он неторопливо взял трубку. Голос на другом конце провода дрожал. Это был голос смертельно испуганного человека.

— Здравствуйте. Это Уильямс. Стэнли Уильямс.

— Вы должны были позвонить раньше.

— Я знаю. Но не мог решиться.

— И что же?

— Я согласен.

— Окончательно? На моих условиях?

— Цена слишком высока.

— Ещё не поздно отказаться, мистер Уильямс.

— Нет, я готов.

— Хорошо. Вы понимаете, что это опасно?

— Да. Я готов рискнуть.

Голос задрожал ещё сильнее.

— Я готов отдать всё, что у меня есть.

В голосе Дьявола зазвучало сочувствие.

— Я понимаю вас. На вашем месте я сделал бы тоже самое… Вы обещали действовать по моим указаниям. Всё ли у вас готово?

— Да. Мы ждём вас.

— Хорошо. Я вылетаю первым рейсом.

— Я встречу вас в аэропорту.

— Нет. Там слишком людно. Нас не должны видеть вместе. Ждите. Я сам вас найду.

Дьявол положил трубку. Он застегнул воротничок рубашки, завязал галстук, надел пиджак и тёмные очки. В поездках он не снимал их ни днём, ни ночью.

Он всегда ездил налегке. В небольшом портфеле не хватало лишь одного предмета. Он подошёл к столу и взял Библию. Переплёт был старый и потёртый. Судя по всему, книгу перечитывали множество раз. Он никогда не расставался с ней. Дьявола охватило знакомое возбуждение. Он был готов в путь.

— Ну вот, — подумал он. — Скоро господь недосчитается ещё одной души.

А там и ещё одной. И ещё, и ещё, и ещё…

За рулем мерседеса находился крупный мужчина сорока пяти лет с обветренным лицом. Фрэнк Рид был инженером-строителем и жил в Монтесито, фешенебельном пригороде Санта-Барбары. Кейт Рид, сидевшая рядом с ним, была на несколько лет моложе мужа.

Было восемь часов утра, но жара уже повисла в воздухе. В это июльское воскресное утро они ехали в сторону Лос-Анджелеса со скоростью 60 миль в час, но Кейт боялась, что в районе Малибу поток машин, устремляющихся к морю, может их задержать.

— Ты уверен, что мы успеем?

— Я специально выехал с запасом. Ради бога, успокойся. Не нервничай.

— Я не могу, Фрэнк. Мне страшно.

— Перестань. Чего ты боишься?

— Они сказали, чтобы мы не опаздывали. Ни на минуту. Иначе…

К её голосу подступила тошнота, — она не могла не думать о том, что ждет их. Вернее, её. Одну её. Они специально предупредили, что говорить будут только с ней.

Кейт чувствовала себя опустошенной, измученной. После того звонка они не смогли уснуть, всю ночь думая о предстоящей встрече. Она открыла сумочку. Рядом с пачкой сигарет лежал толстый запечатанный конверт. Кейт отчаянно сжала его в руке, словно этот конверт мог спасти их. Всё равно она надеялась, что именно так и будет.

Она закурила и откинулась, прикрыв глаза, прислушиваясь к гулу двигателя и шороху шин по шоссе.

Фрэнк вёл машину очень осторожно. Дорога, уже проселочная, вилась по краю ущелья. Крутые повороты обрывались в бездну.

И вдруг они увидели указатель: Астарот. Буквы были едва различимы. Еще несколько поворотов, и они приехали.

На первый взгляд поселок напоминал небольшой университетский городок. От большого здания в глубине — по-видимому, административного — веером расходились дорожки к домам. Дорожки были в прекрасном состоянии, газоны аккуратно подстрижены. Дома выглядели чисто и аккуратно — на вид им было не больше четырех-пяти лет.

Но в облике городка было нечто необычное. Прежде всего гигантский металлический крест метров пятнадцать в высоту. Он возвышался на крыше главного здания. На каждом из корпусов стоял такой же крест, но поменьше.

Необычной была и высокая ограда из металлической сетки, окружавшая поселок. Единственные ворота были плотно закрыты. Снаружи ручки не было: отпирались они только изнутри.

На воротах висела табличка:

Вход воспрещён.

Ворота и ограда под напряжением.

Опасно для жизни.

Рид затормозил.

Кейт прижалась к нему. Она дрожала.

— Фрэнк, мне страшно. Я не могу.

— Надо, Кейт, дорогая.

— Но я не могу, одна я боюсь.

— Я бы с радостью пошёл вместо тебя, но ты же помнишь, что они сказали по телефону. Ты должна быть одна. Разве можно уехать, так и не увидев его?

— Нет, — прошептала Кейт. — Только не это.

— Тогда иди. Ты мать. Может быть, он тебя послушается. Поговори с ним. Объясни ему. И ничего не бойся. Я с тобой.

Она вышла из машины и медленно пошла к воротам.

Ворота приоткрылись, затем бесшумно закрылись за ней.

За воротами никого не было. Казалось, посёлок вымер. Тишина казалась неестественной и зловещей. Её нарушал лишь скрип гравия на дорожке под её ногами. Она чувствовала, что покрывается испариной.

Из большого здания навстречу ей вышли четверо. В грубых монашеских балахонах, они показались Кейт страшным видением из времён Инквизиции.