Рэй Олдридж - Душевные трубки

«Что ты выяснил?»

«Ирвэйн использовал своё завещание, чтобы назвать своего вероятного убийцу, на случай, если будет обнаружен мёртвым».

«Он беспокоился, что его могут убить?» Ху Мун казалась скептичной.

«Да. И совершенно обосновано», – сказал Джэнг. «Порок Ирвэйна имел отношение к сексуальной эксплуатации детей. Разве никто из вас не удивлялся, что учёный его репутации делал в относительно неважной экспедиции?»

Ху Мун издала шипящий звук неодобрения. «В области пангалактической археологии нет неважных экспедиций».

«Без сомнения», – сказал Джэнг. «Я не хотел оскорбить».

«Что он сделал?» – спросила Дьюайн, не замечающая неудачную дипломатию Джэнга. Её глаза были расширены и мне стало интересно, а поняла ли она смысл слов Джэнга. Я не глуп и чувствовал извращённое удовольствие в своей внезапной уверенности, что Ирвэйн и я были не единственными не совсем подходящими на Грэйлине IV. С другой стороны, теперь у меня была дополнительная причина для возмущения. Моё преступление – трата денег других людей. У Ирвэйна – гораздо хуже, или так мне показалось, хотя он выпутался неизменённым.

«Ирвэйн сделал ошибку», – сказал Джэнг. «Большую часть жизни он занимался своим хобби среди детей, которых находил на борту различных Рабских Ковчегов, детей, которые нуждались в любой форме дотаций, независимо от источника или цены. Детей, которые могли смотреть на Ирвэйна как на благодетеля, несмотря на его неприятные ухаживания. Но в какое-то безрассудное мгновение он завёл неподходящие отношения с младшим сыном Ангуса Дримма, пользующегося дурной славой магната Войтауна с Дильвермуна».

Ху Мун вздёрнула брови. «Странно, что он выжил. Истории о Дримме и его породе на слуху».

«Очевидно он думал, что лучше на некоторое время покинуть Дильвермун. Возможно, Ирвэйн надеялся ко времени возвращения с Грэйлина оказаться среди наименее важных врагов Дримма». Джэнг сел и покачал головой. «Я, лично, думаю, что его стратегия была плохо продумана».

«Может быть, Ирвэйн был убит наёмными убийцами Войтауна», – сказала Дьюайн испуганно.

Я вздохнул. Ху Мун закатила глаза. Только Джэнг оказался довольно вежлив, чтобы объяснить. «Думаю, нет», – сказал он. «Чем бы не были эти существа, они не были людьми или представителями любого другого, известного мне, разумного вида».

Последовала вязкая тревожная тишина, когда каждый из нас по-своему обдумывал сложившуюся ситуацию. Глаза Дьюайн увлажнились и её пухлая нижная губа задрожала. Ху Мун поддерживала каменное выражение, хотя она, кажется, заработала небольшой тик под одним большим глазом, а Джэнг был, как всегда, спокоен и сдержан. Я почувствовал странное беспокойное облегчение. Подтвердилась моя правота. Было чего боятся на этом скучном маленьком мирке и я был первым, кто почувствовал это. Лисон заметил кое-что, что другие четверо непокалеченных людей упустили. Ну, хорошо, Джэнг что-то почуял. Может быть, другие тоже и они просто не почувствовали необходимость поговорить со мной об этом.

«Я не понимаю», – сказала Дьюайн. «Какое всё это имеет отношение к тому, как он умер? Как Вспышка умер?»

Ху Мун раздражённо заговорила со своей протеже. «Ты не видела существ? Ужасные дети, не так ли?»

Догадка расширила глаза Дьюайн. «Ох», – сказала она.

Джэнг кивнул. «Моё предположение такое, что мёртвый гигант и ужасные дети были сотворением их жертв. Они как-то вообразили их во плоти. Я не знаю, как это возможно, но мы все видели эти создания». Мягкий голос Джэнга слегка изменился, приобрёл едва заметную драматическую резкость – тон, который я никогда от него не слышал. «Мы, кажется, попали в сказку».

Мне в голову пришёл вопрос. «Как Вспышка вообразил такого монстра? У него мозги выжжены».

Джэнг посмотрел на меня. «Процедура мозговыжигания, применяемая к таким преступникам, как Вспышка, проста. Нужно только вычесть волю. О мелких деталях никто не беспокоится. Никто не замарачивается с тем, чтобы избавить сосулек-осуждённых от прежних маний – кому какая разница, о чём они думают, пока они не способны к действию? Любое сопутствующее страдание – заслужено, скажет большинство людей».

Я не думаю, что он говорил обо мне.

«Кроме того», – сказала Ху Мун – «Вспышка не был убит своим монстром. Или не прямо им».

«Точно», – сказал Джэнг. «Но он выбрался посмотреть на неё, по-видимому, и его возбуждение достигло фатального уровня. И ещё: Ирвэйн по своей воле пошёл со своими детьми – они не трогали его, пока он не покинул периметр». Он остановился. «Думаю, внутри периметра мы в безопасности... но я установлю больше орудийных гнёзд».

Последовало самое длинное молчание. Полагаю, все они раздумывали о том, что может родиться из их самых тёмных грёз. Раздумывали, способно ли это будет убить нас.

В конце концов Ху Мун покачала головой. «Ну, мы не преступники, я и Дьюайн. Мы будем в безопасности».

Я посмотрел в сторону. Я, конечно, почувствовал себя защищённым и каким-то одиноким.

В итоге мы обратили своё внимание на собранные за день расшифрованные записи. Модуль памяти компьютера колонии был более серьёзно повреждён на самых верхних уровнях и когда мы добирались до конце записи, качество изображения начинало ухудшаться. Улучшение видео было неудовлетворительным. Всякий раз, когда компьютер был вынужден преодолевать плохой участок, видео приобретало ту пластичную стерильность, которая неизбежно отмечает компьютерную реконструкцию. Некоторые участки были совсем недоступны, что вызывало странные прыжки в воспроизведении. Иногда компьютер добавлял информационные субтитры к наиболее неясным сценам.

Той ночью мы смотрели похороны. Один взрослый и ребёнок были положены рядом с ямой, достаточно большой для них обоих, тела были плотно завёрнуты в серую, корабельно-казённую ткань. Другие колонисты стояли вокруг места похорон, лица – мрачные, головы опущены, и слушали капеллана, который говорил рядом с ямой, его глаза широко раскрыты, жесты – драматичны, дреды[7] - развеваются. Его аудитория, кажется, нервничает, глаза у них – вороватые. Те, кто стоял по краям толпы, кажутся особенно встревоженными, время от времени они поворачиваются, чтобы взглянуть на пустую дикую местность позади них.

Капеллан закончил свою надгробную речь и тела были осторожно опущены в яму. Двое мужчин вышли с лопатами вперёд и стали закапывать могилу. Некоторые их тех, кто стоял ближе всех, рыдали, но большинство колонистов заторопилось прочь, взгляд у них был обеспокоенный.

Компьютер перемотал запись к моменту, когда яма была закопана и у могилы осталось только трое.