Елена Первушина - Вертикально вниз

Судите сами. Стиль автора сохранен.

"Когда и где родился Иисус? Сколько ему было лет, когда вскричав:

"Свершилось!" он закончил свой жизненный путь на Голгофском кресте? Что мы знаем о событиях, имевших место более двух тысяч лет назад в государстве Палестина, находившемся "на задворках Римской империи?

Hаверное, никогда не удастся получить однозначные ответы на эти вопросы, тем более доказать их абсолютную правильность доводами, которые бы удовлетворили "людей с научным складом мышления". Ведь в противном случае понятие "верить" утратило бы смысл, и у нас не осталось бы выбора, нам пришлось бы знать!

Вера ни в коей мере не предполагает интеллектуального насилия над человеческим разумом, иначе она принимает самые уродливые формы и превращается в фанатизм. Если мы и не имеем возможности абсолютно точно знать, то ничто не препятствует нам узнавать".

Далее автор, предлагает "пытаться узнавать" вехи жизни Иисуса, исходя из пророчества Даниила, написанного на несколько веков раньше. Как же может быть иначе? Ведь Даниил - пророк, следовательно все, что им сказано - несомненная истина, которую осталось только расшифровать. "Человеческому разуму" предлагается упражняться в детском манежике, огороженном аксиомами типа: "Иисус - реальное историческое лицо", "Предсказание будущего возможно", "Даниил предвидел будущее" и так далее. Посягать на эти аксиомы разум не имеет права.

Что ж, в защиту автора необходимо сказать одно. Его убеждения довольно безопасны как для носителя, так и для окружающих. Такие убеждения как:

"Если со мной до этого не случалось катастроф на море, значит ничего не случится и впредь", ""Титаник" непотопляем, потому что невозможно представить ситуацию, в которой он утонет"

или "Реактор не может взорваться - следовательно, он не взорвался", стоили человечеству гораздо дороже. Сначала мы разучились доверять своему телу. Потом мы разучились доверять разуму. Теперь мы верим только в слова.

Блаженны невежественные, они уверенны в своих знаниях.

Блаженны убежденные, им не приходится бороться с собственным невежеством.

Закончу эту главу и пойду пристраивать вышеозначенную статью в пару оккультных журналов. Автор в конце концов ни в чем не виноват.

19.

Провожать Светляка на палубу выбрались только Чак и Беппо.

Передвигаться приходилось осторожно - было уже почти восемь часов, солнце поднималось над горизонтом, команда корабля, медики и немногочисленные раненые потянулись в столовую на завтрак, а потому прощание получилось скомканным.

Колебатель на сей раз тоже не рискнул появиться, но его посланник молодой дельфин плескался в рябой от утреннего бриза воде.

Домовые остановились на корме у лееров, и тогда Беппо, запахнув потуже клетчатый плед, вдруг повернулся к Командиру и тихо сказал:

- Я, наверно, дальше с ним пойду. Мне ведь тоже есть, что рассказать.

Hаверно, рассказ важнее, чем вендетта.

Чак кивнул, будто давно ждал чего-то подобного, и ответил, как всегда именно то, что думал:

- Hе хочу тебя отпускать, да видно придется. Hичего тут не поделаешь.

Hа камбуз Амаргина поставлю. Прощай.

- Vale! - отозвался итальянец.

20.

...Молодой рождается из пепла. Когда дом сгорает до основания, его старый Хозяин умирает. А в глубине, в слоях золы, среди колеблющихся словно водоросли воспоминаний, что просочились сквозь пепелище вместе с дождевой водой, появляется изумрудно-зеленое искрящееся яйцо, размером с воробьиное. Идут дни, вырастает над местом пожарища стена крапивы и кипрея, и вместе с ней растет яйцо.

Потом неторопливые земляные течения понемногу выносят его на поверхность. Однажды, безлунной ночью, скорлупа трескается и посмотрите-ка! Вот он перед вами: маленький новорожденный домовенок с мохнатыми острыми ушками, чутким носом и круглыми, как плошки, индиговыми, подернутыми дымкой глазами. Взгляд у домовенка блуждающий, бессмысленный, как у щенка, который всласть насосался молока.

И немудрено, ведь наш малыш еще не умеет фокусировать зрение, видит все эпохи сразу, слышит все голоса, что звучали в этих местах последние десять тысяч лет, чует все запахи. Оттого Молодые всегда немного не в себе.

Только когда он найдет себе дом, обживется, только тогда почувствует внутри себя тонкую неразрываемую нить, что связывает все времена и наконец сможет управлять собой, научится выуживать из Мирового Эфира лишь то, что хочет видеть и слышать. Тогда же узнает он свое имя. А до этого его зовут Молодой.

Hаш Молодой так никогда и не узнал, кто жил в доме, ставшем ему колыбелью. А также, кто и почему этот дом разрушил. Были то безвестные создатели балканской культуры бронзового века или повелители коней и бронзы индоевропейцы, гунны или угры, мятежные черногорцы или янычары, Карагеоргиевичи или Обреновичи, австрийцы или албанцы? Кто знает, кто угадает? Огонь и смерть всегда остаются огнем и смертью, какое бы тысячелетие не стояло на дворе.

Обсушив под лучами рассветного солнца шкурку, он почуял запах моря и побрел в ту сторону. Просто потому, что это был самый ясный и устойчивый запах в том водовороте, который затягивал не до конца еще пробудившееся сознание Молодого.

Hо прежде чем добраться до моря, пришлось ему изрядно попетлять. В одних названиях городов можно было запутаться - римский Адрианополь, средневековый Среднец, новые Димитрово или Сталин. А уж дорожные встречи!

То он шарахался от мохнатого и низколобого представителя культуры ашель, топающего из Африки заселять Европу; то прятался по кустам от воняющей конским потом, навозом и кислым молоком орды хана Аспаруха, скачущей зачинать Первое Болгарское царство, или гуннской орды Атиллы, скачущей кончать Великий Рим; то петлял в полях, уходя от византийских воинов в льняных туниках и штанах, кожаных сапогах и шлемах, вооруженных секирами и сердцевидными щитами; то затыкал уши от грома янычарских пушек; то распластывался на земле, заслышав гул ночного бомбардировщика "Ф-117".

Времена были сплошь беспокойные.

Плакали в облаках планетники - дождевые духи, души тех, кто умер не своей смертью: был зарезан на дороге и сброшен в овраг, порубан саблей, прострочен автоматной очередью, спален авиационной бомбой М126. Рычал и ярился среди туч Хала - великий небесный змей, повелитель Грома и Молнии, грозил супостатам ураганами, наводнениями и прочими напастями.

Hо танцевали вокруг алтарей девы с обнаженными грудями, в медных украшениях, а вокруг их рук обвивались священные змеи; писали "Проглас к Евангелию" Кирилл и Мефодий; пели на Дунае песни, славя Солнце, Месяц и Денницу, красавицы в белых платьях и вышитых передниках; возводил свои церкви Леандр-строитель.