Роберт Шекли - Корпорация «Бессмертие»

— Я мог бы обойтись, если бы побольше знал об этом мире, — сказал он.

— Я как раз собиралась рассказать вам. Почему вы не подождали?

— После того, что вы мне сказали?

— Я сожалею, что обошлась с вами несколько бесцеремонно, — сказала она. — Меня очень расстроило решение мистера Рейли отменить кампанию. Но неужели вы этого не могли понять? Если бы я была мужчиной…

— Вы не мужчина, — напомнил ей Блейн.

— Какая разница? Я подозреваю, что у вас несколько устаревшие взгляды на роль и положение женщины.

— Я не нахожу их старомодными, — сказал Блейн.

— Конечно. — Она потрогала подбородок, на котором уже распухал синяк — Ну что же, будем считать, что мы квиты? Или вы намерены влепить мне еще одну затрещину?

— Одной достаточно, благодарю вас, — сказал Блейн.

Она встала с дивана, слегка покачнувшись. Блейн на миг обнял ее одной рукой, чтобы помочь сохранить равновесие, и был ошеломлен. Ему представлялось, что ее спортивная фигура сделана из стали и проволоки. На самом же деле он почувствовал под рукой упругую и неожиданно мягкую плоть. Он стоял так близко, что видел выбившиеся из строгой прически волоски и маленькую родинку почти у самых волос. В это мгновение Мэри Торн превратилась для него из абстракции в живого человека.

— Я могу стоять самостоятельно, — сказала она.

Несколькими секундами спустя он отпустил ее.

— В данных обстоятельствах, — сказала она, пристально глядя на Блейна, — наши отношения должны оставаться на строго деловом уровне.

Чем дальше, тем удивительней!

Она тоже вдруг начала смотреть на Блейна, как на живого человека, она почувствовала, что он мужчина, и это обеспокоило ее. Мысль доставила Блейну большое удовольствие. Не потому, как сказал он сам себе, что ему нравится Мэри Торн, или он, даже, вожделел к ней. Ему очень хотелось вывести ее из равновесия, оцарапать блестящую лакировку фасада, поколебать ее чертово самообладание.

— Конечно же, мисс Торн, — сказал он.

— Я рада, что вы так думаете, — сказала она. — Потому что, по правде говоря, вы — не мой тип.

— А какой тип вы предпочитаете?

— Мне больше нравятся высокие и худощавые мужчины, обладающие некоторой утонченностью, грацией движений.

— Но…

— Может быть, мы позавтракаем? — предложила она весело. — Потом мистер Рейли хотел поговорить с вами. По-моему, он хочет вам что-то предложить.

Он последовал за ней из комнаты, кипя внутри от гнева. Неужели она над ним насмехается? Высокие, худощавые, утонченные мужчины! Проклятье, ведь он таким как раз и был раньше! И внутри своей мускулистой белокурой оболочки, подходившей больше борцу, он продолжал оставаться им, если только у нее были глаза, чтобы увидеть!

И кто кого вывел из равновесия?

Когда они сели за столик в столовой для работников РЕКСа, Блейн неожиданно вспомнил:

— Мелхилл!

— Что?

— Рей Мелхилл, человек, с которым я сидел в камере! Послушайте, мисс Торн, не могли бы вы выкупить и его? Я верну деньги, как только смогу. Мы сидели в одной камере. Он чертовски славный парень.

Она посмотрела на него с любопытством.

— Я узнаю, что можно сделать.

Она покинула столик. Блейн ждал, потирая ладони и жалея, что не может добраться до горла Карла Орка. Мэри Торн вернулась через несколько минут.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я нашла Орка. Мистер Мелхилл был продан через час после вас. Мне действительно очень жаль. Я не знала.

— Ничего, — сказал Блейн. — Наверное, неплохо было бы выпить чего-нибудь.

Мистер Рейли сидел очень прямо в огромном троноподобном кресле, почти теряясь в его мягкой глубине. Это был крошечный, лысый, паукоподобный старичок. Морщинистая кожа туго обтягивала череп, и когтеобразные пальцы рук, кости и сухожилия ясно обрисовывались под полупрозрачной пергаментной кожей и истонченной плотью. Блейну представилось, как вяло движется кровь мистера Рейли по дряблым, варикозным сосудам, угрожая каждую секунду прекратить обращение. Но мистер Рейли держался уверенно, и глаза на обезьяньем личике сияли ясным умом.

— Ага, так вот вы какой, наш человек из прошлого! — сказал мистер Рейли. — Пожалуйста, садитесь, сэр. И вы тоже, мисс Торн. Я как раз обсуждал ваш вопрос с дедушкой, мистер Блейн.

Блейн оглянулся, словно ожидая обнаружить призрачный силуэт умершего пятьдесят лет назад дедушки у себя за спиной. Но в богато украшенной комнате с высоким потолком не было и следа призрачного дедушки.

— Он уже ушел, — объяснил мистер Рейли. — Бедняге удается войти в эктаплазмовую форму лишь на небольшой промежуток времени. Но, тем не менее, он еще сто очков вперед даст другим призракам.

Наверное, в лице Блейна что-то изменилось, потому что Рейли спросил:

— Разве вы не верите в призраков, мистер Блейн?

— Боюсь, что не верю.

— Естественно. Я подозреваю, что для вас это слово имеет несколько иной оттенок значения. Звон цепей, скелеты и прочая чепуха. Но слова изменяют свое значение, и даже сама реальность изменяется по мере того, как человечество трансформирует природу.

— Я понимаю, — вежливо сказал Блейн.

— Вы думаете, я лицемерю, — сказал мистер Рейли добродушно. — Отнюдь. Подумайте над тем, каким образом слова изменяют значение. Вспомните, к чему только не лепили слово «атомный» писатели-фантасты в двадцатом веке: все эти атомные ружья и атомные звездолеты. Атом для обычного человека ничего не значил — совершенно абсурдный термин, вот и все. Но лишь несколько лет спустя «атом» символизировал картину неотвратимой и совершенно реальной гибели для всех. Теперь ни один обыватель уже не мог игнорировать этого слова!

Мистер Рейли задумчиво улыбнулся.

— Слово «радиация» превратилось из скучного термина в источник раковых опухолей. «Космическая болезнь» в ваше время была лишь пустым абстрактным понятием. Но через пятьдесят лет она означала больницы, забитые корчащимися телами. Словам свойственно меняться, мистер Блейн, и их значениям тоже — от абстрактных и научных к реальным и повседневным. Так происходит всякий раз, когда практика догоняет теорию.

— А призраки?

— Аналогичный процесс. Вы просто старомодны, мистер Блейн! Вам нужно лишь изменить вкладываемое в слово значение.

— Это непросто, — сказал Блейн.

— Но необходимо. Вспомните, всегда существовало множество намеков на существование призраков. Прогноз их существования, другими словами, был весьма благоприятен. И когда жизнь после смерти из мечты превратилась в реальность, призраки тоже стали повседневным фактом.