Василий Бережной - Сенсация на Марсе (сборник)

«Вот это сенсация! — от радости Фа даже задрожал. — Всепланетная слава обеспечена!»

Воображение уже рисовало согнувшуюся в поклоне фигуру, льстивый тон и заискивающую мимику Архинфа, который будет поздравлять его, отныне прославленного Наблюдателя неба, с таким блистательным успехом. И действительно прославленного, ведь нет сомнения, что им заинтересуется Верх Мудрости, резиденция которого находится в самом ядре планеты! Как пить дать заинтересуется! Фа пробудет там некоторое время в состоянии невесомости, а веса наберет до конца жизни!

Обернулся — нигде никого. Но не исключена возможность, что какая-нибудь экспедиция случайно наткнется…

Засыпав аппарат и заприметив место, Фа направился к люку, чтобы как можно скорее спуститься в теплые недра планеты.

Чем дальше читал Архинф, тем больше искривлялась его желтоватая физиономия. Никакого восторга, увлечения, экстаза! Лицо Архинфа обрело наконец такое выражение, словно он проглотил колючую мысль.

— Может быть, у вас заблокировался блок мышления? — воскликнул он, едва сдерживая возмущение. — Что вы здесь пишете? «Как всегда, и на этот раз я поднялся на поверхность планеты… Я был поражен и смело приблизился… прикоснулся конечностями… Меня охватил экстаз, и я подумал: начинается Космическая Эра!..» Стыдитесь, Фа! Будем считать, что вы не давали мне, а я не брал у вас эту бессмыслицу!

Архинф швырнул «сенсационную новость» в коробку, стоявшую возле тумбы, на которой он сидел.

Фа подпрыгнул на одной конечности, затем на другой, что означало высшую степень возмущения.

— Как вы квалифицировали?

— Бессмыслица! То есть то, в чем нет смысла.

— Но это ведь свидетельство очевидца! Я могу показать! Это же сенсация! — Лицо Фа начало темнеть, в глазах вспыхнули золотые искры. — Да как вы смеете!..

Внезапно из тумбы вырвались густые слои жидкости. Фа скрючился, завертелся на месте. Когда наконец ливень кончился, промокший до нитки Наблюдатель неба несколько минут пребывал в тяжелой оторопи, не мог вымолвить ни слова, а только моргал совсем уже не золотистыми глазами.

— Теперь до вас дошло, что вы написали нонсенс? — на этот раз мягко спросил Архинф. — Вы осмелились утверждать, что на нашу планету из космоса…

— Но это ведь именно так! — не выдержал Фа. — Да это ведь такая же реальность, как то, что я получил успокоительный душ!

— Меня удивляет, что вы преподносите эту реальность как реальность со знаком плюс, — сказал Архинф. — Вы забыли, многоуважаемый, то, чего никогда не следует забывать. Шишковатые головы давно уже доказали, что только наша планета является средой жизнеобитания в ее высочайшей форме, и Верх Мудрости утвердил это как неопровержимую истину.

— Ну, конечно… я понимаю… э… а я… — забормотал Фа. — Вы… вы совершенно правы…

— То-то! И появление каких бы то ни было аппаратов полностью исключается. Просто-напросто невозможно. Вы поняли?

— Да. И очень глубоко! — Фа низко поклонился. — Это совершенно достоверная очевидность!

Ловким движением он вытащил из коробки свой манускрипт и быстро выскочил из секции. Чтобы не попасться на глаза знакомым, пробирался домой по малоосвещенным улицам-туннелям.

Но едва окончилась отдыхательная половина малого биоцикла, как перед Архинфом снова появился Фа и снова положил на его стол манускрипт.

— А это что?

— «Сенсационная новость».

— Опять то же самое?

— Погодите! Не включайте воду! Я ведь еще совершенно спокоен! Пробегите хоть начало. Это то же и совсем не то.

Архинф начал читать, и уже в следующую минуту выражение его желтоватого лица смягчилось, глаза повеселели. И словно невольно его речевой аппарат начал воссоздавать текст:

— «Как никогда, я на этот раз не поднялся на поверхность планеты. Я не видел того космического аппарата, который не опустился передо мной. Это не был цилиндр с полукруглой головкой, и он не зарылся наполовину в песок и не смотрел на мрачный марсианский ландшафт своими линзами. Я не был поражен, и смело не приблизился, и не прикоснулся конечностями к еще теплому металлу. Меня не охватил экстаз, и я не подумал, что не начинается Космическая Эра…»

Архинф вычеркнул последнее «не» и воскликнул:

— Вот это другое дело! Это будет такая сенсация, какой давно не знал наш старый Марс!

— Вот видите, а вы хотели опять… душ… — обиженно промолвил Фа.

— Забудьте о душе, — Архинф заискивающе осклабился. — Надеюсь, когда вы будете там… — Он показал вниз.

— В планетном ядре? Ну что вы, я не мелочный! Тем более что мою упаковку, деформированную жидкостью, вы, конечно, замените. — И Фа ухмыльнулся: — Так, может быть, мы не поднимемся на поверхность и не посмотрим?

— Чтобы не убедиться собственными глазами? — Архинф встал. — Кто из марсиан не хотел бы этого!

Архинф выбрался из тумбы, и они направились к выходу.

…А на Земле, в Центре дальней космической связи, было зарегистрировано внезапное прекращение видеосигналов с поверхности Марса.

Чамхаб сразу узнал это здание и сошел с движущейся ленты на тротуар. Перед ним, поодаль от трассы, лежал огромный серый камень, похожий на мозг человека: два полушария, извилистые борозды.

«Выверт, — подумал Чамхаб, ощутив глухую неприязнь и к самому зданию, и к учреждению, находящемуся в нем. — Электронный архив… память… Все это понятно, но зачем же так претенциозно?..»

Вообще говоря, оснований для недовольства не было никаких: перенасыщенный тяжелыми впечатлениями своего космического путешествия, он сам решил обратиться в этот уникальный архив. Здесь можно обнаружить то, чего он не может вспомнить, получить информацию, хранящуюся в глубине нейронов. Очень важно установить, что с ним произошло на этой злополучной планете. Спуск, первые шаги по ней — все это стоит перед глазами. А встреча с аборигенами… На них ведь напали… Он помнит многое. Даже само нападение. А вот что было дальше, как он спасся, как очутился на корабле, — полный провал памяти. И только вот этот электронный архивариус — «экспроприатор психики», как шутя называла его Анжела, заглянет в самые дальние уголки памяти, напомнит все до малейших подробностей. Это необходимо не только для науки — космологии или истории, это нужно миллионам людей.

Чамхаб остановился, заложив руки за спину, и долго рассматривал необыкновенное здание. Понимал: это его долг — передать всю, какую он имеет, информацию электронному мозгу, но какое-то неожиданное чувство страха удерживало его. То и дело в сером здании отворялись овальные двери, а он все стоял, заложив руки за спину, и смотрел. Мысли его были далеко. Вспоминались научные работники Космоцентpa — горечь и разочарование отразились на их лицах, когда, дойдя до самого критического момента за все время экспедиции, он сказал, что дальше не помнит ничего, решительно ничего. Они переглянулись, пожали плечами. Что ж, дескать, не повезло, возможно, капитан психически травмирован… Чамхаб чувствовал себя так, как будто чем-то провинился перед этими людьми, и не только перед ними, а перед всем человечеством, хотя, конечно, никто ни в чем его не обвинял. Тогда он сам предложил воспользоваться электронным мнемоскопом. И оказалось, что он угадал их невысказанное желание! Предложить ему это никто не решался, это было бы неэтично. Ну а уж коль скоро он сам… Разговор закончился в атмосфере истинного энтузиазма. Мнемоскоп может раскрыть тайну, заглянув в самые дальние зоны памяти!