Виталий Пищенко - Баллада о встречном ветре (сборник)

Пропищал сигнал автопилота. Внизу район, откуда я решил начать поиски. Лезть сразу в ту кляксу с ее аномалиями мне не хотелось. Не вызывала она у меня доверия.

… Воздух здесь пряный и пропитанный ароматами трав, чьи названия затруднился бы, наверное, определить даже всезнающий Линекер.

Начинаю обследование окрестности. Натыкаюсь на семейство лосей, которые удивленно таращат на меня красные от мошки глаза. Обхожу их стороной, чтобы не тревожить. Из-под ног то и дело вспархивают птицы…

На поляне нахожу разодранную тушу лося. Рядом следы волков. Не те ли это?… Похоже, что те, так как здесь же нахожу следы мокасин Джерри и ботинок на рубчатой подошве, в которых щеголяет Богомил. Какой-то он не от мира сего… Встреть я его раньше и не знай, что он — учитель, принял бы за обыкновенного книжного червя, который, кроме какой-нибудь буквицы в писании литератора ХХ века, и не видел ничего. Впрочем, Геров и был филологом до того, как окончил Учительские курсы. Но он мне понравился. Своим нестандартным взглядом на мир, каким-то непосредственным и беззащитным. Так могут судить о жизни лишь очень хорошие и добрые люди…

Присаживаюсь на поваленное бурей дерево, оглядываюсь. Буйствующая вокруг природа хранит тайну. Следов бота не видно. Пойдем дальше…

Обследовав квадрат, не уступающий по размерам знаменитой площади Тян-ань-мынь в Пекине, возвращаюсь к боту, приподнимаю его над землей и медленно перебираюсь через речушку. Краем глаза замечаю играющих на быстрине хариусов.

Река остается позади. Миную каменистый распадок с густыми зарослями золотого корня. От «аномальной кляксы» меня отделяет метров пятьсот. Выбираюсь из бота и почти сразу натыкаюсь на следы пребывания друзей. Видимо, они тоже покидали бот и топтались на этой поляне. Кто-то из них, скорее всего Геров, сломал сухую веточку и, размочалив, выбросил. Наверное, что-то обсуждали между собой. Что могло их насторожить? Волки?…

Двигаюсь вперед медленно, вглядываясь в кусты и деревья… Что это за пятно на траве? Наклоняюсь и… Что-то тяжелое ударяет в плечо. Прыжок в сторону, и, перекувырнувшись через себя, я снова на ногах. Парализатор уже зажат в руке… Довольно милая кошечка… Кисточки на ушах, когти пушистых лап яростно скоблят землю, разрывают дерн… Рысь мягко приседает и, откинув в сторону всяческие сомнения, решает немного разнообразить свое меню… В мои планы подобное знакомство не входит. Поэтому, едва она взлетает в воздух, прыгаю под нее и вперед, успев вскользь коснуться розового брюха. Как и следовало ожидать, рысь расслабленно шмякается на землю и лежит неподвижно.

— Старадымов, что там у тебя? — напоминает о своем существовании Михаил Жамбалович.

— Киска.

— Какая киска? — бурчит он.

Перехожу на серьезный тон:

— Рысь.

— Рысь? — почему-то удивленно тянет Намшиев. — Откуда ей там взяться? Они в этом районе не водятся… Линекер ни одного появления не зафиксировал.

— Значит, мне повезло! — констатирую я и тут же мрачнею от догадки. Волки! Рысь! Не одно ли это звено? И все увязывается с аномалией.

Но если эта клякса каким-либо образом связана, как это предполагают ученые, с прорывом параллельности, то откуда пришли волки? На Земле же нет таких! И рыси там на людей не бросаются…

Разглядываю кису. Рысь как рысь… Черт ее знает, что там у нее на генном уровне?…

— Вхожу в кляксу! — бросаю я и падаю в кресло бота.

— В кляксу? — переспрашивает Михаил Жамбалович.

— В зону аномалии, похоже, парни именно туда попали, — сухо отвечаю я.

— Старадымов! Юра! Подожди! — взывает начальник заповедника.

«Нет», — про себя говорю я. С Джерри и этим недотепой Богомилом что-то случилось. И случилось именно в этой кляксе — они явно ушли туда. Поэтому ждать нечего.

— Следите по маячку! — говорю я и выключаю связь.

Бот послушно ползет к воображаемой границе зоны. Солнце уже в зените. Высоко в небе пищит какая-то пичуга.

— Юра! — снова оживает динамик связи. — Через час будет группа спасателей. Дождись их.

Час — это слишком долго. Слишком. За это время многое может произойти и много можно сделать. Говорю об этих совершенно понятных вещах Намшиеву. Заодно напоминаю о том, что спасатель имеет право в экстренных ситуациях принимать решение самостоятельно. Чувствую при этом неприятный осадок все же поступаю я по отношению к Михаилу Жамбаловичу не совсем этично. Но иного выхода у меня просто нет. Ребятам явно нужна помощь. Намшиев понимает это тоже и больше не возражает, хотя по его покашливанию чувствую, что он недоволен. Наконец вновь слышу его голос:

— Хорошо. Поосторожнее там. И вот еще что, давай-ка продублируем систему слежения. Маячок — маячком, а связь — связью.

— Мне что же, истории вам космические рассказывать? — усмехаюсь я.

Михаил Жамбалович сердито ворчит:

— Что хочешь, но чтобы мы тебя слышали!

— Вас понял, — официальным тоном откликаюсь я. — Пошел.

Ничего тревожного не вижу, но напряжены все мускулы и все нервы. На экранчике автопилота сигнал моего бота пересек границу противной кляксы. И ничего. Продолжает мерцать. Надо сказать об этом Михаилу Жамбаловичу…

Начальник заповедника напряженно следил, как сигнальная звездочка бота приближалась к границе зоны аномалии. Из динамика связи доносилось дыхание спасателя, но Юрий молчал. Намшиев нажал клавишу связи.

— Спасатель Старадымов, почему не исполняете приказ?

— Простите, — смущенно отозвался тот, — задумался, — и громко запел гимн космодесантников: — На каждой планете, вдали от Земли, мы помним о том, для чего рождены!..

Михаил Жамбалович улыбнулся: наличием музыкального слуха Юрка никогда не отличался, зато пел громко и с чувством.

— Юра! — прерывает пение спасателя девушка-диспетчер. — Вы в точке, где исчез бот Линекера! Слышите меня?

— Вас понял, — тут же отвечает Старадымов, — бот не вижу.

— Куда же они пропали? — негромко произнес кто-то за спиной Намшиева, и, оглянувшись, начальник заповедника убедился, что в комнате собрались все сотрудники диспетчерской. А из динамика снова раздался голос Старадымова.

— Вижу следы Линекера. Уходят вдоль берега болота. Боюсь, что на боте не пройти…

Намшиев хотел что-то сказать, но сдержался. Мамфе — высокий строгий негр, сменный диспетчер заповедника, негромко пояснил кому-то:

— У него же усиленная индивидуальная система защиты. Чуть что — и в капсулу…

Звездочка на экране раздвоилась. Одна — бот — осталась на месте, другая — спасатель — медленно двинулась в глубь мерцающей кляксы аномалии.