Теодор Старджон - Окажись все мужчины братьями, ты бы выдал сестру за одного из них

- Говори!

Чарли взглянул на вексфелтианина. Проморгался. Выплюнул кислятину, скривил губы. Они задрожали.

- Говори, - тихо, но настойчиво потребовал Воргидин, понимая: Бэксу нельзя оставлять эти слова у себя в душе, однако ему легче облеваться, чем произнести их, - Говори!

- Т-ты... - Чарли вновь сплюнул. - Ты-ы... - прохрипел он и наконец возопил:

- Ты же ее отец'. - И вне себя от ярости вскочил, задергался, словно шаман у костра, и набросился на Воргидина как разъяренный тигр, забыв даже сжать в кулаки перепачканные кровью и землей руки. Воргидин не стал защищаться, лишь съежился немного и отвернулся, спасая глаза. Ведь синяки заживут, а Чарли, если не сорвет на нем злость, может сойти с ума. А тот все бил и бил вексфелтианина, не ощущая усталости. Но вдруг повалился наземь в полном изнеможении. Воргидин, крякнув, подался вперед, с трудом встал, нагнулся над потерявшим сознание Бэксом, поднял его и, заливая кровью, капавшей из ран на лице, понес в дом. Мало-помалу Воргидин объяснил ему все. На это ушло очень много времени: поначалу Чарли не хотел слушать вообще никого, потом стал разговаривать со всеми, кроме Воргидина, но в конце концов выслушал и его. Вот краткая выжимка из их бесед.

- Кто-то из древних утверждал, - сказал однажды Воргидин, - "Возмутительно не то, чего ты не знаешь, а то, что противоречит твоим убеждениям". Посему ответь на несколько вопросов не раздумывая. Впрочем, я сказал глупость. Твои сопланетники никогда не задумываются о кровосмешении. Зато много и гладко говорят о нем. Итак, я спрашиваю, ты быстро отвечаешь. Многие ли животные включая и зверей, и птиц, и насекомых - не практикуют кровосмешение?

- Признаться, не знаю. Не помню, чтобы читал об этом, да и кто о таком станет писать? Наверное, многие. Это же вполне естественно.

- А вот и не правильно. Причем вдвойне. Во-первых, патент на это держит лишь человечество. Только оно, Чарли, одно во всей Вселенной. Во-вторых, это неестественно. Не было и не будет естественно.

- Ты подменяешь понятия. Под словом "естественно" я подразумеваю, что это в людях не нужно воспитывать.

- Опять ты не прав. Это необходимо воспитывать в человеке. В подтверждение своих слов я мог бы привести результаты специальных исследований, но ты ознакомишься с ними сам - они есть в библиотеке. Так что поверь мне на слово.

- Что ж, поверю.

- Спасибо. А как по-твоему, много ли людей испытывают влечение к близким родственникам - братьям или сестрам?

- Сколько лет этим людям?

- Не имеет значения.

- Но половое влечение просыпается в определенном возрасте, не так ли?

- Каков, по-твоему, этот возраст? В среднем?

- Зависит от человека... Но ты сказал "в среднем".., думаю, лет восемь. Или девять.

- Нет. Вот подожди, появятся у тебя дети, и ты все поймешь. На мой взгляд, половое влечение проявляется у них минуты через две-три после рождения. Но я почти уверен, что оно возникает еще в утробе матери.

- Не верю!

- Еще бы ты поверил! - воскликнул Воргидин. - Хотя на самом деле все именно так, как я говорю. А как насчет влечения ребенка к родителю противоположного пола?

- Оно не проявится, пока младенец не осознает разницу между полами.

- Та-а-ак! На этот раз ты недалек от истины, - заметил Воргидин без тени сарказма. - Но ты и представить себе не можешь, сколь рано это происходит. Дети начинают чувствовать эту разницу задолго до того, как увидят ее собственными глазами. Скажем, через неделю после рождения.

- Я об этом и не подозревал.

- Разумеется. Теперь забудь обо всем, с чем ты столкнулся на Вексфельте, представь, что мы еще на Лэте и я спрашиваю тебя: как изменится общество, если все его члены станут запросто доступны друг другу?

- В смысле совращения? - нервно усмехнулся Чарли. - Тогда я назвал бы это извращением, излишеством.

- Такое слово здесь неуместно, - отрезал Воргидин. - Пресытившись сексом, мужчина теряет способность заниматься им, а женщина - получать от него удовольствие. Одному вполне достаточно испытывать оргазм дважды в месяц, а другому - восемь-девять раз в день.

- Последнее я не посчитал бы естественным.

- А я бы посчитал. Необычным - да, но такое нормально на все сто процентов, если происходит без переутомления. Словом, у каждого свои возможности: у одного они измеряются чайными ложками в час, а у другого лошадиными силами. В этом смысле человек - та же машина: повредить ему способны лишь перегрузки. А наиболее пагубно для него чувство вины и сознание греховности содеянного - если грехом общество считает нечто вполне естественное. Я читал о мальчиках, покончивших с собой из-за того, что у них были поллюции или потому, что они поддались искушению позаниматься онанизмом после полуторамесячного воздержания - воздержания, которое зацикливало их на мысли, не стоящей, в общем-то, выеденного яйца. Мне бы очень хотелось заверить тебя, что столь жуткие истории встречаются только в древних рукописях, но увы - подобное происходит на многих планетах в эту самую минуту.

Кое-кому понятия вины и греха осознать легче, если вывести их из области секса. Поэтому и существуют религии, требующие от приверженцев соблюдения строгой диеты, полностью исключающей некоторые продукты. Хорошенько промыв человеку мозги, можно заставить его есть, например, только постную пищу. И он станет впроголодь сидеть на одной постнице, даже когда вокруг полно свежей и вкусной скоромницы; вы можете довести такого фанатика до недуга - и даже уморить, - если сумеете убедить его, что та постная пища, которую он недавно съел - это лишь хорошо замаскированная скоромница. А еще его можно свести с ума, внушая, что скоромная пища вкусна до тех пор, пока он не купит ее, а потом спрячет и станет питаться ею тайно, когда не сможет устоять перед искушением.

Теперь представь, какое сильное чувство вины должно вызывать не разрешение религиозных табу, а отказ от подавления естественных потребностей организма. Представь, что в неком безумном обществе наложен запрет на употребление витамина В или кальция. Как тогда быть?

- Но, прервал его Чарли, - ты же заговорил о насущных потребностях, без которых невозможно выжить.

- Это как пить дать. - Воргидин употребил любимую поговорку Чарли, а потом быстро и точно сымитировал его широкую улыбку. - Теперь перейдем к тому, о чем я уже упоминал и что способно возмутить тебя гораздо сильнее того, чего ты не знаешь - к тому, что противоречит твоим убеждениям. - Он вдруг усмехнулся. Забавно все это, черт побери. Я побывал на множестве планет, культуры которых отличались Друг от друга как небо от земли, однако стоило затронуть интересующую меня тему, как собеседники, словно сговорившись, отключали глаза и уши. А ты готов побеседовать со мною откровенно? Тогда скажи мне, что дурного в кровосмешении? Нет, не мне, я и так знаю ответ. Представь, что ты разговорился с каким-нибудь пьяницей в баре. - Он вытянул руку, скрючив пальцы точь-в-точь так, как если бы они обнимали рюмку. И заплетающимся языком произнес: