Фриц Лейбер - Зеленое тысячелетие

Его нога, скользнув по пеноковру, слегка зашуршала. В тот же момент девица внезапно бросилась на Фила, словно пантера. Ее гортанный возглас дополнил жуткое впечатление. В момент броска Фил качнулся, потрясенный двумя столь неожиданными откровениями. Во-первых, короткая пелерина, взметнувшись, открыла обнаженную грудь. Фил не раз думал и читал об этом фасоне, но женщины его круга не носили таких нарядов. Во-вторых, и это привлекло гораздо больше внимания, пальцы правой руки заканчивались серебряными наперстками с когтями, а в левой она держала ужасающий анахронизм, сверкающий всеми тридцатью сантиметрами, — нож.

Встав в позу фехтовальщицы, девушка приблизила нож к подбородку Фила

— Тебя что, отец приставил за мной следить? — спросила она.

«Приставил» и «следить» прозвучали как шипение

— Нет, — просипел он, задыхаясь от ужаса и стараясь не двигаться.

— Тогда что же ты здесь делаешь? — поинтересовалась она, придвинувшись к нему ближе. — Притаился здесь в темноте.

— Ваш отец запер меня, — пожаловался Фил, делая попытку отстраниться от ножа.

— Иштар! Он даже такое с пациентами делает? — последовал комментарий.

В голосе девушки чувствовалось недоверие, но все же она опустила нож, оставаясь в боевой позе. Пелерина тоже опустилась и скромно укутала тело.

— Запер меня и выключил свет, — подтвердил Фил. Она задумчиво прищурила глаза, опушенные длинными ресницами.

— Я готова поверить в первую часть истории, — сказала она. — Он частенько запирает здесь пациентов, чтобы понаблюдать за ними.

— Понаблюдать?

Она указала пальцем, увенчанным серебряным когтем, в сторону потолка.

— Зеркало сверху прозрачно. Он любит наблюдать, чем занимаются его пациенты в одиночку либо вдвоем, считая, что они одни. Наблюдатель-олимпиец! Ничего, я его сегодня отметила. — И она взмахнула когтями, испачканными коричневато-красным.

Фила немного затошнило, но он воспользовался возможностью и спросил:

— Если зеркало сверху прозрачно, почему же вы не видели, как он запер меня здесь?

— Он всегда закрывает зеркало, когда им не пользуется, — объяснила девушка. — А мне интересно открыть его, а не подсматривать. Я обнаружила этот фокус с задвижками только что. Отец, наверное, сам не знает, что зеркало можно открыть. Хоть он и искусен в своих мерзких психологических штучках, но в механике ничего не понимает.

— Зато вы, я вижу, умелы во всех отношениях, — сказал Фил. — Фехтование и все прочее…

Она задумчиво облизала кончиком языка верхнюю губу.

— Ты, в общем, ничего, хоть и хиленький. Только зачем он тебя здесь запер? Ты что, слишком много сексом интересуешься? А я-то думала, что он это поощряет в пациентах и запрещает лишь дочурке.

Пока Фил подбирал слова для ответа, в глазах девушки отразилось раздумье.

— Слушай, — сказала она. — Ты как насчет этого? — Она помолчала, а потом решительно отшвырнула нож, да так, что тот вонзился в пол, подрагивая. Девушка придвинулась к Филу. — А, ну так как? Ты и я…

— Ваш отец может вернуться в любой момент, — решительно запротестовал Фил.

— Верно, и мне бы хотелось взглянуть на его лицо. — Она подняла руки. — Посмотри, как я хороша. Взгляни на них. Они — словно два розовых бутона.

Девушка и вправду была очень красива. Тем не менее Фил застыл в ужасе. Внезапно она осклабилась и размахнулась когтистой рукой, но в последний момент пощечина обернулась презрительным шлепком.

— Не волнуйся, — сказала она. — Я знаю, мой блеск пугает слабаков. А потом, ворону не пристало водиться с кроликом. Я просто хотела насолить отцу. Почему он тебя запер? Ты на вид совсем ребенок.

— Я просто упомянул зеленого кота, — обиженно сообщил Фил.

Она округлила глаза.

— Таммуз! И это после того, как он поощряет Экли в их служении Басту. Он такой сумасброд! Я иногда думаю, что он тайный коммунист и все его скрытые «я» окончательно перепутались.

— Он, конечно, сказал что-то насчет того, чтобы я здесь подождал, пока он избавится от бывшей бешеной пациентки с…

— А, история с золотым водяным пистолетом, — перебила она, — его любимая уловка, чтобы избавиться от пациента.

— Но он, кажется, не хочет от меня избавляться.

— Нет, — радостно ответила она, выдернув нож из пола, — он, кажется, хочет тебя придержать.

— Думаю, он хочет отправить меня в сумасшедший дом, — рискнул признаться Фил, надеясь все же, что ему возразят.

Однако девушка утвердительно кивнула.

— Я тебе не завидую, — добавила она, пряча нож в спрятанные в юбке ножны. — Отец любит лечить по старинке вроде конвульсивной терапии и искусственной ямы со змеями. Ладно, если его подручные палачи уже в дороге, то и мне

надо собираться. — Она отошла шага на три, затем обернулась и, поджав губы, холодно взглянула на Фила. — Пойдешь со мной? Не то чтобы ты мне понравился — ни капельки. Терпеть не могу мужчин. Я прямо киплю — бабушка сказала бы: от мужественного протеста. Просто мне нравится огорчать отца.

Филом овладело отчетливое ощущение, что надо выбирать: либо девушка, либо доктор. И, не теряя ни минуты, он сказал: — Да.

Она кивнула и направилась в глубь комнаты.

— Вы попробуете через лифт? — осмелился спросить Фил.

— Конечно, нет, — рявкнула она.

— Но он сказал, что единственный другой путь… — начал Фил.

— Ш-ш-ш! — прошипела девушка и нажала кнопку у двери. Та не отворилась. — Ага, значит, закодирована. Нужно было догадаться. — И она быстро и ритмично несколько раз нажала кнопку. Дверь осталась неподвижной. — Ах да, специальный код, который мне знать нельзя. — Оглянувшись на Фила, фыркнула: — Ты, должно быть, важная птица, — и опять нажала кнопку, но уже в другом ритме.

На этот раз, к большому удивлению Фила, дверь послушно открылась. Он проследовал за девушкой в сверкающую кухню, заполненную гамма-стерилизованными бифштексами и овощами в стеклянных шкафчиках. Там находились морозильник, микроволновая печь, затененный питомник для шампиньонов и бачок с микробными культурами для домашнего приготовления закусок. У Фила глаза полезли на лоб от двух последних предметов, но, быстро придя в себя, он спросил:

— А что будет с зеркалом? Вы же оставили его открытым. Ведь отец может подняться наверх и обнаружить мое отсутствие.

— Ну уж не сегодня, после того что я ему устроила. А теперь брось свои стародевичьи штучки. — Она остановилась перед вертикальным цилиндром, выдававшимся из стены, и вновь озабоченно нажала кнопку. Крошечная зеленая лампочка, словно ракета, промчавшись вдоль высокой колонки, загорелась наверху. — Ну-ка принеси подушку из библиотеки. Живо!