Аластер Рейнольдс - Префект

– Значит, уверенности нет. Пока кто-то туда не спустится…

Вейч засмеялся. Такого злого, нечеловеческого смеха Дрейфус еще не слышал.

– Не сомневайся, префект, Часовщик на свободе. Вопрос только в том, как быстро он нас найдет. А он ищет, могу жизнью поклясться.

– Может, сбежал и спрятался?

– Ты не знаешь Часовщика, а я знаю.

– И надеешься умереть, не дождавшись встречи с ним?

Вейч коснулся бедра, и его пальцы окрасились темным, при зеленоватом свете похожим на растаявший шоколад.

– По-моему, у меня шансы есть. А у тебя? В крайнем случае постарайся не дышать, вдруг прокатит.

– Вейч, скажи мне кое-что, – попросил Дрейфус тоном человека, решившего сменить тему разговора.

– Что именно?

– Когда Джейн дала мне список членов «Головни», твое имя сразу бросилось в глаза.

– Ну, я парень известный.

– Дело не только в этом. Хотя я вспомнил не сразу.

– Что ты вспомнил?

– Ты ведь давал показания против Джейсона Нг, верно?

Воцарилась тишина, которая для Дрейфуса была красноречивее любых слов.

– Саймон?

– Да, я слушаю.

– Ты скоро умрешь, я, наверное, тоже, так что давай начистоту, ладно? Отец Талии был виноват лишь в том, что подобрался к вам слишком близко. Он расследовал деятельность «Головни», когда вас уже официально распустили. Вот ты и принял меры.

– Похоже, ты сам все знаешь.

– Не знаю, а по кусочкам складываю. Ты сфабриковал доказательства, оклеветал невиновного, потом «заказал», обставив как самоубийство, а все потому, что не мог допустить его выступления на трибунале «Доспехов». В общем, ты ничем не лучше убийц Филиппа Ласкаля.

– Пропади ты пропадом, Дрейфус! И ты, и твои «Доспехи»!

– Обязательно учту это пожелание. Пока ты не умер, ответь на последний вопрос. Где остальные?

Вейч тянул и глотал слова – так говорит человек, который вот-вот потеряет сознание.

– Когда я очнулся в первый раз, здесь был твой свинья, а Сааведра исчезла. Когда очнулся во второй раз, исчез и свинья. Прежде чем я отключился в первый раз, свинья пообещал решить проблему с Гаффни.

Дрейфус обдумал услышанное. Хорошо, что Спарвер жив, только вот что он задумал?

– Куда отправилась Сааведра?

– Не в курсе. Спроси у нее самой.

– Вейч! – через какое-то время позвал Дрейфус.

В этот раз он услышал только тишину.

– Тем лучше для тебя, – чуть слышно проговорил Том.

Уже стемнело, когда свинья наконец выбрался на поверхность. Скафандр он кое-как натянул, а с бронекостюмом без посторонней помощи не справился. Бо́льшая часть Девятой ПБ при ракетной атаке обвалилась, но наклонный тоннель, по которому спустились Спарвер с Дрейфусом, уцелел. Предельно осторожно префект поднялся по нему обратно, протиснулся через завалы и с помощью усилителей скафандра открыл двери. В кои-то веки Спарвер радовался, что он гиперсвинья: базово-линейный человек в скафандре и бронекостюме, да еще с бозером Брейтенбаха, не протиснулся бы в некоторые бреши.

Когда он очнулся, Сааведра выбиралась из разбитого штаба, чтобы восстановить камеру Часовщика. Спарвер понял: ему тоже надо выбраться, даже если придется на время оставить Дрейфуса. Он уговорил Сааведру вернуть батареи, пообещав разобраться с Гаффни – или кто там прилетел на катере – своими силами. Сааведре явно не хотелось возвращать оружие, но давать атакующему зеленый свет хотелось еще меньше. В итоге она уступила. Спарвер забрал батареи, проводил Сааведру взглядом и дождался, когда штаб перестанет ходить ходуном. Стряхнув с себя пыль и крошево, он выскользнул на балкон. Скафандр и бозер Спарвер обнаружил в атриуме, где их с Дрейфусом подкараулили, как казалось, еще в прошлой жизни.

Свинья пробрался по трапу и, согнувшись в три погибели, прополз меж кинжалами сталактитов. Над головой бушевала дикая гроза – тучи раздувались, вспыхивали от электрических разрядов и резких изменений в местной атмосферной химии. Но ветер и гром не помешали скафандру донести до Спарвера другой звук, высокий и монотонный, – пронзительный визг моторов. Спарвер зажал бозер между коленями, спрятался за край трапа и всмотрелся в шумное темное небо. Вскоре он заметил катер. Он висел носом вниз, похожий на занесенный для удара кинжал. Спарвер догадался, что Гаффни караулит над развалинами Девятой ПБ в надежде поймать Часовщика. Вне зависимости от имеющихся огневых средств, атака будет прицельной и мощной. Вряд ли Гаффни рассчитывает уничтожить Часовщика, но явно хочет повредить.

Спарвер снял чехол с бозера Брейтенбаха, обнажив высокочувствительную батарею плазменных эмиттеров и лазерную оптику. Он активировал оружие, понимая, что катер наверняка следит за местным электромагнитным полем. Бозер подал сигнал готовности, и Спарвер поднял его на плечо, словно базуку. Часть визора заполнилась окулярной сеткой, наложенной на изображение цели. Свинья опустился на корточки, отчего катер оказался в центре сетки, и нажал кнопку на основной рукояти, веля оружию захватить цель и приступить к ее сопровождению. Вокруг катера запульсировали красные скобки – цель зафиксирована. Скафандр тотчас скорректировал позу Спарвера. Теперь бозер командовал скафандром, использовал его как пусковую площадку. Стрелок превратился во вспомогательный элемент.

Двигатели катера завыли в другой тональности. Он развернулся и поплыл к Спарверу. Боевые системы зашевелились, будто клубок змей. Гаффни засек врага и решил подобраться, чтобы стрелять поточнее. Бозер, сопровождая корабль, заставил скафандр изменить позу. С борта катера ударил луч света, градом посыпались снаряды, разбив сталактиты, потом снеся верх лестницы. Один снаряд рикошетом отскочил от каменистой поверхности и зацепил Спарвера над коленом. Свинья чуть не упал, но скафандр не пробило.

Спарвер выпустил три электромагнитных импульса подряд и, подчинив себе скафандр, нырнул в укрытие. «Есть попадание», – доложил бозер Брейтенбаха.

Префект выглянул из-за скалы. Катер был в воздухе, но больше не стрелял. Гул двигателей превратился в судорожные вопли. Пушки дергались из стороны в сторону, преследуя десятки ложных целей. Спарвер поднял бозер на плечо и снова дал очередь, в этот раз полагаясь лишь на собственную меткость. Из отверстия, которое он проделал в борту катера, полился малиновый свет. Двигатели замолчали.

Катер полетел вниз.

Через секунду Йеллоустон содрогнулся от удара. Взрыва Спарвер так и не дождался. Тогда он выбрался из-за трапа и пополз по исковерканной снарядами поверхности, целясь перед собой. Катер рухнул в километре от главного входа в Девятую ПБ, где Сааведра спрятала свой корабль.

Вот и катер! Он метра на три зарылся носом в мерзлую почву и превратил метано-аммиачный снег в ручейки цвета мочи. Шлюз открыт, внешний люк вырван и валяется на снегу в нескольких метрах от корпуса. Внутренний люк тоже нараспашку, значит можно пробраться на борт. Скафандр сообщил, что уровень радиации выше допустимого. Сообщение Спарвер проигнорировал, тем более что рядом оказался валун, по которому удалось забраться в шлюз. Спарвер взял бозер на плечо и через прицел посмотрел кабину. Беглого осмотра хватило, чтобы убедиться: катер пуст.

Гаффни исчез.

– Да, таракан, просто так тебя не раздавишь! – посетовал Спарвер.

Дрейфус снова пришел в себя. Как потерял сознание, он не помнил, в памяти отложилась лишь очередная попытка выбраться из-под стола. Наверное, отключился от боли или от перенапряжения. Как бы то ни было, он не представлял, сколько прошло времени – секунды, минуты или часы.

Раздался женский голос:

– Лежи спокойно. Теперь ты в безопасности.

Дрейфус понял, что стол больше на него не давит, а боль во всем теле сменилась онемением. В ушах звенело, глаза слезились, но в целом он чувствовал себя не хуже, чем при разговоре с Вейчем.

– Пола! – произнес Дрейфус, ведь говорила с ним Сааведра, стоявшая у кровати или у дивана, на котором он лежал. – Что случилось? Где я?

– Я вытащила тебя из разрушенного штаба. Ты в другой части базы, на нижнем ярусе, который не пострадал от обстрела.

Темнота почти полностью скрывала Сааведру. Красноватого света от стенной панели хватало лишь для того, чтобы очертить силуэт женщины. Она стояла, сложив руки на груди.

– Ты видела Вейча?

Сааведра коротко кивнула:

– Когда я вернулась, он был уже мертв.

Дрейфус приподнял голову, чтобы осмотреть себя. В тусклом красноватом сиянии много не увидишь. Под правым коленом запеклась кровь, но сломанные кости не торчали. Боль стихла: форма, распознав рану, должна была выделить антисептические и обезболивающие препараты, которым уже следовало подействовать. Правая рука до сих пор ныла: одежда позволяла чувствовать минимум боли, ровно столько, чтобы не возникло желания вредить себе дальше. По большому счету – он легко отделался.