Рассудов-Талецкий - Радио Моржо

Приехав в новомодную ирландскую пивную, Синюхин с Количеком взяли столик в отдельном кабинете. Официант принес по кружке черного, как битумный лак, "Гиннесса" и почтительно удалился. Синюхин засунул руку в портфель, который не пожелал оставить в гардеробе, и чем-то щелкнул внутри.

- Ну, теперь можно разговаривать, - облегченно сказал он. - Ни один слухач, даже на самой разъяпонской мандуле, ничего не расслышит.

- Игорь Игоревич, - начал Количек, отхлебнув пива. - Почему приостановили наезд на Моржа?

- Да, приостановили. Тебе, как будущему партнеру, скажу: у нас аппетиты выросли. Если бы мы сейчас большую мышку поймали, пускай даже самую большую, остальные бы все разбежались, нам бы их никогда не собрать, - Синюхин тоже сделал добрый глоток и, достав из внутреннего кармана пиджака сигару, продолжал: - А мы в следующий раз, чтобы за каждой такой радиостанцией не гоняться, одним наездом возьмем всех.

- Сейчас ведь так просто уже было...

- Да, конечно. Разве ты думаешь, наши люди не видели ловушку, которую сам Морж себе же и поставил в московской лицензии? Видели! Прекрасно видели. Разрешенная мощность вещания в УКВ - сто ватт, а передатчик - киловаттный. Видели, а в ФМ - там вообще разрешено один киловатт, а все пять лет работали на шести. Все видели, друг мой, все могли доказать, и уже бы твой Павлинский ехал бы тихой скоростью к себе в Марсель голый, как лох с ярмарки... Чистый был выигрыш дела, чистый. Абсолютно корректно с юридической точки зрения: незаконно заработанные деньги за все пять лет необходимо вернуть в бюджет государства.

- Ну, так, как было, теперь уже так просто не получится, - с сожалением сказал Количек.

- Это не твоя забота, получится, и еще не так получится, - Синюхин сделал успокаивающий жест открытой ладонью. - Еще твой Морж и посидит у нас, это тебе я обещаю, - генерал махнул рукой, приглашая официанта подойти. Принесите-ка нам водочки, - он откинулся спиной на мягкую спинку кресла и, засунув руки в карманы, вытянул под столом свои длинные ноги так, что ботинки его коснулись Количековых. - Надо выпить нам за президента. За нового президента, - он сделал тоненький девчоночий голос и пропел: "Радиоооо "Моор-жооо".

Митинг и концерт, посвященные открытию лозунга на Дмитровском шоссе, решили проводить вечером, когда сгустятся сумерки, чтобы лучше смотрелись фейерверк и светомузыка. Бесплатные пригласительные билеты загодя раздавались на вещевых рынках, в пивных, а также в псих- и вендиспансерах города. Поговаривали, что на открытие лозунга приедет мэр столицы и что освящать сооружение должен будет главный раввин московской синагоги.

Несмотря на мелкий холодный дождик, публика начала собираться уже за час до объявленного времени, и, так как лотки с разливной водкой работали исправно, настроение у всех было не по погоде приподнятое.

На собранных из строительных лесов подмостках стояли динамики и микрофоны. После торжественной части для публики были обещаны "живые" выступления Вовы Очумелова, ансамбля "Голубая бля" и личного друга Моржа Васи Буйного. Вести программу вечера должен был любимый диск-жокей радио "Моржо" - Птица.

Без пяти шесть подогретая спиртным толпа (около десяти тысяч, по оценкам милиции) начала скандировать: "Пти-ца! Пти-ца! Пти-ца!..." Ровно в шесть на подмостках в лучах прожекторов появился Морж Павлинский в сопровождении г-жи Анисовой и диск-жокеев Маналовой и Забараловой.

- Здра-ству, Моск-ва, - на польско-французском обратился к публике президент.

В ответ раздался ликующий рев, сквозь который тонкое ухо могло разобрать выкрики вроде "Попс давай!", "Кончай мудню!", "На фуй!" и "Ельцин - президент!". Потом Морж начал квакать по-лягушачьи, а ловкая Анисова стала тут же переводить.

- Ква-ква, - говорил Морж, шустро сверкая очками на морде.

- Я очень рад, что мы здесь сегодня собрались, - переводила Анисова.

"Пти-ца!", "На-фуй!", "Гнать кончай!" - ревел народ.

- А сейчас я буду рад предоставить слово младшему помощнику атташе по культуре в Москве госпоже Тратиньяк.

"На-фуй!", "Забарали!", "Давай попса!.."

После похожей на африканского гамадрила, если его одеть в юбку и жакет от Кардена, атташе на подиум позвали раввина Осю Шлибензона, который, едва открыв рот, получил в глаз пепси-кольной бутылкой, пушечно просвистевшей из толпы.

"Кончай базар!", "Пти-ца, Пти-ца!".

Торжественную часть на этом срочно закончили, и Маналова с Забараловой широким жестом пригласили на помост любимца Москвы, победителя конкурса "Золотой Шанкр", лауреата фестиваля "Блюет Москва", завсегдатая хит-парада Абрама Суворова - Вову Очумелова.

- Й-и-иииии, - завизжали девки, писая в трусы, кто был в трусах...

- Бллляяяяяяяяя , - заорали прыщавые ценители культуры...

- Радиооо "Мор- жооооооо", - взревели динамики...

- Нормально прошло, - сказал шоферу Большой Вождь, садясь в поджидавшую его студийную машину. - Давай на радио.

Через три с половиной года выпущенный из колонии общего режима, где он отбывал срок по приговору московского городского суда по статьям 193 и 199 УК РФ, Морж, добравшись поездом до Москвы, ждал самолета на Париж. Ожидавшие самолета дамочки из новейших русских при виде татуировок на его мозолистых руках прижимали сумочки к телу и отодвигались, брезгливо поджимая губки.

Из развешанных в зале ожидания динамиков слышалась музыка, прерываемая иногда объявлениями о начавшейся регистрации на рейс "Москва - Дюссельдорф" или о совершившем посадку рейсе "Бомбей - Москва".

Вдруг из динамиков он услышал такую знакомую мелодию, что в горле спазмом перехватило жизненную жилку...

Мелодию эту по заказу Моржа девять лет тому назад сочинил один московский музыкант с кавказской фамилией. Музыкант, который в юности очень тяготился славой своего отца, тоже музыканта, с такой же кавказской фамилией. Только из сочиненного им осталась лишь эта мелодия на четыре ноты. А от отца осталось две сотни песен и тысяча стихов.

- Радиоооо "Моор-жоооооо"...