Ричард Мэтьюсон - Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга I

Нельзя же позволять защитникам окружающей среды поднимать вонь в иностранной прессе по поводу «рекордной жары». «Загрязнение означает рабочие места, — говорил президент, — а работа для американцев — это дело Бога». Следовательно, хоть он этого и не добавил, загрязнение окружающей среды являлось святым делом.

Зазвонил телефон. Он посмотрел на аппарат. Дженни, приоткрыв дверь, яростно жестикулировала.

Сердце Хэла затрепетало, как мотылек. Он схватил трубку и тут же услышал голос вице-президента с четким, но теплым акцентом, истинной музыкой Юга.

— Доброе утро, смотритель, — сказал он.

— Мистер вице-президент, это честь для меня и для всех сотрудников Отдела Рассела.

— Настоящая честь — говорить с человеком, который будет вести первую с 1936 года публичную казнь в этом округе. Вы хоть знали об этом, смотритель Майклз?

Вице-президент славился своими глубокими и точными познаниями в истории. Хэлу был известен данный факт, но он решил промолчать. Не стоит простому тюремщику портить шутки вице-президента Соединенных Штатов.

— Тогда это было в Кентукки. На казнь продавались билеты. А штат Техас собирается брать плату за освещение казни?

— Да, сэр, для того чтобы занять место непосредственно в аудитории, требуется взнос примерно в тысячу долларов. От канала «Фокс» штат получит одиннадцать миллионов долларов. Это за присутствие прессы.

Вице-президент захихикал.

— «Лондон таймс» заявляет о пятидесяти миллионах.

— Сэр, у меня нет доступа к иностранной прессе, но я считаю, что, если губернатор озвучил сумму в одиннадцать миллионов, значит, так оно и есть.

Последовала пауза.

— Возможно, и так, — сказал вице-президент. — Возможно. Повторяю, примите мои поздравления и поддержку, я лично могу вас заверить, что запрос ЕС на вашу экстрадицию удовлетворен не будет.

Он ждал гудков, но вице-президент не торопился вешать трубку.

— Сэр?

— Ах, смотритель… У нас тут небольшой… тотализатор. Знаете, как это бывает в конторах?

— Да, сэр.

— И я только что подумал, что вам неплохо бы знать: президент поставил на семнадцать минут. Как вы считаете, это… э-э-э… хорошая ставка?

Неудивительно, что Белый дом настоял на присутствии медиков. Человек обычно задыхается в течение четырнадцати минут, а у этого заключенного больное сердце.

— Учитывая возраст и состояние здоровья приговоренного, семнадцать минут вполне достойная ставка.

— Поскольку это было бы… ну, вы понимаете… если президент выиграет…

— Да, сэр.

Он понимал, что случится, если смерть наступит позже, чем через семнадцать минут. СМИ предупредили, что все займет четверть часа, чтобы они смогли рассчитать подходящее время для рекламы. Все, что свыше, будет лишь приправой к основному действу.

Услышав его ответ, вице-президент повесил трубку. Хэл смотрел на телефон. Он был в абсолютном шоке, и не из-за ставок, которые делали в Белом доме. Казни собирали сенсационные ставки в Лас-Вегасе, Атлантик-сити, где угодно.

Нет, не тотализатор его беспокоил, его волновало то, как повернулся разговор с вице-президентом, переход от официоза к новой теме. До тех пор все казалось ему отдаленным, едва ли не вымышленным. Президент провозгласил, что Соединенные Штаты никогда не выдадут христианина на суд секулярных стран. Объединенные Арабские Эмираты и группа лизоблюдов ЕС все так же угрожали прекратить поставки нефти, если их требования не будут удовлетворены.

«Администрации придется поддаться», — подумал Хэл.

— Господи, помоги нам, — пробормотал он, — Славься имя Твое.

В этот миг вбежала Дженни, обхватила его лицо ладонями и сжала:

— Ты великолепный, просто чудесный мужчина! Давай позвоним Мэдди, проиграем это ей!

— Проиграем? Ты что, записала разговор?

— Еще бы не записала! И вы сохраните его для своих правнуков, мистер, иначе обе ваши жены надерут вашу милую задницу!

Она захихикала. Дженни была старше Мэдди на десять лет, но до сих пор сохранила способность ребячиться.

Хэл видел, как растут его с Дженни дети, но положение обязывало его жить с младшей женой Мэдди и молодой семьей. Дженни решила остаться в их старом доме в Глейдуотере, там было тише. Но все равно каждые выходные они проводили вместе, а «тетя Дженни» с истинной материнской любовью относилась к его младшим детям.

На выходных, когда клан собирался вместе — обе его жены и девятеро детей в компании собак, кошек, песчанок и рыбок, — они с Дженни и Мэдди проводили супружескую ночь, разделенные лишь брачными простынями с обметанными дырами для совокупления.

Когда он был мальчиком, многоженство в США запретили, однако Конгресс Реконструкции разрешил такие браки снова, но только согласно законному определению. Определение предполагало как минимум десять лет документированной принадлежности к Церкви, участие в благотворительной деятельности, уплату десятины согласно стандартам, безупречное личное дело при отсутствии арестов, активное проповедование христианской веры и, конечно, владение личной собственностью. Иными словами, за исключением десяти лет «стажа», требования ничем не отличались от тех, которым должен соответствовать прихожанин, чтобы получить право голоса.

Хэл отвечал всем необходимым стандартам и был провозглашен одним из праведных прихожан старым пастором Уильямсом, упокой Господь его душу, в день, когда «Акт о сепарации праведных» стал законом на их земле.

А почему бы и нет? У Авраама было две жены, у Иакова четыре, и Господь говорил о святости брачных уз, а не о количестве жен. По скромному мнению Хэла, христианизация брака в США лишь увеличила количество счастливых людей.

Дженни обернулась, чтобы выйти из кабинета, и тогда он заметил застывшего в дверях Генри Клера. Хэл встал.

— Генри, — он пересек кабинет, — добро пожаловать. — Он стиснул ладонь Генри обеими руками. — Проходи, садись, не стой на пороге.

Но Генри попятился. Его лицо, обычно такое добродушное, теперь блестело от испарины. Запавшие глаза смотрели мрачно.

— Хэл. — Он протянул объемный документ.

Хэл опустил глаза. На синей обложке выделялся большой красный крест, а в самом документе, прошитом спиралью, было не менее двухсот страниц. Под крестом шли черные печатные буквы: «Докладдля Международного Общества Красного Креста о состоянии Тюрьмы Рассела № 1, Хеллман, штат Техас».

— Насколько я понимаю, проверку мы не прошли.

Генри ничего не ответил.

Хэл взял у него документ.

— Мне стоит это читать, приятель?

— Я побывал в Дисциплинарном центре. — Голос Генри звучал глухо и без выражения.