Илья Гутман - Аллах Акбар!!!

Пару раз я чуть не врезался во встречные аэромобили. Оба водителя прокляли меня, пожелав мне вечно гореть в Геенне Огненной. Я влетел в НИИГТ с опозданием на пять минут (уже четвёртый раз я куда-то опаздываю за последние десять дней).

Я был уверен, что разъярённый профессор Козлюк скажет мне: «Я предупреждал тебя, раб Божий Пётр Казанский: ещё раз опоздаешь, отправлю тебя к Исполнителю. После работы марш к Исполнителю!» Но профессор прокричал:

— Ты опоздал во второй раз! После работы — марш к Начальнику Патрульной Службы!

Мне повезло! Я пойду не к Исполнителю, а к Начальнику Патрульной Службы. Я останусь в живых на этом свете. Правда, скорее всего, я буду разжалован в лейтенанты или даже в сержантский состав, но я останусь в живых.

Похмельный синдром у меня прошёл полностью. Но моя головная боль никуда не исчезла. Мне всё время казалось, что я — одновременно раб Божий Пётр Казанский и какой-то тупой еретик из «Сынов Прометея», хотя я таковым не был. Я не был подготовлен к событиям, которые произошли со мной за последние десять дней. Я стал рабовладельцем, впустив домой бывшего государственного раба, ставшего рабом Михаила Ефимова; мой раб сегодня без запинки произнёс словосочетание «диссидентская пропаганда», я познакомился с девушкой, умеющей читать, которая, в общем-то, испортила мне жизнь. Я чувствую, что не могу выполнять свой долг перед Конфедерацией.

По окончанию рабочего дня я зашёл к Алле. Она просила простить её за то, что вчера со мной приключилось, за скандал в Мечети Святого Василия, за скандал на её работе. Я простил её. Скорее всего, я её люблю. Но я ещё не решился признаться в этом ни Алле, ни себе самому.

Я сел на свой автоаэромобиль и долетел до Управления Патрульной Службы. Отстояв трёхчасовую очередь, я попал на приём к начальнику Патрульной Службы, маршалу Ибрагиму Хоттабову (начальник — маршал, пост генералиссимуса — у Исполнителя). Я вытянул в знак приветствия правую руку:

— Аллах акбар, господин маршал!

— Аллах акбар, раб Божий Пётр Казанский! Я часто видел тебя по телевизору как великого биолога ИСК. Однако, по сообщениям твоего непосредственного начальника, полковника Исхака Козлюка, ты два раза опоздал на работу. Что с тобой происходит?

— Господин маршал, у меня в последнее время проблемы со здоровьем. У меня болит голова, и я забываю следить за временем.

— Болит голова! Но это ещё не всё. Послушай вот это, — маршал нажал кнопку на магнитофоне:

«-А, Пётр! Я ждала тебя. Но я думала, что только девушки умеют опаздывать. — В последнее время, Алла, наслаждаясь своими мыслями о нашем будущем Рае на Земле, я стал отвлекаться от будничной действительности. Неделю назад я опоздал на работу. — Как я понимаю, начальник устроил тебе выговор».

Интересный диалог, раб Божий Пётр. Эта девушка обращалась к тебе на «ты». Даже жёны в ИСК обязаны обращаться к мужу на «вы». Эта женщина тебе даже не жена, она тебе никто. А ты позволяешь ей обращаться к себе на «ты». Где твоё чувство собственного достоинства, мужчина, образ и подобие Аллаха? И не вздумай говорить, что это — твоя сестра или кузина. Данный субъект, Алла Михайловна Разумовская не связана с тобой узами кровного родства или брака. Ты не достоин носить капитанские погоны.

Но и это ещё не всё, — маршал включил монитор. На экране я увидел свою собственную фигуру, идущую спиралями и зигзагами вместо прямых линий, — ты, скорее всего, пьян.

— Господин маршал, у меня сильно болит голова, я сильно нервничаю. Я чувствую, будто раскалываюсь на две части.

— И ты упал в обморок в Мечети Святого Василия. Не хочешь ли ты сказать, что у тебя не всё в порядке с психикой, что у тебя — шизофрения или ещё что?

— Я не знаю, — честно ответил я.

— Ладно. Отведу тебя в нашу Государственную Психиатрическую Комнату, — маршал нажал кнопку, стена раздвинулась и мы вошли в помещение, полное медиков. Я сел в кресло, ко мне подошёл психиатр и нацепил на моё тело кучу датчиков. Я не поверил своим глазам! Психиатр — мой институтский друг Дмитрий Пауков. Он учился в МГУ на медицинском факультете, а я — на биологическом. Я помогал ему писать курсовые и диплом. Но он не узнал меня или сделала вид, что не узнал.

— По-моему, этот человек немного не в себе, но его здоровье в пределах нормы. Он не может носить погоны капитана, — сказал маршал.

Медик, а точнее мой друг Дима, сказал мне:

— У вас, раб Божий, эпилепсия. В результате перенапряжения на работе вам стало плохо, вы потеряли над собой контроль. Господин маршал ошибается, погоны останутся при вас. Но вам настоятельно рекомендуется устроить отпуск длиною в неделю.

Маршал отпустил меня, хотя имел право и не отпускать. Спасибо тебе, Дима! Я свободен! Да здравствует Конфедерация, да здравствует ИСКП, да здравствует Совет Верховных Мулл, да здравствует Исполнитель, да здравствует Аллах!

Сегодня среда. Но я не пошёл на работу. Но у меня — отпуск по состоянию здоровья. Если верить медицинским документам, у меня эпилепсия, и я должен неделю отдохнуть, поскольку от перенапряжения и стрессов у меня могут быть приступы. Но я знаю, что никакой эпилепсии у меня нет, я просто прогуливаю свою работу. Дома мне было нечего делать, я решил просто погулять по улицам Москвы. И не один, а в сопровождении своего раба 407-МР. Но моя голова продолжала болеть.

Делать мне было нечего, и я рассказывал рабу о своей учёбе в МГУ, о различных интересных случаях, произошедших со мной во время учёбы, о работе генного инженера в НИИГТ (О проекте Херувим я не рассказал ни слова, поскольку 407-МР мне не родственник и даже не друг, проект — сверхсекретный, а на улице полно камер; мне, например, не хотелось, чтобы меня засекли как изменника, выдающего государственную тайну.). Он с интересом слушал мои рассказы про МГУ. А я ему говорил, как у нас хорошо было учиться:

— Об МГУ имени Аллаха у меня остались только приятные воспоминания: множество экскурсий, часы в библиотеке, много научных работ.

— Преподаватели, которые постоянно опаздывают на лекции, неисполнительные деканат и приёмная комиссия, насквозь пронизанные бюрократией.

— Стоп! Ты этого не можешь знать! Ты — раб! Ты ничего не помнишь.

— Помню! Я вспомнил! Я сам учился в МГУ имени Аллаха.

Перед нами была видеокамера Патрульной Службы. Я встал перед рабом спиной к камере и показал 407-МР палец, поднесённый к губам, мол, молчи, за нами — камеры, государство не должно знать, что его методы кодировки сознания несовершенны. Раб кивнул головой: всё понял. За эти два дня он стал значительно умнее.