Сергей Лукьяненко - Веер (сборник)

Я последний раз оглянулся вокруг. Маленький остров, смертное ложе человечества… Во мне не было ни злости, ни страха. Только усталость.

Огненные письмена портала полыхали передо мной, и я шагнул вперед.

Не-ангел хранитель музея мог умереть, а мог и выкарабкаться. Мне не за что было ему мстить и не было оснований ему помогать.

Я ушел из этого мира, даже не зная, куда ухожу.

У всего должен быть финал. Нет ничего ужаснее, чем обнаружить – конец еще вовсе не конец. Бегун, разорвавший грудью финишную ленточку и увидевший, как впереди натягивают новую; боец, подбивший танк и обнаруживший за ним еще парочку; долгая тяжелая беседа, закончившаяся словами «а теперь давай поговорим серьезно»…

Финал должен быть хотя бы для того, чтобы за ним последовало новое начало.

Когда я увидел на горе циклопическую башню функционалов, я поверил в то, что нашел их сердце. Я не знал, сумею ли победить. Но я хотя бы поверил в конец пути.

А он, похоже, только начинался.

Я поковырял носком каменную мостовую. Огляделся.

Здравствуй, маленький польский город Эльблонг…

И не думал, что снова судьба занесет…

– Кирилл?

Из портала я вышел на площади, рядом со столиками кафе. Было, конечно, уже холодно, но рядом с разноцветными зонтиками стояли включенные газовые грелки – эдакие высокие металлические грибки с маленькими шляпками. Европа, что говорить. Я усмехнулся, вглядываясь в привставшую из-за столика девушку. Вечер, темно, из освещения – только свечи на столиках и красный отсвет раскаленной каталитической решетки.

– Привет, Марта.

Мужчина напротив нее вытаращился на меня. Я взял пустой стул от соседнего столика и присел между ними.

– И тебе привет, Кшиштоф Пшебижинский.

– Ты чокнулся, – с убежденностью сказал полицейский. – Марта, он чокнулся!

– Не знаю, – задумчиво сказала Марта, разглядывая меня. – Тебя, похоже, жизнь помяла за эти дни…

– Дни? – удивился я. – Ах да, и впрямь. Помяла.

Подошел официант.

– Prosze pana, chcialbym dostac porcje waszych firmowych flakow, salate jakas, czyzby miesna, Cesarz moze byc, – сказал я. – I Zubrowke, dwiescie gram.

Официант повторил заказ и удалился. Я насмешливо смотрел на Кшиштофа.

– Твоего сообщника мы тоже поймаем, – пригрозил полицейский. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ага. Скажите, пан Кшиштоф, а если бы я был не из России – вы бы меня так же азартно ловили?

– Конечно, – возмутился Кшиштоф. – Это моя функция! Хотя, конечно, русских я не люблю.

– За что?

– А за все, что было!

– Странно, конечно, – сказал я. – У всей Европы друг с другом постоянно все было, только пыль летела. А не любят только нас… Ладно, это не важно.

Официант принес водку и салат. Я опрокинул рюмку и стал есть.

– Что тогда важно? – напряженно спросил Кшиштоф.

– Что мне делать дальше. Что с вами делать, и вообще…

Кшиштоф не выдержал. Встал, зашел сзади, опустил руку мне на плечо, надавил, пригибая к столу.

Я ел салат. Кшиштоф пыхтел за спиной. Потом забросил согнутую в локте руку на мою шею и попытался сжать.

– А вкусно, – сказал я. – Хотя напихали в «Цезарь» синтетической заправки, нет бы свежую сделать.

– Кшиштоф, не позорься, – тихо сказала Марта. – Ты что, не видишь? Он в функции.

Полицейский отпустил. Отступил на шаг. Неуверенно произнес:

– В какой еще функции… Он убийца, он свою функцию сам разрушил…

– Не знаю, в какой, – сказала Марта. – Только я бы посоветовала его не трогать. А то он скатает тебя в футбольный мяч и закатит под стол.

– Хорошая идея, – хмыкнул я. Накативший во время поединка робота и не-ангела адреналин бурлил в крови. Даже функционал не свободен от физиологии.

Кшиштоф вернулся на свое место.

– Я вообще-то не знаю, зачем к вам пришел, – сказал я. – Ну, то есть знаю… спасибо тебе, Марта.

– За что?

– За рассказ про ангела, который с криком падал с небес на камни. Ты меня спасла, спасибо тебе.

– Всегда запросто, – фыркнула Марта. Ее происходящее скорее веселило, чем пугало. – Так ты кто, Кирилл? Может, ты теперь новый куратор?

– Не-а, – ответил я и опрокинул еще одну рюмку. – Все гораздо смешнее. Мне надо что-то выбрать. И я нахожусь в процессе выбора… вот ведь как сложилось. Марта… а если я стану куратором? Как на твой взгляд, хорошо это?

– Мне кажется, это никакой роли не играет.

– Умница, – сказал я с радостью. – В том-то и дело. Не играет никакой роли. Если есть кто-то главный, то его можно убрать. Свергнуть злого тирана, занять его место… и самому стать тираном, злым, но иначе. Но что делать, если главного нет? Если ни от кого ничего не зависит? Если вся система сама себя поддерживает? Тогда ничего сделать нельзя… Допустим, я куратор…

– Ты не куратор! – раздраженно сказал полицейский. – Марта, ну какой из него куратор? Я согласен, с ним что-то странное, и не надо… спешить с действиями. Я сегодня же пошлю отчет.

– Кому? – заинтересовался я.

– Куратору! Настоящему!

– Голубиной почтой в Шамбалу?

Лицо Кшиштофа налилось кровью, усы встопорщились.

– Письмом! Как всегда пишу! Только на этот раз не про человека, у которого наблюдается способность стать функционалом, не про ссоры и свары, а про… про тебя.

– И ты пишешь куратору?

Что-то прозвучало в моем тоне, заставившее его ответить, хотя приступ откровенности уже закончился.

– Откуда я знаю? Акушерам, куратору… еще кому-то. Сами разберутся. Мое дело маленькое – порядок на территории поддерживать.

– Да, распределенная власть, – сказал я разочарованно. – К сожалению, все так и есть. Как у простейших… нервные ганглии рассеяны по всему телу, мозга нет. Очень эффективно…

И тут меня будто обухом по голове ударило. Я привстал и воскликнул:

– Кшиштоф! Дорогой ты мой польский дружище! Дай-ка я тебя расцелую!

Нервы у полицейского сдали окончательно. Он с грохотом вскочил из-за стола, опрокидывая и свою тарелку с недоеденным бифштексом, и бокал с минералкой, которую пил.

– Он псих, Марта! Уйдем!

Перепуганный полицейский-функционал – редкое зрелище.

Марта с подозрением уставилась на меня.

– С чего вдруг такая любовь к пану Кшиштофу?

– Навел дурака на мысль, – сказал я, лучезарно улыбаясь. – Не зря я к вам заглянул. Ох не зря!

– Пожалуй, ты прав, Кшиштоф, – сказала Марта и встала. На секунду помедлила, спросила: – У тебя деньги-то есть расплатиться?

– Откуда? – весело ответил я. – Я известный жиголо, за меня девчонки в ресторане платят.

Марта молча положила на стол несколько крупных купюр, и они с Кшиштофом ушли.

Но даже это не испортило мне настроения. Я извинился перед рассерженным официантом за несдержанность моих друзей и помог поднять стул, опрокинутый полицейским. Увидев на столе деньги, официант сразу подобрел. Мне все-таки принесли фляки, и я поел. А после заказал кофе и мороженое.