Артур Конан-Дойл - Затерянный мир (сборник)

Роберт усмехнулся про себя.

— Я отлично знаю это синее пальто: вы говорите о моей сестре Лауре.

— Это ваша сестра? Да что вы! Впрочем, теперь я и сам вижу, конечно, есть сходство. Я встретил ее на днях, и мне захотелось узнать, кто она. Сестра, конечно, живет вместе с вами?

— Да. Мы живем втроем в «Зеленых Вязах»: сестра, отец и я.

— Надеюсь иметь честь познакомиться со всей вашей семьей. Вы кончили курить? Не желаете ли еще сигару или, может быть, трубку? Настоящий курильщик всегда предпочтет трубки. У меня здесь почти все сорта табака. Каждый понедельник запас в ящиках пополняется, а в субботу табак поступает в распоряжение стариков из дома призрения, поэтому табак у меня всегда свежий. Ну, если больше не угодно курить, пойдем посмотрим кое-какие другие мои выдумки. В соседней комнате оружейная, а за ней библиотека. Собрание книг у меня ограниченное, немногим больше ста тысяч томов. Но подбор не совсем обычный. У меня есть библия пятого века, полагаю, уникальная; есть Biblia Pauperum2 тысяча четыреста тридцатого года; манускрипт «Книги Бытия» на тутовых листьях относится, по всей вероятности, ко второму веку; есть рукописный экземпляр «Тристана и Изольды» восьмого века. Есть несколько сотен старопечатных книг, среди них пять отличных экземпляров Шеффера и Фуста.3 Но все это вы можете посмотреть, полистать в любой дождливый день, когда у вас не будет более интересных занятий. А сейчас я покажу вам одно интересное устройство, связанное с курительной комнатой, оно, вероятно, вас позабавит. Возьмите еще сигару. Теперь пересядем вон на тот диван в дальнем углу.

Диван стоял в нише и был с трех сторон и сверху окружен кристально-прозрачными стеклянными стенками. Когда оба они сели, Рафлз Хоу потянул за шнур, и тотчас позади них опустилась четвертая стенка: они оказались как бы в большом ящике из такого чистого, столь тщательно отшлифованного стекла, что его почти не было заметно. Внутри этой маленькой прозрачной камеры свисали сверху золотые шнуры с хрустальными ручками; шнуры выходили наружу и, по-видимому, были соединены с длинной блестящей металлической полосой, находящейся снаружи.

— Ну, где бы вы предпочли выкурить сигару? — спросил Рафлз Хоу, и в его серьезных глазах мелькнул веселый огонек. — Может, отправимся в Индию, или в Египет, или в Китай, или…

— В Южную Америку, — пошутил Роберт.

Что-то мигнуло, послышался рокот колес. Роберт почувствовал, что стеклянная комнатка движется, и — что это?.. Молодой художник озирался кругом в полнейшем недоумении. Со всех сторон их окружали гигантские папоротники и пальмы, увитые длинными ползучими лианами, орхидеи ослепительно яркой окраски. Курительная комната, дом, Англия — все исчезло, и Роберт сидел на диване где-то в гуще девственного леса на берегу Амазонки. Это была не просто иллюзия, оптический обман. Он видел, как с земли поднимаются горячие испарения от тропических растений, как падают тяжелые капли влаги с огромных зеленых листьев, ясно различал узор толстой коры на стволах деревьев. А над головой бесшумно скользила по суку пестрая зеленая змея, из древесной листвы вылетел яркий попугай и снова скрылся в зелени. Онемев от изумления, Роберт поворачивал голову во все стороны и, наконец, встретился взглядом с сидевшим рядом с ним хозяином в глазах Роберта было удивление, смешанное со страхом.

— В доброе старое время сжигали на костре за более невинные шутки, смеясь от души, проговорил Рафлз Хоу. — Ну как, хватит с вас Амазонки? Не перебраться ли в Египет?

Вновь послышался шум какого-то механизма, все мгновенно переменилось, и вот, насколько хватал глаз, вокруг раскинулась бесконечная пустыня. На переднем плане теснилось друг к другу пять пальм, у основания их росли колючие, напоминающие кактус растения. В стороне стоял серый, грубо обтесанный обломок скалы, низ у него был высечен в форме огромного жука-скарабея. На поверхности этого древнего камня резвились ящерицы. А в бесконечную даль уходили желтые пески, и на горизонте мерцала дымка миража.

Роберт ухватился за край дивана и бросал по сторонам ошеломленные взгляды.

— Мистер Хоу, я ровно ничего не понимаю!..

— Сильное впечатление, не правда ли? Эта египетская пустыня излюбленное мое убежище, сюда я скрываюсь, когда мне хочется покурить и предаться на досуге размышлениям. Странно, что табак завезен к нам с делового, практического Запада. Так и кажется, что его родина — томный, мечтательный Восток. Но, может быть, для разнообразия вам хотелось бы перенестись в Китай?

— Нет, только не сегодня, — сказал Роберт, проводя рукой по лбу. — От всех этих чудес у меня голова кругом идет, и, право, я испытал нечто вроде нервного потрясения. Кроме того, мне пора вернуться в «Зеленые Вязы», наш прозаический дом, если только я смогу найти туда дорогу из этой пустыни, куда вы меня умчали. Но, мистер Хоу, разрешите мое недоумение: в чем тут секрет?

— Это просто забава, хитрая игрушка, и только. Сейчас я вам все объясню. От курительной идет длинная анфилада очень больших оранжерей. В каждой поддерживается особая температура и степень влажности, так, чтобы воспроизвести в точности климат Египта, Китая и других стран. Наша стеклянная камера — это просто трамвай, движущийся почти бесшумно по стальным рельсам. С помощью шнуров я направляю ход нашего трамвая, и он идет, как вы заметили, с поразительной скоростью. Эффект еще усиливается тем, что потолки в оранжереях очень умело расписаны под небо, и повсюду обитают птицы и другие живые существа, которые, кстати сказать, чувствуют себя в этой искусственной обстановке не хуже, чем на родине. Вот вам весь секрет нашего путешествия в Южную Америку.

— А как же египетская пустыня?

— Да, здесь несколько сложнее. У меня работал лучший французский специалист по декорациям. Он написал весь идущий по окружности фон. Пальмы, кактусы, обелиск — это все, конечно, настоящее, так же как и песок, который тянется ярдов на пятьдесят, и я готов держать пари, что самый зоркий человек не отличит, где кончается настоящий песок и начинается иллюзия песка. Это обычный и даже довольно дешевый прием, используемый в круглой панораме, но только все очень тщательно выполнено. Что еще осталось для вас непонятным?

— Стеклянная камера. Для чего ее стены из стекла?

— Чтобы мои гости не чувствовали резкой перемены температуры. Я оказывал бы плохое гостеприимство, если б они возвращались в курительную, промокнув насквозь и схватив жестокий насморк. Стекло прогрето, иначе на нем осела бы влага и казалось бы, что все затянуто туманом. Но вы действительно спешите? В таком случае вот мы и снова в курительной. Надеюсь, ваш визит далеко не последний. И, если позволите, я с большой охотой побываю у вас в «Зеленых Вязах». Прошу вас, выход через музей.