Геннадий Тищенко - Взгляд извне

— Может быть… — Я встал и подошел к окну, повернувшись спиной к женщине. — Юна, не обижайтесь… И попробуйте понять… Вы очень красивая и я просто не достоин вас… Возможно, я старомоден, консервативен, но я не могу просто так вот…

— Вы… вы, попросту, дурак! — выкрикнула Юна. — Вы, вы… — она задыхалась от обиды. И вдруг тон ее резко изменился. — Хотя… я, конечно, тоже… — едва слышно пробормотала она. — Извините… Мы действительно с разных планет…

— Это я уже слышал много раз. Причем, всего за несколько часов пребывания здесь…

— Поймите, на Аруане, царит полигамия… Впрочем, так, с ходу, вам не понять… Одно дело — теоретически, и совсем другое — на практике, когда целая планета… Короче, к сексу здесь относятся проще, чем на Земле… К тому же… вы мне действительно понравились…

Мазохист, думал я про себя. К чему так усложнять жизнь? Кому от этого лучше?.. Обидел женщину!..

— Может быть, вы все-таки проводите меня? — остановившись в дверях, спросила Юна.

— Да, конечно… — не глядя на Юну, я подошел к двери и молча, взяв слегка дрожащими руками теплую руку женщины, поцеловал ее…

Когда мы добрались до площадки, рейсовый сольдер уже был готов к отправке.

— Может быть, и вы полетите? — спросила Юна, подойдя к дверце универсальной амфибии.

— Не сейчас… Надеюсь, мы еще встретимся в Осмилонии. Но прежде я должен увидеться с одним человеком…

— С Леруа?

— Да… С ним… — Я удивленно смотрел на Юну, пытаясь понять истоки ее откровенности.

— Имейте в виду, искушать и соблазнять вас не входило в мои планы. Вы мне действительно чем-то понравились…

— Постарайтесь и вы меня понять, — сказал я на прощание. — И не таите на меня обиду…

— Вы тоже постарайтесь. Только имейте в виду, Шарля мы будем защищать всеми доступными способами… Кстати, он уже прибыл в Летсаль. Не исключено, что он уже дожидается вас в вашем номере…

Шарль Леруа сидел на краешке кровати, и внимательно смотрел на меня, вернувшегося в свою комнату,

— А ты постарел, — сказал Леруа, вставая мне навстречу.

— Зато ты молодеешь… — Я осторожно пожал протянутую руку.

— Понимаю, что ты имеешь в виду… — Шарль грустно улыбнулся. — Ты прав, я действительно многое испытал на себе. Результаты, как видишь, и впрямь фантастические. Но ты даже не представляешь… — Шарль замолчал и отвернулся, доставая что-то из походной сумки, с которой, похоже, он не расставался со времен нашей юности.

— Что же ты не опубликуешь материалы своих исследований? — спросил я, переждав паузу. — К чему такая скрытность?.. В конце концов, неужели нельзя повторить твои эксперименты на Земле?

— Проведение Киалан, возможно только в специфических условиях Аруаны… — Шарль, наконец, вытащил из сумки небольшую флягу и, торопливо отвинтив колпачок, отпил пару глотков. — Важно все, начиная с силы гравиполя, уровня радиации, климата, давления, длительности суток, а может быть и года!

— Все эти факторы можно смоделировать и на Земле.

— Далеко не все… Существенную роль могут играть неизвестные нам пока детали!.. Возможно, это местная микрофлора, или, пыльца каких-то растений, или наличие организмов, с определенным биополем. На непонятные нам пока процессы, могут оказывать воздействие даже животные, в шерсти которых, возможно, имеются специфические паразиты, или химические катализаторы, например…

— Ну, ты загнул, — я невольно усмехнулся.

— Может быть… — Шарль помолчал, с интересом разглядывая меня. — Во всяком случае, вне Аруаны попытки моделирования пока, ни к чему не привели… Не исключено даже, что необходимо суммарное биополе планеты. Вообще все оказалось сложнее, чем мы могли себе представить. Ты даже не представляешь, с чем мы тут столкнулись! Ритуал Киалан вырабатывался тысячи лет, но результаты! — перехватив мой взгляд, Шарль тяжело вздохнул. — А ты, черт подери, носишься со своим Новицким! И чего ты с ним носишься? Ты, вообще, в нем уверен? У нас тоже есть свои люди в Центре. Потому мы и знали о твоем прибытии. Не боишься оказаться пешкой в неведомой тебе игре?

— Значит, ты регулярно употреблял подобные препараты? — как можно спокойнее спросил я, игнорируя его инсинуации по поводу Новицкого и Центра.

— Да… — Шарль горько усмехнулся. — На протяжении трех лет…

В те далекие дни у меня нередко создавалось впечатление, что мы с Белкой попали в большой достаточно комфортабельный дурдом. Кого только мы не встречали в том «закрытом заведении»! Причем, не всегда удавалось с ходу определить, кто есть кто. Идешь, бывало, по коридору, а навстречу — до боли, знакомая физиономия. И силишься, иной раз целый день, вспомнить, кто же это такой был?! А потом выясняется, что по коридору, в ожидании процедур, прогуливался, к примеру, сам Адольф Шикельгрубер. Гитлер то есть. Правда мешки под глазами Адольфа были не столь заметны, как на карикатурах Кукрыниксов, поскольку медицина двадцать второго века свое дело знала. И прическа у него была изменена, и характерных усиков не было, но тяжелый взгляд и холерические вспышки вдохновения заставляли вспомнить кадры кинохроники, запечатлевшие бесноватого фюрера.

Позднее узнал, что в двадцать втором веке Адольф был рядовым веб-дизайнером, а на досуге малевал акварельные пейзажики. Заведение, в котором мы с Белкой находились постоянно, Адольф посещал лишь раз в неделю. Какие с ним проводились процедуры я, признаться, так толком и не понял. Видимо они носили профилактический характер и каким-то образом были связаны с коррекцией психики Адольфа. Правда, иногда в моей крохотной комнатке, когда Белка уходила к подружке (дублю Мерилин Монро, была такая американская кинозвезда в середине двадцатого века) Адольф, убедившись, что мы одни, выдвигал за чашкой чая бредовые идеи из области евгеники. По его мнению выходило, что, если срочно не задуматься об очистке генофонда человечества от тупиковых генетических линий, то прогресс медицины и гуманизация пенитенцитарных заведений (тюрем, исправительных колоний и трудовых лагерей) приведет к деградации земной цивилизации. Толерантность к даунам, олигофренам, сексуальным и прочим маньякам, не говоря уже об индивидуумах с криминальными наклонностями, а также гомиков и лесбиянок должна была вылиться в деградацию человечества, считал Адольф.

Иногда после кружки геонского эля (иных горячительных напитков в нашем заведении, увы, не бывало) Адик начинал бредить о том, что бы он сделал, если бы получил власть над миром. Но при этом мы оба прекрасно понимали, что это просто полет фантазии, не более того. Не тот был наш Адик, что его прототип, хвала Великой Ноосфере! Далеко не тот! Обеззубленный, что ли, какой-то? Именно на его примере я понял, что среда обитания и времена, в которые проживает конкретная личность, имеют огромное значение.