Джек Вэнс - Лионесс: Сад принцессы Сульдрун

Друн смотрел в воду: "Как она выглядела, моя мать?"

"Ее трудно описать. Она была не от мира сего, ей даже нравилось одиночество. Для меня она была самым прекрасным существом на свете…"

Пока Эйлас ходил по залам и коридорам Хайдиона, его преследовали призраки прошлого — призраки его самого и Сульдрун, настолько живые, настолько близкие, что он слышал отголоски их шепота, шорох их шагов и одежды — взявшись за руки, они пробегали мимо, поглядывая на Эйласа с загадочными улыбками; глаза их лукаво искрились, словно они играли в опасную игру, изображая полную невинность.

Вечером третьего дня Эйлас и Друн вышли из Хайдиона через оранжерею. Они прошли по сводчатой галерее к покосившейся дощатой двери в стене и спустились по тропе, вьющейся между камней, в старый сад.

Их шаги замедляла тишина — присущая этому месту тишина снов. В руинах виллы они остановились. Друн смотрел вокруг с интересом, граничившим с благоговейным испугом. Воздух наполнял аромат цветущей валерианы — впоследствии всякий раз, когда Друн чувствовал этот запах, сердце его сжималось.

По мере того, как солнце садилось в отливающих золотом облаках, отец и сын спустились на берег и долго смотрели на волны прибоя, спокойно набегавшие на гальку. Приближались сумерки — они стали возвращаться. Проходя мимо старого цитруса, Эйлас замедлил шаг и остановился. Когда Друн ушел вперед, Эйлас прошептал: "Сульдрун! Ты здесь? Сульдрун!"

Он прислушался — ему почудилось, что он слышит ответный шепот; может быть, это всего лишь шелестел ветер в листве. "Сульдрун!" — громче позвал Эйлас.

Друн вернулся и потянул его за руку — он успел привязаться к отцу и доверял ему: "Ты говоришь с моей матерью?"

"Я позвал ее. Она не отвечает".

Друн посмотрел вокруг, обернулся к холодному морю: "Пойдем. Мне здесь не по себе".

"Мне тоже".

Эйлас и Друн ушли из сада — два существа, полные жизненных сил. Даже если что-то пыталось окликнуть их, неразличимый шепот под деревом умолк, и в старом саду на всю ночь воцарилась тишина.

Тройские корабли отчалили.

Казмир вышел на террасу перед Хайдионом и провожал глазами удаляющиеся паруса.

У него за спиной возник брат Умфред: "Сир, прошу прощения за беспокойство".

Казмир недовольно обернулся. Королева Соллас, чья предрасположенность к религии принимала все более ревностный характер, предложила построить христианский собор с целью поклонения трем божествам, именуемым "Святой Троицей". Казмир подозревал, что ее подговорил брат Умфред.

"Что тебе нужно?" — спросил король.

"Вчера вечером я заметил короля Эйласа, когда он входил в пиршественный зал".

"И что же?"

"Вам не показалось знакомым его лицо?" — на губах Умфреда дрожала многозначительная улыбка.

Казмир неподвижно смотрел на монаха: "Действительно, при первой встрече мне показалось, что я его где-то раньше видел. Что из этого?"

"Вы помните молодого человека, заставившего меня обручить его с принцессой Сульдрун?"

Рот Казмира приоткрылся. Пораженный догадкой, он широко раскрыл глаза, уставившись на брата Умфреда, потом резко повернулся к морю: "Я бросил его в темницу. Он мертв".

"Он сбежал. Он помнит".

Казмир хрюкнул: "Это невозможно. Принцу Друну уже десять лет".

"А сколько лет, по-вашему, королю Эйласу?"

"Двадцать два, может быть двадцать три года, не больше".

"И что же, он сделал ребенка, когда ему было двенадцать лет?"

Казмир принялся расхаживать из стороны в сторону, заложив руки за спину: "Все может быть. Здесь есть какая-то тайна". Остановившись, он снова посмотрел в море, где паруса тройских кораблей уже скрылись за горизонтом.

Король подал знак сенешалю, сэру Мунго: "Вы помните женщину, которую допрашивали в связи с делом принцессы Сульдрун?"

"Помню, ваше величество".

"Приведите ее сюда".

Через некоторое время сэр Мунго вернулся к королю: "Ваше величество, я попытался выполнить ваш приказ, но тщетно. Эйирме, ее супруг и вся ее семья покинули свою ферму. Соседи утверждают, что они уехали в Тройсинет, где им пожаловали поместье и дворянское звание".

Казмир ничего не ответил. Откинувшись на спинку кресла, он приподнял бокал красного вина и стал наблюдать за танцующими на стекле отражениями языков пламени, разгоревшегося в камине. Оставшись в одиночестве, он пробормотал: "Здесь есть какая-то тайна".

Как обстоят дела?

Королю Казмиру пришлось до поры до времени сдержать свои амбиции. Виноват в этом Эйлас — Казмир уже пытался однажды с ним покончить и испытывает к нему огромную неприязнь. Лионесский король продолжает плести интриги. Опасаясь Мургена, чародей Тамурелло рекомендовал Казмиру обратиться к волшебнику по прозвищу Странник Шан. Обсуждая свои планы, Казмир и Странник Шан время от времени упоминают имя "Джоальд", и каждый раз после этого долго молчат.

Принцесса Мэдук, длинноногая рыжая полуфея с то насмешливым, то задумчивым лицом и шокирующими придворных привычками — что будет с ней? Ходят слухи, что отважный паренек по имени Трэйвен отправился в странствие, чтобы выполнить ее поручение. Она якобы обещала выполнить любое его желание, если он добьется успеха. Трэйвена поймал огр Осмин, но юный герой вышел сухим из воды, научив чудовище играть в шахматы: правда ли это, или все это пустые россказни?

Что будет с Глинет, обожающей Родниковую Сень и Миральдру, но тоскующей по бродячей жизни в компании доктора Фиделиуса? Кто предложит ей руку, кому она отдаст свое сердце?

Будучи королем Южной Ульфляндии, Эйлас вынужден считаться со ска, объявившими войну всему миру. Когда он думает о ска, он вспоминает Татцель, обитательницу замка Санк. Ему известен тайный проход в крепость Поэлитетц — как он воспользуется своим знанием?

В чьи сети попадется палтус, проглотивший зеленую жемчужину? Кто будет с гордостью носить жемчужину в медальоне — и кого она побудит к самым невообразимым излишествам?

На многие вопросы нет ответа. Друн никогда не забудет зло, причиненное ему эльфом Фалаэлем на Придурковатой поляне, хотя король Тробиус справедливо наказал крылатого мерзавца. Движимый извращенной злонамеренностью, Фалаэль провоцирует троллей из Комин-Бега, и те вступают на тропу войны под предводительством безжалостного беса по имени Дарделлой.

Что станет с Шимродом? К чему приведет его странное влечение к прекрасной ведьме Меланкте?

Между прочим, кто такой Рыцарь Пустого Шлема, и как он будет себя вести в Решетчатом замке?

В Свер-Смоде Мурген трудится, пытаясь разобраться в тайнах судьбы, но каждая догадка приводит к новой загадке. Тем временем его противник остается в тени, молчаливо улыбаясь. Противник силен — в конечном счете Мурген устанет с ним бороться, и ему придется — с огромным сожалением — признать свое поражение.