Дмитренко Павлович - Обновление

— Улаф, черт тебя побери, ты где?

Терпение мое иссякло. Земля под ногами припадочно тряслась и дрожала все сильнее и сильнее. Где же этот чертов норвежец запропастился! И подарил же мне бог напарничка! Представьте себе бульдозер в человеческом обличье килограмм эдак на сто пятьдесят и ростом за два метра и при том обладающим упрямством соответственно своей комплекции. Вот это и будет мой напарник и лучший приятель.

— Улаф, я тебя последний раз спрашиваю, ты где там застрял? — что было мочи заорал я в тонкий усик переговорного устройства, висящий у меня на щеке. — Компенсаторы уже не выдерживают, мы должны немедленно улетать. Улаф, ответь сейчас же!

— Что ты кричишь, Алексей, я тебя прекрасно слышу. И даром ты так нервничаешь, я уже возвращаюсь, подожди еще одну минутку, здесь маленький щенок попал в беду, — услышал я, наконец, спокойный голос своего флегматичного друга, — сейчас я его достану.

— Нет у нас никакой минутки, понимаешь! Нет даже секунды! Бросай все немедленно и двигай ко мне, — опять заорал я и обернулся к нашему кораблю. Его гигантские компенсаторы, гася все возрастающие колебания земли, действительно начали издавать неприятные скрежещущие звуки. — Улаф, — уже взмолился я, — ну, пожалуйста, возвращайся, я тебя не обманываю, нам действительно пора уносить отсюда ноги. И как можно скорее! Ты меня слышишь?

В ответ — только упрямое сопение.

Чувство опасности становилось все острее и острее и, наконец, превысило границу допустимого. Уже на бегу, задавая кораблю начать программу предстартовой подготовки, я понял, что мой товарищ попал или обязательно сейчас попадет в беду.

— Улаф, я к тебе немедленно вылетаю. Сиди и не двигайся, слышишь? Через пару минут я буду на месте.

Ворвавшись в рубку, я лихорадочно натянул на себя серебристый обруч связи, напрямую подключаясь к управлению кораблем и готовясь вручную управлять своей громадиной. В ту же секунду «умное» ложе опрокинуло меня горизонтально, обхватив противоперегрузочными объятиями. Да, это правильно, ой, как правильно, перегрузочки сейчас будут еще те!

Предстояло перенестись на триста километров южнее. И все бы ничего, сущая ерунда, если бы я управлял каким-нибудь атмосферным катером, а не огромным, длинной в пару сотен метров, космическим разведчиком дальнего поиска!

«Черт бы побрал этого норвежца с его дурацким упрямством», — и это все, что я успел еще подумать перед стартом.

Заревели мощные планетарные двигатели, задрожали пол и стены, огромная тяжесть перегрузки вдавила меня в ложе. «Ладно, и не такое бывало, прорвемся. Лишь бы ничего не стряслось с этим носорогом, и мы бы вовремя успели унести ноги с нашей рассерженной старушки».

Потом пришла на ум еще одна дежурная затасканная мысль, которую я доставал на свет божий уже бесчисленное количество раз: «Никогда! Никогда больше не полечу с ним! Вернусь на базу и попрошу себе нового напарника. Даю слово!». Стало легче душевно, а вот телесных мук заметно прибавилось — несмотря на великолепную автоматику, воздух из легких перегрузка выжимала весьма успешно. «Убью, ну убью же этого негодяя! Ну, разве так можно! Ради кого терплю такое? Уйду…, обязательно уйду…, нет…, пусть он уходит, так будет честнее». И я закрыл глаза, полностью сосредотачиваясь на управлении кораблем.

За бортом продолжали реветь двигатели, но перегрузка на несколько минут исчезла — корабль находился в стационарном режиме полета, потом опять навалилась уже перегрузка экстренного торможения. Мягкий толчок — и я опять на земле.

Сорвавшись, с уже вставшего вертикально кресла, я бросился к выходу, на ходу отдавая последние команды автоматике. Обруч управления на этот раз я снимать не стал, так как понимал, что стартовать в этот раз придется в аварийном режиме и мне понадобиться полностью, во всем объеме, вся дистанционная связь с кораблем.

Приземлился я там, где еще совсем недавно стоял многомиллионный город, а теперь всюду стояли многоэтажные развалины зданий, и царила пустота. Не было слышно ни лая собак, ни пения птиц, только глухая жуткая тишина, изредка нарушаемая шумом обвала очередного здания.

Я заорал что было мочи:

— Улаф, ты где, отвечай немедленно!

Изломанное, искаженное эхо отразилось от стен, но переговорное устройство молчало, слышался только треск атмосферных помех. Звенящая тишина, никакой речи, даже никакого дыхания.

— Улаф, ответь, — взмолился я, — ты слышишь меня?

Тишина и все возрастающий треск помех.

Ну, так я и знал, предчувствие не обмануло меня, стряслось действительно что-то ужасное, если этот бегемот не отвечает. Придется искать по приборам, а они в этих условиях врут немилосердно, но выхода нет — и я задействовал искатель теплового датчика. Искаженное мощнейшей ионизацией поле рябило сполохами помех, но нигде ничего живого не обнаруживалось. Я сверился по карте и постарался, как можно точнее определить место последней передачи Улафа. Место было где-то внутри города, а вернее, внутри городских развалин, точнее ничего установить уже не удавалось.

Так, придется идти внутрь, и даже не идти, а бежать и притом бежать очень, очень быстро — времени оставалось действительно в обрез. И все это при том, что пробираться придется наугад среди вот-вот грозивших рухнуть жутких многоэтажных развалин. А куда бежать, в какую сторону? Я опять заорал в коммуникатор:

— Улаф, хоть кашляни, хоть хрюкни, ты слышишь меня? — Я даже мысли не допускал, что мой друг погиб. — Мне надо взять пеленг, я не могу найти тебя в этом бедламе. Если не работает устройство, то сделай что-то, взорви здание, выстрели, наконец, в воздух, я уже рядом, я замечу.

И я весь обратился в слух.

Тишина, тишина…, помехи, помехи…, потом где-то далеко внутри города рухнуло здание.

Я напрягся и на всякий случай засек направление, потом опять принялся ждать, но больше ничего не происходило. Потом опять что-то рухнуло, потом еще и еще. Нет, такой номер у меня не пройдет, надо что-то срочно придумывать, иначе мы оба погибнем. Вызвав с корабля «маленький», длиной метров в тридцать, планетарный катер, я запрыгнул в кабину, сходу врубил форсаж и свечкой взмыл вверх.

Ладно, попробуем по-другому, я настроил на широкий поиск более мощную и чувствительную аппаратуру катера и направил его в сторону города. Быстро добравшись до городских развалин, я поднял катер как можно выше и принялся описывать на огромной скорости все расширяющиеся круги, аппаратура по-прежнему ничего не выдавала. Да и не мудрено, почти все поле было забито помехами, ионизация была ужасная, магнитное поле рушилось прямо на глазах.