Анхель Куатье - Возьми с собой плеть (Схимник - 3)

Первым Илью заметил Сева - управляющий всего этого хозяйства. Исполнительный парень, простой, слегка глуповатый, он вполне устраивал Илью на том месте, которое занимал. Сева стремглав бросился к Илье. Видимо, ему уже сообщили о случившемся.

- Вы нормально себя чувствуете? - спросил он у Ильи с тревогой в голосе. - Не поранились? Это ваша кровь?

- Слушай, Сев, не суетись. Все нормально, - оборвал его Илья. - Попроси всех убраться...

- В смысле? - не понял Сева.

Илья обвел глазами парк, дом и повторил:

- Пусть все уходят. Объяви выходной. Никого не хочу видеть, вообще.

- Все? - Сева все еще не мог поверить своим ушам, подобных инструкций от хозяина он еще никогда не получал.

- Все! - грохнул Илья и быстрым шагом направился к дому.

Ни с кем не здороваясь и ни на кого не обращая внимания, он прошел через гостиную на второй этаж. Затем в спальню, здесь скинул с себя одежду и открыл дверь в ванную комнату. Слегка обтерев кровь с рук и лба, он включил воду и лег ванну. Через мгновение вода в ней стала слегка розовой.

Ничего, сейчас он отлежится в теплой воде, придет в чувство. Тем временем все покинут дом, и он сможет побыть в полном одиночестве. Желание побыть одному - стало почти маниакальной идеей сегодня. Чтобы вокруг никого не было, чтобы никто его не раздражал. Это его дом - его крепость, его покой.

Он разогреет себе еду. Сам растопит камин, сядет у огня и, быть может, полистает какую-нибудь книгу. Очень хороший план - просто побыть одному, успокоиться, никого не видеть, ни о чем не думать. Просто наслаждаться моментом - сегодня последний день его молодости.

Вдруг у Ильи закружилась голова, а к горлу подступила горечь внезапной тошноты. Приятные фантазии мигом улетучились, он еле успел выскочить из ванной. Еще секунда, и он бы оказался в луже собственной рвоты.

"Ах вот оно что! - подумал Илья с облегчением, хотя сама по себе рвота ему никакого облегчения не принесла. - У меня просто сотрясение мозга! Фу, слава богу!"

Он необычайно обрадовался этой новости. Значит, голоса внутри его головы - просто результат физической травмы. Страх перед сумасшествием преследовал Илью с тех пор, как он узнал о безумии Фридриха Ницше. Так что сегодняшние слуховые галлюцинации его, мягко говоря, растревожили.

Илья вытерся полотенцем, накинул теплый халат и вышел из ванной комнаты. Он лег на кровать и пролежал какое-то время. Где-то через полчаса ему стало легче, он встал, вышел в коридор и тут же столкнулся с Севой.

- Ты что здесь делаешь? - удивился Илья.

- Дожидаюсь распоряжений, - ответил ему тот.

- Я уже отдал все распоряжения.

- В смысле? - не понял Сева.

- Что ты заладил: "в смысле", "в смысле"? Выходной у вас, не понятно? Илья начал снова выходить из себя.

- И у меня?! - подобного поворота Сева никак не ожидал, кто-кто, а управляющий никогда не покидает дома.

- Да, Сева, да! Иди к черту на выходной! - заорал Илья.

Испуганный "управляющий" съежился и опрометью побежал вниз, на первый этаж.

- Остальные ушли уже? - крикнул Илья ему в след.

- Да, ушли, ушли, Илья Ильич, - отрапортовал Сева, замерев на секунду в самом конце лестницы.

- Ну, слава богу! Давай, пока! "Господи, какое счастье! - подумалось Илье

вдруг. - Неужели один?!"

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Илья спустился в гостиную и прошел в кухню.

Там он сварил себе кофе, откупорил бутылку коньяка и сделал

два бутерброда.

Поставил все это на поднос, вернулся в гостиную, разжег

камин и лег

на медвежью шкуру перед огнем.

Но обычно успокаивающий его треск поленьев на сей раз не

навеял приятной истомы.

Кофе показался слишком терпким, коньяк был с непонятным и

нехорошим привкусом.

Есть расхотелось.

"Надо что-нибудь полистать", - решил Илья и вышел в

библиотеку, расположенную в соседнем помещении.

На большом столе посредине комнаты лежали стопки книг.

Несколько человек из университета, чьему мнению Илья

доверял, регулярно подбирали для него книжные новинки.

Илья их просматривал - большую часть выбрасывал, и лишь

некоторые отравлялись на полки его домашней библиотеки.

*******

И взял со стола целую стопку книг и вернулся в гостиную. Усевшись перед камином, он стал перебирать их - сначала смотрел на оглавление, потом на аннотацию, затем пролистывал. Книжки, проходившие эту процедуру, одна за другой направлялись в огонь.

Вот какой-то роман про сошедшего с ума банковского клерка. Вот модная книжка, где сюжетом становятся все "знаковые события времени", а проще говоря - то, что в течение последних лет муссировалось средствами массовой информации. Вот какая-то притча не о чем. Вот книга о здоровье и пище, которая, как считает автор, должна потребляться человеком в строгом соответствии с группой крови едока.

Огонь жадно облизывает страницы. Поднимающийся вверх горячий воздух кружит тонкие пластинки пепла. Очертания букв растворяются на глазах. Завораживающее зрелище...

Ритуал сожжения не оправдавших ожидания книг производил на Илью почти магическое действие. Сожжение "чужих мыслей", мыслей, которые казались ему пустыми, поверхностными, ложными, доставляло Илье странное удовольствие. Актом сожжения он словно бы заставлял умолкнуть эту лишенную смысла и глубины человеческую речь.

Человек должен писать, если он пророк, если он настоящий мыслитель. В противном случае он должен читать, а не писать. Впрочем, Илья не был уверен, что чтение, пусть даже и очень умных книг, поможет такого рода писакам. И более того, он не верил, что кто-нибудь теперь вообще может написать что-то, хоть сколько-нибудь стоящее.

Но, на самом деле, где-то глубоко внутри себя Илья все еще мечтал найти книгу, которая бы заняла его ум, которая бы открыла ему что-то, о чем он прежде не знал и не думал. Книгу-откровение. Илья, сколько бы он ни хорохорился, сейчас, как никогда в своей жизни, нуждается в духовном сопровождении. Да, он разуверился в "истине", но ведь от этого он не стал желать ее меньше.

"Ницше - это дерево на горе, одинокое дерево, - на этой фразе в одной из книг Илья вдруг запнулся. - Много таких гор, много таких деревьев в мире, где каждый только хочет быть, но никто не является тем, что он есть".

- Забавно, - произнес Илья в пустой зале, и звук его голоса срезонировал, отразившись от стен просторного помещения. - "Каждый только хочет быть, но никто не является тем, что он есть".

Сам того не заметив, Илья погрузился в чтение этой книги. Прежде неизвестный ему автор рассказывал о Человеке. Человек, как следовало из текста, это тот, кто избавил себя от страха смерти и потому освободился. Свобода от страха делает человека зрячим. Свободный от страха, он видит самого себя в истинном свете, и свет других открывается ему, если он свободен от страха.