Андрей Дворник - Голому – рубаха

Шатаясь и спотыкаясь, я кое-как доковыляла до штурманского кресла и попыталась вас разнять. Куда там; вервольф вцепился в тебя, ты – в лом; вся эта куча – мала раскачивалась, скрипела и скрежетала зубами. Когда же я, ухватив тебя за пояс и стараясь оторвать от вожделенного джойстика, уперлась ногой в поручень, это длиннорукое животное уцепило меня правой лапой за лодыжку. Крепко схватил – и все; сразу жрать, видимо, не хотел, но и отпускать _ тоже.

Прыгая, как одноногий кузнечик, я стала озираться в поисках доски или трубы; чего-нибудь, что можно было между вами просунуть; увы, в пределах досягаемости ничего, кроме твоего шлема не было; я схватила его и стала молотить зубастую скотину.

По морде, по морде, по наглой серой морде!.. Чем лишь сильнее раззадорила его; сообразив, что твою голову ему к себе в пасть затащить не удастся, он сам принялся подтягиваться к тебе; сантиметр за сантиметром он полз вверх по граненому пруту, сокращая расстояние между своей разъятой хрипящей пастью и твоей поникшей головушкой.

Еще секунда – и он доберется-таки до тебя, поняла я. Что мне оставалось делать? Я взяла и изо всех сил напялила шлем на волчью морду!

Не знаю, что он решил. Или что его опять убили, или что глаза его от натуги лопнули, – неизвестно; заорал он, по крайней мере, погромче твоего.

– Громче не бывает, – убежденно возразил Порнов.

– … заорал, отпустил твою шею и принялся, как слепой, себя по морде хлестать; когти стучат, срываются – жуть!

Я его замешательством сразу же воспользовалась, дернула тебя вбок и повалила между креслами; рука твоя сорвалась с лома – и все сразу было кончено. Волк наш потух, дергаться перестал и съехал по своему шестку обратно вниз; правда, лапу с моей ногой так и не разжал…

Я подождала – подождала, пока ты очнешься, да и давай тебя за ухо теребить…

Вот так, – Мич ухватила сидящего рядом с креслом Порнова за ушко и легонько подергала.

– То – то он мне сразу не понравился, – глядя на расхристанного вервольфа, сказал Порнов, – он и мертвый нам покою не дает.

– Он же зомби; по определению – живой мертвец, – ответила Мич. – Это ты его так удачно пригвоздил, что он ни жив, ни мертв; а вообще с этой братией очень трудно справиться…

Ладно, я тебе рассказала свою историю; теперь твоя очередь!

– В смысле?

– Лучше горькая – но правда, чем красивая – но ложь, – напомнила Мич. – Как у нас дела с кораблем; есть шанс или нет?

– А давай вместе наши шансы посчитаем, – сказал Порнов.

– Начнем с хорошего: «Оклахому» мы спасли, оба живы – здоровы, диверсант-лазутчик разоблачен и крепко прибит гвоздями.

Теперь плохое: половину пути до вражеской эскадры мы уже преодолели; большинство систем корабля не работает – в том числе, системы огня и связи; значит, ни драться, ни подать сигнал бедствия мы не можем…

– Если бы я от удивления в столбняк не впала, все бы хозяйство в порядок привести успела, – повинилась Мич. – Пары секунд не хватило.

– Ты особо не расстраивайся, – сказал Порнов. – Не собираешься же ты всерьез сражаться с километровыми крейсерами. А сигнал бедствия… проще нам было б "Врагу не сдается наш гордый «Варяг» сбацать; «Оклахома» все равно бы не успела, – тем более, без штурмана; а кроме нее, кто еще с вашей эскадрой посмеет сцепиться…

– Но ведь что-то на пульте я завести – запустить успела? – с надеждой спросила Мич. – Не совсем же я дурака валяла?

– Управление двигателями, слава богу, исправно фунциклирует, – согласился Порнов. – Но толку-то…

– Либо я совсем ничего не понимаю, либо одно из двух…

Выходит, не совсем уж мы без руля и ветрил здесь болтаемся!

– Слушай, ты, как маленькая девочка, – сказал Порнов. – Это же не автомобиль: хочу еду, хочу – стою. Это космический снаряд; у него другие законы – законы баллистики, пушечного ядра. Начни мы тормозить в тот момент, когда я в рубке возник – сумели бы аккурат перед эскадрой скорость до нуля сбросить… Уж что – что, а парсеки считать штурман у нас лучше всех умел…

– Ну, тогда давай отвернем хотя бы, – не сдавалась Мич. – Вбок-то кто нам удрать мешает?

– Трудно плыть боком, – заметил Порнов. – Как мне кажется, на эскадре за нами давно уже наблюдают; вряд ли у них есть связь с нашим красноглазым; но если мы вдруг откровенно возьмем в сторону, они сразу заподозрят неладное.

– Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству? – сказала Мич. – И получается вроде, будто выхода нет; но ведь по глазам вижу, что не так!..

Порнов вывел на экран дисплея звездную карту.

– Мы тут, – он ткнул пальцем в левый нижний угол экрана; эскадра – тут, – палец оказался в центре.

А вот здесь, за эскадрой, – Порнов указал на верх экрана, – чуть левее по курсу, я нашел миленькую такую планетку…

– Твое орлиное зрение тебя подводит? – перебила его Мич. – Я даже отсюда, из кресла, вижу сразу же за эскадрой узкую белую полоску… Угадай с одного раза, что это?

– То, что нам надо, – сказал Порнов. – Пояс астероидов!

Мич разочарованно перевела взгляд с экрана на довольного Порнова.

– Ты псих, – сказала она убежденно. – Я понимаю, когда в астероиды идет линкор или супертанкер; силовая защита в три слоя, пушки противометеоритные, активная броня… Но лезть туда на стометровом кораблике – это чистая смерть!

– Дай сказать, дай сказать, – тут же завелся Порнов.

– Тормозить начнем вот здесь, перед эскадрой. Ходовые качества нашей шлюпки им неизвестны; поэтому дергаться они начнут, только когда нас понесет мимо. Вышлют катера вдогонку, но стрелять, я думаю, не будут; попробуют взять живыми. Пока они разгоняются, мы будем уже перед самым поясом астероидов. Тут они от нас отстанут и будут ждать подхода эскадры; мы же нырнем в камни.

– Чем же это ваш катер лучше нашего, – осведомилась Мич, – что он может летать в астероидах, а наш – нет?

– Ха! Вся хитрость в том, что мы тормозим; а раз так, идем кормой вперед. Всю мелочь перед собой мы выжжем маршевым двигателем; опасность представляют лишь крупные булдыганы…

– Рисковый ты парень, Порнов, – протянула Мич.

– Терять нам особо нечего, – это раз; да и риск не так уж велик, как тебе кажется; это два. Нам бы только от преследователей оторваться, да до планеты добраться… Кстати, не подскажешь, как ее зовут?

– Это Хатэдс, – усмехнулась Мич. – Туда мы на «Оклахоме» как раз и летели; да не долетели.

– Это где камешки могут в змей превращаться? – припомнил Порнов.

– Смотри-ка, помнишь, – сказала Мич. – В здоровых таких очковых кобр…

– Придется в скафандре ходить; скафандр же они не прокусят?

– Нет, конечно. Но там, кроме змей, и другая живность есть; те же королевские чекисты; штатом на порядок большим, чем на Изимбре.