Фредерик Пол - Кометы Оорта

— Да, это они, — хмуро согласился Баффи. — Скажите, вы знаете, о чем я сейчас думаю? А думаю я вот о чем… эта трансмутация, о которой вы только что сказали… интересно…

— И что, именно этим оружием вы и будете убивать птиц? — Панч исследовал старинное ружье с серебряным стволом падре. — Какое красивое! — заметил он. — Ну как, начинаете стрелять?

— Мы начнем, но не сейчас, — возмущенно ответил Баффи. — Мы просто не в состоянии сейчас охотиться. Эта трансмутация…

— Наверное, это необычайно захватывающее зрелище, — произнес звездный человек, глядя на них бледно-розовыми глазами и возвращая ружье. — Что ж. Мне кажется, я могу сообщить вам то, о чем мы еще не объявляли. Пусть вас не удивляет: вскоре мы появимся здесь во Плоти, во всяком случае, в почти физическом облике.

— Почти? — Баффи посмотрел на остальных ребят, а те — на него: газеты почти ничего не писали по этому поводу, и из их голов почти вылетел тот факт, что Панч вскоре оставит их. Чужак резко замотал головой и замигал, словно испорченная флуоресцентная лампа.

— В каком-то отношении это действительно «почти», — продолжал он. — Возможно, на расстоянии в несколько сотен миллионов миль. Конечно, мое настоящее тело, (а вы видите только его проекцию) находится в данный момент на борту одного из наших межзвездных кораблей, приближающихся к границам Солнечной системы. Американский флот, совместно с флотилиями Чили, Новой Зеландии и Коста-Рики, находящийся сейчас близ Плутона, испытывает новые кремниевые лучеметы и вскоре войдет в контакт с нами — впервые за все время в физический контакт. — Он просиял. — Но осталось только шесть минут, — хмуро закончил он.

— Этот секрет трансмутации, о котором вы нам сообщили… — снова начал Баффи, наконец-то обретя голос.

— Пожалуйста, — перебил его Панч, — можно ли посмотреть, как вы охотитесь? Это связующее Звено между нами.

— О, так вы тоже охотитесь? — спросил Падре.

Звездный человек скромно ответил:

— У нас есть дичь, но не крупная. Однако мы любим этот спорт. Так вы покажете, как вы охотитесь?

Баффи помрачнел. Ему вдруг пришло в голову, что эти акции и лекарство от бородавок — совсем незначительны по сравнению с другими подарками звездных людей — материальными ценностями, оружием и секретом межзвездных путешествий.

— Сейчас мы не можем, — пробурчал он несколько более резко, чем хотел. — Мы стреляем только по летящей дичи.

Панч восхищенно выдохнул:

— Еще одна черта, которая роднит нас! Но теперь я должен покинуть вас и вернуться на свой корабль — мне предстоит еще много дел… И, гм-м, скоро вас, землян, ждет большая неожиданность. — Он начал мерцать, словно пламя свечи. — Ведь мы тоже не стреляем по неподвижным целям, — закончил он и исчез.

Норман Маршан сидел на кожаной подушечке, предложенной ему одним молодым человеком, за кулисами небольшой сцены концертного зала. Там, за занавесом, полторы тысячи человек дожидалось возможности поприветствовать его.

Маршан очень хорошо помнил этот зал. Когда-то он владел им. Сорок… нет, не сорок. И даже не пятьдесят. Шестьдесят лет назад это было, шестьдесят с лишним лет назад он и Джойс танцевали в этом зале. Отель только-только заработал, а сам он был сыном человека, который построил его, и это был прием по случаю его женитьбы на Джойс. Конечно, никто из этих людей об этом не знает. Но Маршан помнил… О Джойс, дорогая моя! Сколько лет уже прошло, как ты умерла…

Толпа шумела. Маршан выглянул из-за кулис и увидел, что места за главным столом начинают заполняться. Вице-президент Соединенных Штатов пожимал руки губернатору штата Онтарио с таким видом, словно они вдруг забыли, что принадлежат к различным партиям. Линфокс, сотрудник Института, услужливо помогал шимпанзе занять кресло, рядом с которым, судя по установленному там микрофону, и располагалось место для самого Маршана. Похоже, Линфокс испытывал некоторую неловкость, пытаясь успокоить шимпанзе.

Шимпанзе был, несомненно, смитованным[1], но наложение человеческого интеллекта не удлиняло его обезьяньего роста.

Затем появился Дан Флери, поднявшись по ступеням из зала, где на своих местах оставались остальные полторы тысячи участников банкета.

Маршан не без некоторого удовольствия подумал, что Флери выглядит не слишком хорошо — тот был на пятнадцать лет моложе его. И все же Маршан ни к кому не испытывал зависти. Даже к молодому посыльному, что принес ему подушку, — ему, самое большее, было двадцать лет, и сложен он был как футбольный защитник. Одной жизни человеку вполне достаточно. Особенно когда ты осуществил все свои мечты. Или почти все.

Конечно, пришлось потратить все состояние, оставленное ему отцом. Но для чего же еще нужны деньги?

— Пора выходить, сэр. Могу ли я чем-нибудь помочь вам? — Это был тот самый посыльный с грудью защитника, огромные сильные мускулы распирали его форму. Он был очень заботлив. Одной из самых приятных вещей в этом церемониальном банкете в отеле Маршана было то, что персонал относился к нему с таким почтением, словно он до сих пор владел этим отелем. «Вероятно, именно поэтому комитет и выбрал его, — подумал Маршан, — причудливый и старомодный, каким он сейчас должен казаться. Хотя когда-то…»

Он пришел в себя.

— Извините, молодой человек. Я… витал в облаках. Спасибо!

Он встал, неторопливо, но не слишком тяжело, понимая, что предстоит долгий день. Когда парень вышел вместе с ним на сцену, аплодисменты стали достаточно громкими, чтобы уровень громкости в его слуховом аппарате автоматически уменьшился.

Поэтому он и пропустил первые слова, произнесенные Даном Флери. Несомненно, они были очень лестными для него. Он очень осторожно опустился в кресло и, когда аплодисменты утихли, смог слышать все слова.

Дан Флери был все таким же высоким человеком, сложенным, как бочка, с густыми бровями и огромной копной волос. Он с самого начала стал помогать Маршану в его безумном проекте отправки человечества в космос. Об этом он сейчас и говорил:

— Самая величайшая мечта человечества! — ревел он. — Завоевать звезды! И вот перед нами человек, который научил нас мечтать об этом. Норман Маршан!

Тот поклонился, встреченный бурей аплодисментов.

И снова ему помог слуховой аппарат, но это стоило пропуском нескольких слов:

— …и теперь мы на пороге успеха, — сияя, возглашал Флери, — ради этого события мы собрались здесь сегодня вечером… чтобы соединиться в братстве и в великой надежду… посвятить себя ее осуществлению… и выразить наше уважение и нашу любовь к человеку, который первым показал нам то, о чем мы должны мечтать!