Василий Головачев - Реликт (том 1)

— В принципе… — начал Савич, но его перебил громкий колокол тревоги и голос наблюдателя:

— В районе тысяча сто второго ПП наблюдаю необычные эффекты! Даю картинку.

Звездный фон перед людьми в зале не изменился, то есть не изменился рисунок созвездий, хотя видеоприемники переключились на прием от камер тысяча сто второго зонда, зато черный провал перед зрителями перестал быть черным, его передернула судорога, звезды прочертили светлые дуги, заплясали, потом померкли в сиянии вспухающего торжественно и медленно (хотя эта замедленность была ложной из-за больших масштабов картины) колоссального светового конуса. Голубые пронзительные вспышки рванулись внутрь конуса, прокатились по нему, родили тысячи тонких лучей-игл, погасли, снова засияли, заметно изменив цвет в сторону зеленого, еще и еще раз пройдя всю гамму цвета от желтого до багрового, и конус стал гаснуть, приобретать стеклянно-прозрачные формы, изменяющиеся, как мыльная пена в ванне.

Болтанка зонда вблизи захватывающе красочного фейерверка, рожденного прохождением Конструктора, столкнувшегося с «пакетом послов», очевидно, достигла таких амплитуд, что аппаратура не выдержала: изображение конуса исчезло, породив волну вскриков — не все поняли, что происходит. А когда оператору удалось восстановить связь, люди увидели феноменальную в силу масштабов, поразительную полупрозрачную фигуру, напоминающую наконечник копья.

— Они дошли! — раздался в полной тишине чей-то звонкий голос. — «Пуля» БВ приняла форму «голема» Берестова!

Но копье длиной в сто сорок миллионов километров, что намного превышало размеры Солнца, вдруг разом погасло. Снова судорога перечеркнула изображение, звезды в виоме задрожали, размазались в тусклые туманные облачка, пропали.

Грехов вдруг метнулся к выходу из зала, исчез в коридоре. Никто этого не заметил, все зачарованно глядели на мистерию света в центре виома.

Связь восстановилась через минуту, и зрители на мгновение увидели конечную стадию превращения «тени» БВ в Конструктора: грандиозный, захватывающий воображение взрыв — ударная волна Большого Выстрела догнала «пулю» и, наткнувшись на нее, превратилась в энергию…

Виом очистился. Звездные облака молча смотрели на ошеломленных людей — в области пространства, где висел спейсер «Борисфен», все было спокойно, свет взрыва должен был прийти сюда не скоро. В тишине послышался всхлип. Головы людей повернулись к Демидовой: она плакала, и Железовский, наклонившись к ней с непроницаемым лицом, гладил ее по волосам. Вздохнул, уловив неловкую паузу, вспомнил обязанности.

— "Кенгуру" в район ЧД{66}! Флоту пеленг ЧД! Кто там ближе, мы ничего не видим. Что с Конструктором? Дайте картинку!

— В зоне его появления — жуткая свистопляска! — отозвался кто-то из пограничников, уже прибывших на место. — Море огня на полгалактики! Ближе; чем на пять-шесть АЕ не подойти! Зонды всех шести эшелонов разбило, пробую запустить новую серию.

— Неужели он не смог уберечь себя! — пробормотал Баренц. — Анатолий, что скажешь?

— Конструктор, вероятно, вылупился из БВ, хотя проверить это пока невозможно. По нашим данным, какой-то «осколок пули» БВ продолжает мчаться в том же направлении и с той же скоростью, так что через час будет у Т-конуса.

— А если это сам Конструктор?

— Не знаю…

Комиссар-два поискал кого-то глазами.

— Грехов где?

Боянова оглянулась.

— Был здесь. Настя, где Габриэль?

Демидова молча показала на выход, говорить она не могла, боялась разреветься.

— Отставить «кенгуру» в район ЧД! Всему флоту очистить район Т-конуса, сейчас здесь появится БВ! — Железовский одним движением выбрался из кресла и тоже бросился из зала, скомандовав инкуу подготовить к походу резервный драккар.

Он стартовал следом за шлюпом Грехова, отстав от него всего на несколько минут. Включил «шпуг». Т-конус вырос перед ним сияющим колесом, приблизился, ушел краями за пределы видимости, превратился в форму какого-то апокалиптического моста, соединившего «берега бесконечности».

Железовский воткнул нос драккара в причальный узел центрального блока управления Т-конуса рядом с двумя другими машинами: галеоном с опознавательными знаками погранслужбы и коггом без номеров и знаков. Не обращая внимания на невесомость и низкое воздушное давление в коридорах блока, проследовал к распределительному залу, боковым зрением отметив четыре лежащих серых фигуры, и ворвался в зал с «универсалом» в руках.

У мерцающей огнями полусферы монитора киб-управления возилась черная фигура, оглянулась, когда Аристарх подплыл ближе. Это был Грехов собственной персоной.

— Комиссар? Я так и подумал. Хорошая реакция. — Проконсул снова склонился над полусферой, выдернул из нее усик микрофона, что-то проговорил, подождал секунду и сбросил с головы эмкан. С облегчением выпрямился.

— Слава аллаху, они не успели запустить «червяка»{67}.

Железовский заметил еще два серых тела в глубине зала и отливающую глазурью вмятину в полу. Грехов перехватил его взгляд, поморщился.

— К-мигрант, пришлось стрелять. «Серых» я просто оглушил.

— Кто это был?

— Нгуо Ранги.

— Зачем?

Грехов с иронией посмотрел на пистолет в руке комиссара, и тот, подумав, сунул его в захват на поясе.

— Конструктор вылупился из канала БВ, но сам канал не затух и продолжает расти, хотя и сузился раз в десять. Вот его-то и надо схлопнуть в «струну» и выбросить отсюда подальше, чтобы не врезался в Солнце. Другим способом его не остановить.

— А Конструктора?

— Проблема остановки Конструктора еще впереди,

— Снова черное знание? — Железовский хмыкнул. — Как они проникли сюда? — Кивок на неподвижные серые тела.

— Так же, как и мы. Думать и работать они умеют.

— Что они хотели сделать?

— Стереть программу. Пойдемте, комиссар, времени у нас мало, через полчаса БВ будет здесь. Дайте команду флоту покинуть зону.

Железовский, уже сделавший это, промолчал, выходя, вернее, выплывая из зала первым, но Грехов понял его молчание, одобрительно хмыкнув.

— Уважаю профессионализм.

— Погодите. — Железовский уцепился за скобу в коридоре, остановился. — Но если вы правы, то, уничтожив Т-конус, К-мигранты тем самым подписали бы Системе смертный приговор!

— Не стоит упрекать их в столь тяжком грехе. Они не знали, что Конструктор проявится раньше, и что БВ сохранит вектор движения. Ясновидящих такого класса среди них нет.