Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

— Как — где? Да вот же, перед тобой! — задыхаясь, я постучал кулаком по обшивке. И только теперь ощутил всей спиной, какая она холодная. Солнце светило прямо на неё, она должна быть раскалена не хуже камней рядом, — но оставалась ледяной.

Тотигай отступил назад по откосу и внимательно осмотрел борт.

— Не понял — где? Ты говорил, в том месте склон обвалился и корабль видно.

— Его и видно! — крикнул я, а когда до меня дошло, добавил тихо: — Ты что, ничего не видишь?

Тотигай уселся на осыпи и с сожалением посмотрел на меня.

— Погоди, погоди… Подойди сюда, корабль холодный! Не видишь, так почувствуешь!

Кербер встал и недоверчиво приблизил нос к самой обшивке. Постоял так и отвернулся, буркнув через плечо:

— Не сказал бы я, что он холодный. И это такой же точно песчаник, как и дальше по склону.

Яйцеголовые на равнине были в двух тысячах шагов и, конечно, уже прекрасно нас видели. Но так же шли на рысях, сближаясь друг с другом и приближаясь к склону обдуманно и планомерно.

Я отвалился от борта, чувствуя, как промёрзла моя спина, вгляделся внимательно. Дальше действительно был песчаник. Но там где мы стояли, он обвалился, открыв металлическую обшивку. Вон и каменные обломки валяются ниже по осыпи с чуть вогнутой гладкой стороной… Задрав голову, я посмотрел вверх. Генка говорил мне, что когда-то на месте Кайрори плескался океан. И, должно быть, не один миллион лет прошёл с тех пор, как на его дно опустилась Колесница Надзирателей, если потом её завалило таким слоем песка, впоследствии окаменевшего. И, должно быть, она невероятно прочная, если её не раздавило в лепёшку ни толщей воды, ни десятками метров отложений.

Я видел перед собой то, что открыл обвал, — полсотни квадратных метров обшивки, правда, без малейших признаков люка, но натуральной обшивки с тончайшими, еле заметными швами; однако Тотигай не только не видел сам корабль, но и не верил в саму возможность его присутствия здесь.

— Погоди же, я докажу тебе, — забормотал я, вытаскивая из рюкзака Книгу. — Погоди…

Книга была такой же холодной и молчаливой, как и Колесница. Не понимая сам, что собираюсь сделать, я сжал её в руках. Напрягся, собираясь с мыслями — она не отвечала.

Есть корабль, есть Ключ к нему, но нет входа, который этот Ключ отпирает.

Я никогда и не верил, что найду что-то вроде замочной скважины. Но мне казалось, что стоит оказаться вблизи Колесницы, как Книга сама подскажет мне, что делать и где искать вход.

По идее, так оно и должно было случиться. Имхотеп говорил примерно то же.

Но этого не случилось. Или Имхотеп ошибался, или я что-то сделал неправильно.

Яйцеголовые были уже в тысяче шагов от склона, они выстроились двойной цепью, и тут один не выдержал непринуждённого ритма — приподнялся в стременах, загикал, размахивая приросшим к руке разрядником, и сразу несколько кентавров рядом сорвались в галоп. По цепям пронёсся дикий вопль, и яйцеголовые, потеряв всю свою степенность и чопорность, рванулись в атаку.

Тотигай вскочил и встопорщил шерсть на загривке.

— Хватай винтовку, Элф! Покажи им! Хоть по одному яйцеголовому за каждого из нас напоследок!..

Я бросил Книгу себе под ноги, но взял не винтовку, а разрядник. Много ли пользы от винтовки, если к ней всего семнадцать патронов?

Однако в нашем положении от любого оружия было мало пользы. Ибогалы разразились беспорядочным залпом, как только приблизились на предельно возможную дистанцию ведения огня. Вокруг об обшивку разбивались стремительные сверкающие капли, разбрасывающие во все стороны искры. Разряды, попавшие в склон наверху, осыпали нас обжигающей каменной крошкой. Я стал стрелять только подпустив первую цепь ближе — сперва одиночными, потом прижал спусковое кольцо до упора. Сбитые всадники посыпались с кентавров, исчезая в тучах поднятой копытами пыли. Ибогалы ответили шквалом огня. В первые секунды нас выручило то, что снизу вверх им было неудобно целить, но расстояние между нами сокращалось столь стремительно, что вскоре мы потеряли всякое преимущество.

Тотигай бестолково заметался под выстрелами, ища укрытие, но укрытий здесь не было. Один разряд попал по задней лапе, опалив его и развернув. Второй ударил в бок, пробив тело насквозь и оставив после себя дымящуюся обугленную дыру. Запахло жжёной шерстью. Я подхватил Книгу и вогнал её в опустевший разрядник. Взглянул на индикатор — ничего… Неужели и это?!? Неужели и в этом она мне откажет?..

Нет — один огонёк, два… Мне казалось, что время почти остановилось. Три огонька… Восемь, всего их должно быть восемь!

Я уже ясно видел оскаленные морды кентавров, на скаку натягивавших луки, и лица всадников. Тотигай приподнялся на передних лапах, и ещё один разряд ударил его в грудь, отшвырнув на корабль, в существование которого он не верил.

Шестой огонёк на индикаторе… Как же раньше я заряжал так быстро? Имхотеп говорил, что надо точно знать, сколько тебе требуется энергии. Ну так мне её сейчас нужно было много, ОЧЕНЬ МНОГО!!!.. Мне был необходим целый океан энергии, больше того настоящего океана, что когда-то заливал Кайрори!..

Не дожидаясь конца зарядки, я поднял своё оружие. Книга осталась торчать внизу, как автоматный магазин. Стиснув зубы, я изо всех сил рванул указательным пальцем спусковое кольцо. Из ствола, вместо редкой очереди сверкающих шариков, вырвался сплошной поток голубого пламени, расширяющийся на конце, словно факел огнемёта. Только это был факел, вытянувшийся вперёд на четыреста метров, и он как языком слизнул сразу десяток ибогалов вместе с кентаврами. Тогда я повёл разрядником слева направо, уничтожая всю первую цепь. Факел всё рос, ширился, яйцеголовые во второй цепи стали осаживать кентавров, пытаясь повернуть, и повернули, только несколько с разгона влетели в бушующее огненное облако. Оно питалось тонкой упругой струёй из штуковины, прицепленной к моей руке, и быстро расползалось во все стороны по равнине. Вот оно настигло нескольких отступавших яйцеголовых, следующих, следующих… всех, покатилось дальше, пожирая пустыню, и разбилось о скалы вдалеке.

Я стоял, глядя на искорёженный и оплывший ствол разрядника, почти не чувствуя, как страшно жжёт ладонь рукоятка. Книга выпала из гнезда и снова лежала у меня под ногами. Равнина внизу была усеяна обугленными трупами, сама обуглилась и вспыхивала тысячами мельчайших сполохов. Я с трудом разомкнул зажимы, оставляя на них куски прилипшей кожи, отшвырнул раскалённый разрядник и повернулся к Тотигаю. Он был мёртв. А прямо за моей спиной чернел вход в коридор, ведущий вглубь корабля Надзирателей.