Сергей Абрамов - Потому что потому

— Только зря время тратите… Тая велела передать, чтоб вы работать шли…

— А где она?

— По делам ушла. Дел у нее, что ли, нету?

Вадим смутился.

— Конечно-конечно… А где все? Мальчики?..

— Тоже по делам. А Константин варенье ест. На террасе.

— У него же диатез! — воскликнул Вадим, ужасаясь спокойствию Зинаиды.

— У него?! Он может этого варенья бочку слопать — и хоть бы что.

— Но ты же сказала… — Вадим не договорил: Зинаида не дала.

Перебила:

— Мало ли что я сказала! Это было до того, — голосом слово выделила, сделала весомым, значительным.

— До чего? — праздно поинтересовался Вадим — так, на всякий случай: вдруг Зинаида, Таей не инструктированная, свою версию «того» выложит.

Но Зинаида на провокацию не поддалась.

— Сами знаете… — И вдруг закричала тоненько: — Дадите вы мне делом заняться или нет?!

— Ты что орешь? — растерялся Вадим. — Кто тебя трогает? Занимайся, пожалуйста… Каким делом-то?..

— Пол я помыть собралась. Живете всего ничего, а весь пол изгваздали, смотреть тошно… Идите-идите отсюда. Работайте. Вам Тая велела.

— Раз Тая… — Вадим усмехнулся. Слово Таи — закон. И для него, выходит, тоже закон?.. Бочком-бочком, по стеночке, пошел мимо свирепой Зинаиды: она его, тунеядца, так и ела своими разноцветными… Спросил напоследок, стараясь, чтобы вопрос безразлично прозвучал, как бы между прочим: — А сколько лет вашей Тае?

— Девятнадцать, — с непонятной гордостью сказала Зинаида. — Она уже взрослая. Она в техникуме учится. В медсестринском… — И, сочтя разговор оконченным, снова за ведро взялась.

А Вадим в своей комнате скрылся.

Сел на кровать, аккуратно застеленную Зинаидой. Куртка, служившая им одеялом, висела на своем гвозде. Пол в комнате еще мокрым был: Зинаида уборку с нее начала.

Тая велела…

Зачем девятнадцатилетней умной и красивой девушке верховодить мальками? Для самоутверждения? Для облегчения собственного быта? Один — то сделает, другой — другое… Или к Тае, как когда-то к деду Василию, мальки сами тянутся, как на свет?.. Зинаида сказала, что Тая учится в «медсестринском» техникуме. Иначе — в медицинском. Будет медсестрой. Вадиму, любителю старины, больше нравилось забытое: сестра милосердия. Милосердие — это не только жалостливость, сердобольность, но, и как Даль замечает, готовность делать добро всякому, кто в нем нуждается. А кто, скажите, в нем не нуждается? Нет таких…

Дети, как никто, чужую доброту чувствуют. Вон их сколько вокруг Таи. Эти семеро — самые верные? Самые близкие? Или просто они в «деле Вадима» заняты были, а остальные — Вадим не сомневался, что остальные тоже существуют: поселок велик! — в других Тайных предприятиях участвуют? Какая, в сущности, разница.

«Дело Вадима»… Термин-то какой сочинился! А все «дело» выеденного яйца не стоит. Захотелось красивой девчонке привлечь внимание заезжего таланта, снарядила она на подвиги свою пажескую гвардию, а когда терпение таланта истощилось, явилась спасительницей.

«Тая работать велела…»

А если он, Вадим, работать не хочет? Если он, давно опоздавший на утреннюю первую электричку, дневной отбудет?..

Не отбудет. Вадим знал, что сейчас возьмет этюдник и пойдет писать, потому что самым загадочным во всей нынешней гофманиане было вновь возникшее острое желание работать. И еще уверенность, что теперь-то все пойдет преотлично.

А все остальное Тая объяснила: по-своему, с шуточками, с чертиками в зеленых глазищах, но вполне реалистично, как и требовалось Вадиму, любителю логически рассуждать. Дед Василий у местных ребят своим человеком был, они про все в его доме знали. И про флейту наверняка. Кто-то принес ему инструмент: подклеить, подлакировать, голос исправить… А голос-то дед исправить не смог. Или не успел, смерть помешала. Хрипит флейта, это и бесслухому Вадиму ясно…

Да, насчет бесслухости: как же он играл? А играл ли? Вон Тая вежливо усомнилась. А он на стену полез от возмущения… А разве ему никогда не казалось, что он и поет правильно, мелодично — особенно в ванной комнате, когда ванна водой налита? Тогда почему-то голос слышится особенно чистым и сильным — что твой Карузо… А между тем та, на которой Вадим чуть было не женился, с раздражением ему говорила: если б ты себя слышал — удавился бы…

Если б слышал…

Не так ли с флейтой?..

Но почему он не мог закончить мелодию, когда они появились на улице?..

А если как следует подумать? Хотел ли закончить? Не тогда ли в подсознании всплыла легенда про крысолова-мстителя, и так сладко, было чувствовать себя им…

А почему они явились полураздетыми?

Ну тут уж Тая права: потому что потому кончается на «у». С тем же успехом можно выяснять подробности про диатезную устойчивость Константина. Явились — и все тут. Жарко было.

А то, что ведьмой себя называет, так ведь лестно ей ведьмой слыть. Вон сколько таинственности она на себя напускает! Тоже своего рода женское кокетство, удачно осуществленное желание нравиться.

Удачно?..

Еще как удачно, не надо кривить душой. Все в ней Вадима привлекало, и ее таинственность не на последнем месте была.

Но будь честным с собой до конца: с чего ты взял, что сам ей понравился? Усмири гордыню. Она сестра милосердия, забота ее о твоем пресловутом таланте не более чем обычное милосердие. Если оно обычным бывает…

Малость уязвленный, даже расстроенный, встал, закинул за спину этюдник, стульчик свой разлюбезный прихватил. Это еще бабушка надвое сказала: кто кому нравится, а кто кому — нет. Поживем — увидим.

А работать не она велела — самому хочется.

Из пустой комнатенки слышалось пение. Зинаида старательно выводила тонким и ломким голоском:

Музыкальным аккомпанементом к пению служило шлепанье тряпки по полу и булькающий звук воды, когда Зинаида выжимала тряпку.

Хорошая песня, подумал Вадим. Интересно, вдумывается ли Зинаида в слова или так поет — по инерции, слова для нее как мелодия для Вадима: необязательное дополнение к песне?..

В столовой Витька и Колюн занимались весьма странным делом. Витька стоял на стуле на цыпочках и прикладывал к обшитой досками стене здоровенный железный костыль. Приложит — спросит:

— Так?

Колюн внизу задумчиво голову набок склонит, присмотрится, причмокнет расстроенно:

— Не-а…

«Не-а» — это у них, у друзей, общее. Вадим вспомнил, что точно так же Витька отвечал на его расспросы о любимом школьном предмете.