Борис Мешарин - Посланник

— Понял, товарищ генерал, выполняю.

— Включить круговой обзор видеоэхолота.

— Есть включить круговой обзор.

— Теперь будем ждать эту сволочь, наверняка появится с другой стороны. — Ми-хайлов оглядел экипаж в отсеке и улыбнулся. — Ничего, мы достанем его. Хотелось, ко-нечно, взять живым, но больше рисковать не станем, уничтожим при подходе к лодке. Потом заберем на борт Савельева и домой. Черт с ними, с этими пришельцами.

Он появился, как и предполагал Михайлов, с кормы.

— Ирина?

— Да, Создатель.

— Подпускаем его на 500 метров, чтобы наверняка. И действуй.

— Есть, Создатель.

Через десять минут мощный луч биналазера с лодки разрезал пришельца пополам.

— Теперь все, — устало произнес Михайлов. — Борис Трофимович, вы меня слыши-те?

— Да, товарищ генерал, слышу.

— Пришелец уничтожен, возвращайтесь на корабль.

— Есть домой, — радостно ответил Савельев.

— Штурман?

— На связи штурман.

— Зафиксируйте точные координаты базы пришельцев и их кораблей.

— Есть зафиксировать.

— Потом уже надводные корабли поднимут и отбуксируют несколько кораблей для исследования, все остальное взорвут к чертовой матери, чтобы и духу здесь инозвездного не осталось, — объяснил Михайлов присутствующим в отсеке.

Через полчаса вернулся Савельев. Все тискали его, поздравляли и спрашивали, но он, первым делом, проследовал в центральный отсек.

— Товарищ генерал, ваш приказ выполнить не смог, пришельца не уничтожил и не взял живым.

Михайлов нахмурился.

— Вы, Борис Трофимович, все сделали правильно, дрались геройски и не замарали честь российского флота. «Не выполнили приказ» — эти слова приказываю забыть и даже во сне не вспоминать. Поставленная задача вами выполнена в полном объеме и позволила раскусить коварные замыслы пришельцев. Товарищ капитан второго ранга, — Савельев вытянулся в стойке смирно, — поздравляю вас с успешным выполнением боевой задачи и возвращением на борт родного корабля.

Михайлов крепко пожал ему руку.

— Внимание, слушать в отсеках, говорит генерал Михайлов, отбой боевой тревоги. Команде занять места согласно походного расписания, всем остальным отдыхать. Штурману проложить курс домой. Командование лодкой передаю капитану первого ранга Кузнецову. Благодарю всех за службу.

Михайлов повернулся и ушел к себе в каюту.

Он проснулся через восемь часов, умылся, побрился, надел гражданскую одежду и прошел в центральный отсек.

— Товарищ генерал, вахтенный офицер…

— Вольно, — махнул рукой Михайлов, — где командир?

— Отдыхает со старшим помощником.

— Давно?

— Почти семь часов уже.

— Пусть отдыхает. Проснется — пригласи его ко мне.

— Есть, товарищ генерал.

Михайлов вернулся в каюту и снова прилег на кровать. Он чувствовал себя не-сколько скованным — нечего делать. К такому он не привык. Подумал о жене и сыне. «Как они там без меня, скучают? Что удалось Дмитрию, каковы его успехи»? В домашних думах время пробегало незаметнее. Но все равно уже сейчас хотелось домой. В дверь постучали.

— Разрешите?

— Проходи, Николай Васильевич, присаживайся. Хотел попросить вас написать наградные представления на всех членов экипажа, всем по медали. На вас и старпома я сам напишу. Поскольку наша миссия является особо секретной, напишите кратко, при-мерно так: за успешное выполнение особо важного задания наградить и далее по списку. Такое представление, естественно, даже до командующего флотом не дойдет, но Прези-дент его подпишет. Представление отдадите мне. Свой личный компьютер, то есть Ирину, я заберу, все остальное останется на лодке. Соберите личный состав, объясните экипажу, что любые сведения о данном походе являются секретом особой государственной важности и не подлежат разглашению даже министру обороны. Это мой телефон, — Михайлов протянул лист бумаги, — если возникнет нужда, командующий флотом начнет заедать вас или кого-то из экипажа, что-то другое непредвиденное случится — звоните, помогу. Вот, наверное, и все, о чем я хотел вас попросить. Где мы сейчас?

— Через час войдем в Японское море.

— Значит, почти уже дома. — Михайлов вздохнул.

— Я хотел попросить вас или предложить, не знаю, как правильнее сказать, остановиться не в гостинице, а у меня дома.

— Спасибо, Николай Васильевич, но я сразу домой. Я не полечу гражданским са-молетом, меня встретят. А судьба, может быть, и сведет нас когда-нибудь вместе.

Михайлов очень соскучился по своим близким и все никак не отпускал из объя-тий жену и сына.

После завтрака он предложил посидеть в шезлонгах во дворе, а к обеду пожарить шашлыки.

— Сегодня хоть и не воскресенье, но в честь моего приезда устроим выходной день. Я думаю — мы можем себе это позволить. Президенту я свой полный отчет о работе отправил, так что можно отдохнуть без проблем.

Семья устроилась на солнышке. Дмитрий понимал отца, а Ирина размышляла: че-го это его на солнце потянуло, обычно в тенечке сидел в жаркую погоду? Через некоторое время спросила:

— Коля, по телевизору передавали, что в Приморье солнечная погода. Это не так?

— Я не знаю, Ира, — ответил он, — почти все время я был под водой, на лодке. Ни звезд, ни облаков, ни солнца… поэтому и захотелось погреть косточки.

— Расскажи.

— Вначале мы установили кое-какое оборудование. Потом пошли испытать его. Наткнулись на инопланетян, предложили переговоры, но они на это не пошли. Пришлось уничтожить. Потом вернулись на базу, и я сразу домой. Вот и все, собственно говоря.

— Да-а, — протянула Ирина, — на Марс и другие планеты слетали, в океане инопла-нетян постреляли…. И все так буднично и спокойно, словно на пляже позагорали. А Ди-мочка, сынок родной, наверняка знал, что отец не оборудование новое на корабли поехал устанавливать, почему же ты матери ничего не сказал?

— Родная моя, — отвечал Николай, — ничего конкретного Дима не знал, все в общих чертах. И что ты предлагаешь, чтобы он или я сказали тебе, что твой муж на войну поехал, чтобы ты тут извелась вся? Да, повоевали немножко, но никакой реальной опасности не было. Поэтому и ставили новейшее оборудование вначале, а потом уже к пришельцам пошли, заранее зная, что вреда они причинить не смогут.

— Экипаж весь целый, здоровый? — все же озабоченно спросила Ирина.

— Вот, как с тобой разговаривать? — нарочито надулся Николай, — если ты мне не веришь даже сейчас. Целый, здоровый, радостный и веселый. Представлен к наградам Родины, а там уже пусть Президент решает: наградить или нет.