Дэвид Герролд - День проклятья

Проклятье! Мне полагалось бы рассмеяться – я превращался вДьюка.

А потом, неожиданно, чьи-то руки подняли меня и поставили на ноги.

– С тобой все в порядке, Джим?

Я заморгал в замешательстве. Даже не заметил, как они подошли, не слышал ни звука. Четверо, огромных и мускулистых, закамуфлированных с головы до пят.

– Собирайся, надо идти.

– А?

– Ты молодчина. Мы должны спасти детей. Наконец я узнал их: морская пехота, подразделение которой прикрывало нашу экспедицию и держалось в стороне от научного персонала. Уж очень они здоровы!

Каждый взял по ребенку и рысцой побежал в глубь красного леса. Тот, что нес карапуза «Привет, Дейв!», схватил меня за руку.

– Маккарти, что с тобой? Ты можешь двигаться?

– А? Конечно. Просто вы захватили меня врасплох. Я побежал следом, изо всех сил стараясь не отстать. Кроликособаки сначала заверещали, а потом, подпрыгивая и бормоча, запрыгали вслед за нами.

В. Что получит хторранин, если съест президента?

О. Изжогу.

В. А вице-президента?

О. Наши глубочайшие соболезнования.

Мы вышли из леса, перевалили холм и спустились к пустому кругу и замаскированным боевым машинам, ожидающим нас. В круге виднелись обнаженные люди, рядом сидели Кроликособаки; люди играли с ними.

Здесь был даже червь, неподвижно наблюдавший за происходящим.

Очевидно, экспедиционный состав пытался самостоятельно завязать знакомство.

Люди обернулись, глядя, как мы спускаемся по склону. Несколько кроликособак запрыгали к нам, несколько человек тоже бросились навстречу. Я узнал Джерри Ларсона, Роя Барнса и еще двоих из группы наблюдения. И Флетчер. Все были раздеты до нижнего белья и даже больше.

Нам осталось еще чуть-чуть…

Флетчер встретила меня на середине склона. Она была совершенно голой. Я машинально отметил, какие у нее потрясающие груди.

– Спокойно, Джим. Ты – снова обезьяна. – Она силой остановила меня. – Все в полном порядке. Ты поступил правильно. Теперь присоединяйся к нам.

Я не сводил глаз с моих ребятишек. Четверо десантников сбежали с ними с холма и завернули за купола, к проходу, прикрытому маскировочной сеткой.

– Все в порядке, Джим. Дети были важнее. Мы все рады за тебя. План никуда не годился.

– Как и я, – вырвалось у меня.

– Нет, Джим. Операция еще не закончена! – Она повернула меня к себе. – Ты нужен нам.

Я отрицательно замотал головой.

– Без толку. Я больше не подчиняюсь приказам. После гнезда я не уверен, что захочу говорить с червями.

Вверх по склону к нам бежали два морских пехотинца.

– Вам нужна помощь, мэм?

– Нет, – отрезала Флетчер. – Оставьте нас в покое. – Пехотинцы встали неподалеку. – Джим, мы тоже установили здесь что-то вроде контакта. Это только начало, за ним может последовать крупный прорыв! Ты нам нужен.

– Не понимаю, почему именно я.

– Потому что ты – центральная фигура контакта. Кроликособаки почему-то предпочитают тебя остальным.

– Просто я разговариваю на их языке, мелю всякую чушь, – съязвил я, но все-таки позволил подвести себя к кругу. Вокруг тотчас же собралось несколько танцующих кроликособак.

Что-то заставило меня обернуться – вероятно, блеск в глазах Флетчер, смотревшей на вершину холма. Оттуда вприпрыжку спускались новые Кроликособаки в сопровождении двух червей и нескольких голых кроликовидных тварей, одну из которых я видел в гнезде. Впрочем, они скорее напоминали крыс, а не кроликов, и казались голыми, потому что их тело лишь кое-где покрывали клочья редкой рыжей щетины. Потрясающе! Только гигантских плешивых крыс нам сейчас не хватало.

Черви все прибывали. Пять, шесть, восемь хторран перевалили через гребень и ползли вниз по склону.

– Танцуй, – шепнул я Флетчер и подтолкнул ее в крут.

– Что?

– Танцуй! – прошипел я и крикнул двум морским пехотинцам: – Не стойте как истуканы. Танцуйте! Компания снова в сборе, покажем им класс!

«Просто ты не видишь иного выхода». 

Я не знал, откуда пришла уверенность в том, что надо танцевать, но твердо знал это.

Если мы хотим остаться в живых, то должны танцевать нагишом с большим розовым червем.

Кроликособаки подпрыгивали, верещали, взвизгивали, смеялись. Как мы не догадались раньше?! Это же дети. А голые крысоподобные твари – взрослые особи.

Неудивительно, что эти создания так игривы. И ничего странного в том, что черви так любопытны.

Они тоже дети. Взрослые же черви напоминают огромный дирижабль, какой я видел в гнезде.

Теперь понятно, почему черви ведут себя так неистово.

Ведь все они сироты!

Вылупившись из яйца – или откуда они там появляются, – они были лишены родителей, пока первый из них не вырастал.

Боже мой.

Неудивительно, что они чуть не сошли с ума, увидев в небе дирижабль. Он напомнил им маму!

Дерьмо!

Сколько еще ошибок мы сделали?

Я прыгал в центре круга. Я танцевал. Скакал, как кенгуру, вращался вокруг своей оси, ухмылялся, топал ногами – делал все возможное, чтобы кроликособа-ки присоединились к нам. Только бы они не перестали смеяться, пока я не соображу, как нам выбраться отсюда.

А влипли мы здорово.

Хотя, может, и нет.

– Всем танцевать! Не прекращайте веселья!

Место для размышлений не самое подходящее, но другого нет, а мысль напрашивается сама собой. Что, если мы подружимся с кроликособаками и червями, пока они – еще дети? Какие взрослые вырастут из них в этом случае? И если здесь не место заниматься этой проблемой, то где оно?

Я взглянул на склон. Девятнадцать. Двадцать. Двадцать три червя.

Кошмар!

Может быть, все же сейчас действительно не время и не место задаваться такими вопросами? Черви плавно двигались к кругу.

Кстати, почему хторры так любят танцы кроликосо-бак? Что все это значит? До сих пор мы не поняли характера их отношений. И как голые крысы вписываются в картину?

Я растянул губы в притворной улыбке и, подхватив кроликособаку, принялся тискать и щекотать ее. Нет, его. У маленького ублюдка началась эрекция. Может, это секс?

Я зарылся в кучу кроликособак. Они визжали, прыгали, падали, ползали по мне, смеялись – словом, вели себя как дети. Казалось, они о чем-то просят. Они толкали меня и тихонько скулили.

«Привет, Дейв!»

«Где моя мама?»

Неудивительно, что человеческие дети так привлекли червей – они казались им кроликособаками.

Я пощекотал зверька под подбородком. Мы вместе рассмеялись и понарошку заворчали, Я слегка оттолкнул его, он покатился кувырком – счастливый пушистый шарик. И тут же опрометью вернулся обратно, требуя повторения.