Ричард Матесон - Какое бесстыдство!

Автомобили резко затормозили и стали, послышались ругань и проклятия. Пешеходы с испуганными возгласами бросились врассыпную.

Огромный металлический шар появился прямо из воздуха посреди перекрестка.

— Что такое? — пробормотал регулировщик, сходя со своего бетонного пятачка.

— Вот это да! — воскликнула какая-то секретарша, глядя на улицу из окна третьего этажа. — Что же это такое?

Возбужденная толпа зевак приблизилась к шару.

Открылась круглая дверь. Из люка выпрыгнул мужчина. Он с любопытством огляделся.

— Что это такое? — проворчал регулировщик, доставая блокнот. Нарываетесь на неприятности, а?

Мужчина улыбнулся. Те, кто стоял поближе к нему, услышали:

— Я профессор Роберт Уэйд. Прибыл сюда из 1954 года.

— Похоже, похоже, — буркнул полицейский. — Прежде всего уберите отсюда свое изобретение.

— Но это невозможно, — сказал мужчина. — Во всяком случае, сейчас.

— Невозможно? — Регулировщик направился к шару и толкнул его. Тот не шелохнулся. Полицейский пнул его и охнул.

— Не надо, — проговорил пришелец. — Это бесполезно.

Полицейский сердито открыл дверь и заглянул внутрь шара. Он издал какой-то ужасный звук и попятился.

— Что? Что? — вскричал он не своим голосом.

— В чем дело? — спросил профессор.

Лицо полицейского было угрюмым и возмущенным. Зубы стучали.

— Если вы… — начал профессор.

— Молчать, грязный пес! — взревел полицейский. Профессор испуганно попятился. Полицейский заглянул внутрь шара и извлек оотуда несколько предметов.

Что тут началось!

Женщины отвернулись с возгласами омерзения. Мужчины, разинув рты, вытаращили глаза, будто паралитики. Маленькие дети украдкой норовили подобраться поближе. Молодым девушкам стало дурно, некоторые лишились чувств. Полицейский торопливо спрятал предметы под китель и придерживал их дрожавшей рукой. Другой он ухватил профессора за плечо.

— Паразит! — проревел он. — Свинья!

— Смерть ему! — в один голос закричали несколько возмущенных дам.

— Какое бесстыдство! — проговорил какой-то священник, краснея до корней волос.

Профессора потащили по улице. Он упирался и причитал, но гвалт толпы заглушал его жалобы. Со всех сторон на него сыпались удары — зонтиками, тростями и свернутыми в трубочку журналами.

— Мерзавец! — кричала толпа. — Распутник! Какая мерзость! Отвратительно!

Но в переулках, в венозных барах, биллиардных за улыбками и издевательствами прятались дикие фантазии. По городу быстро разнесся слух.

Профессора отвели в тюрьму. У шара поставили двух полицейских. Они с любопытством заглядывали внутрь.

Главный комиссар Каслмолд рассматривал неприличные фотографии, когда зазвонил видеотелефон.

Он вздрогнул, щелкнув вставными челюстями, быстро собрал снимки и бросил их в ящик стола. Придав физиономии официальное выражение, он включил связь. На экране появился капитан Рэнкер.

— Комиссар, — почтительно проговорил он, — простите, что прерываю ваши размышления…

— Ну, что там стряслось? — нетерпеливо и резко спросил Каслмолд.

— У нас новый арестант. Говорит, что прибыл к нам на машине времени из 1954 года.

Капитан воровато огляделся.

— Что вы там ищете? — проворчал комиссар. Капитан сунул руку в стол, вытащил три предмета и положил их так, чтобы Каслмолду было хорошо видно. Глаза комиссара чуть не выскочили из орбит.

— О-о-о! Откуда это?

— Они были у арестованного.

Каслмолд прямо ел эти штуки глазами. У него началось легкое головокружение.

— Я сейчас приеду, — выдавил наконец комиссар. Он отключил связь, подумал секунду, снова включил. Капитан Рэнкер отдернул руку со стола.

— Ничего не трогать. Понятно?

— Да, сэр, — испуганно ответил капитан, заливаясь краской. Каслмолд усмехнулся и снова выключил связь. Потом он похотливо крякнул и выскочил из-за стола.

— Ха! — крикнул он. — Ха-ха!

Шаги. Грузный надзиратель отпер дверь.

— Вставай, ты! — презрительно прорычал он. Профессор Уэйд поднялся, возмущенно глядя на тюремщика, и вышел из камеры.

— Направо! — скомандовал надзиратель. Уэйд повернул направо.

— Лучше бы я дома остался, — пробормотал он.

— Молчать, сладострастный пес!

— О! Довольно! — воскликнул Уэйд. — Вы тут все с ума посходили. Нашли…

— Молчать! — взревел надзиратель. — Не сметь произносить в моей чистой тюрьме грязные слова!

Уэйд посмотрел на надзирателя.

— Это уже слишком.

Его провели в комнату с табличкой «Капитан Рэнкер, начальник контрольной полиции». Когда Уэйд вошел, капитан торопливо поднялся из-за стола, на котором под белой салфеткой лежали те самые три вещицы. Пронзительные глаза уставились на Уэйда.

— Садитесь, — сказал капитан.

— Садитесь, — повторил как эхо комиссар. Капитан извинился. Комиссар ухмыльнулся.

— Садитесь, — повторил Каслмолд. Профессор сел и взглянул на капитана.

— Может быть, вы мне объясните…

— Молчать! — рявкнул Рэнкер.

Уэйд сердито хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

— Я не буду молчать! Мне уже надоело слушать всю эту дурацкую чепуху. Вы заглянули в мою машину времени, нашли там эти предметы и… — Он сдернул белую салфетку. Комиссар и капитан ахнули и подскочили, словно Уэйд оголил зады их собственных жен.

— Ради бога! — гневно проговорил он. — В чем дело? Это же продукты. Продукты! Просто продукты!

Услышав это трижды повторенное слово, оба офицера съежились, как будто на них обрушился шквал.

— Заткни свой грязный рот, — задыхаясь, проговорил капитан. Мы не намерены слушать похабщину.

— Похабщину? — удивленно переспросил Уэйд. — Я не ослышался?

Он взял в руки один из предметов.

— Это пачка галет. Вы хотите сказать, что это похабщина?

Капитан Рэнкер зажмурился. Его трясло. Старый комиссар, скривив побелевшие губы, не сводил с профессора хитрых маленьких глазок. Уэйд взял два других предмета.

— Банка ветчины! — возмущенно кричал он. — Фляжка кофе! Что же вы нашли похабного, черт побери, в ветчине и кофе?!

Профессор умолк, и в комнате наступила мертвая тишина. Наконец Каслмолд кивнул и многозначительно кашлянул.

— Капитан, — сказал он, — я хочу с глазу на глаз остаться с этим мерзавцем. Мне необходимо докопаться до сути этого безобразия.

Капитан посмотрел на комиссара, кивнул, и, ни слова ни говоря, вышел из кабинета.

— А теперь, — сказал комиссар, усаживаясь в кресло Рэнкера, скажите мне, как вас зовут?