Александр Беляев - Мир приключений 1983. Ежегодный сборник приключенческих и фантастических повестей и рассказов

Невиль без сил опустился на ослепительно зеркальную поверхность. Бельер хотел что-то сказать, открыл рот… и махнул рукой. Высоко в небе послышался нарастающий гул. Веегресий Лотана поднял голову…

— Еще один! — вскричал он. — Ну и денек!

Я разрешаю «Шахматному журналу» опубликовать эти записи только после моей смерти.

Я запрещаю сопровождать первую публикацию предисловием, послесловием или комментарием редакции, а также вносить в рукопись какие бы то ни было изменения. Я решил объяснить всему миру мотивы собственных поступков и не хочу быть неверно понятым из-за мании редактора правильно расставлять запятые.

Имя автора должно быть напечатано так: «Джек Роберт Гиппенрейтер, экс-чемпион мира по шахматам».

Мой отец, великий ученый и изобретатель Роберт Гиппенрейтер, был глубоко верующим человеком — он верил в роботов.

— Когда изобретут одушевленную машину… — начинал он и принимался перечислять блага, — какие прольются на человечество с появлением роботов.

Кстати, отец немного скромничал. «Изобретут» следовало понимать как — «я изобрету».

Трудно было определить, что делал мой отец, но где-то он, несомненно, работал. Помню, его пригласили однажды в какую-то фирму для выполнения секретного заказа, но вскоре он разругался с тамошними людишками. Впрочем, теперь-то я понимаю, что именно хотел создать мой отец! А тем нужно было совсем другое.

Я мог бы рассказать, что я вытворял в юности, но это не имеет отношения к моей истории. Учиться я не хотел, думать не умел, работать не мог и, чтобы избавиться от своей всепоглощающей застенчивости, ввязывался во всякие глупые истории. Я был никем, я физически не мог стать кем-то. Меня вечно влекло неизвестно куда, но и путешественником я не был. Осенью я шел через всю страну туда, где зима помягче; весной возвращался в родные места.

Отец словно ничего не замечал и занимался своими делами, но однажды, вернувшись домой, я застал его сильно постаревшим. Он с нетерпением ожидал меня. Оказывается, он достиг цели своей жизни и создал искусственный разум.

— Сколько же ты получишь за свою механику? — спросил я.

— Это не механика… — смутился отец. — Я и сам до конца не понимаю, что и как там действует. Я смоделировал мозг человека, но не хочу его никому продавать. Ведь его можно запрограммировать на что угодно, и если об этом пронюхает правительство… Нет, патент я не возьму. Я оставлю модель мозга тебе и запрограммирую его…

— На добывание денег! — подсказал я.

— Помолчи! Я дам тебе жизнь, наполненную событиями, уважение грамотных людей, бессмертное имя. Я все придумал гениально! Ты умеешь играть в шахматы?

— В руки не брал. При чем тут шахматы? — удивился я.

— Научишься! Ты станешь чемпионом мира по шахматам, и мне будет чем гордиться!

Эх, отец, отец… он умер через полгода, когда я… Но — по порядку.

Это была первоклассная авантюра, и я впервые в жизни увлекся. На последние деньги мы заказали у ювелира фигурку шахматного короля из слоновой кости и с крохотным бриллиантом вместо короны. Получилась очень симпатичная вещица, и в нее отец вставил свою «механику» — бесформенный комочек непонятно чего, но э т о могло рассчитывать огромное множество шахматных вариантов и, что самое главное, было способно алогично мыслить и принимать интуитивные решения в головоломных позициях. Возьмись против него играть такой же комочек, они тут же угробили бы саму идею игры — они бы, не начиная, согласились на ничью.

Короля я носил на шее, как амулет: оттуда он все чудесно видел и через крохотный приемник, который я вставлял в ухо, сообщал мне нужные ходы.

Наконец мы сели учиться играть.

— Е2-Е4, - сказал король.

— Объясни сначала, кто как ходит! — попросил я.

Король удивился и стал учить с самого начала. В играх есть много общего: игровая логика «я так, он так»… В общем, я был картежник со стажем и быстро все понял.

Вскоре королю надоело меня учить, и мы отправились в шахматный клуб. Первое испытание мне хорошо запомнилось. В накуренном зале было полно народу, на многих досках играли на деньги.

Какой- то человек с внимательным взглядом, безразлично подпиравший дверь, увидев меня, предложил сыграть. Сразу нашелся свободный столик, и, когда я расстегнул пиджак, мой партнер уставился на короля.

— Забавная штучка, — похвалил он. — Вы, наверное, сильный игрок?

Он был похож на карточного шулера. Потом, уже приглядевшись ко всей этой шахматной шайке, я понял, что они мало чем отличаются от картежников — приемчики все те же.

Итак, поглазев на мой бриллиант, он, наконец, вошел в роль и ласково сказал:

— В клубе я вас вижу впервые, но по тому, как вы расставили короля и ферзя, заключаю, что вы еще новичок. Предупреждаю честно: здесь играют только на ставку. Если вы пришли учиться — як вашим услугам, но за это придется платить.

Это один из честных приемов. Новичок в неудобном положении: или плати, если не умеешь играть, или играй на ставку, если считаешь, что умеешь.

— Я умею играть, — сказал я.

— Тогда положите под доску… — ответил он и растопырил пять пальцев.

Я положил под доску пять монет и взглянул на него, приглашая сделать то же самое, но он только ухмыльнулся.

Король разозлился не меньше моего: характер у него был — огонь.

— Сейчас я ему покажу! — рявкнул он мне на ухо. — Ходи Н2-Н4.

И я сделал первый ход. Партнер, ухмыляясь, вывел королевскую пешку.

— А2-А4, - шепнул король.

Шулеру будто наплевали в душу — была оскорблена игра! Он забыл про свои доходы (а первую партию он по всем законам собирался проиграть) и сказал:

— Ты сюда больше носа не сунешь! Господа! Новые веяния в теории дебюта!

Свободные от работы «господа» лениво подошли к нам и начали надо мной иронизировать, а я продолжал по советам короля передвигать фигуры. Вскоре Король замурлыкал какой-то мотивчик, и все притихли. («Король» я буду писать с заглавной буквы, потому что это его имя.) Потом они зашумели. Какие-то рукава полезли на доску и стали водить по ней пальцами, а мой шулер поднял руки и плаксиво закричал:

— Верните позицию, господа, верните позицию!

Ему вернули позицию, и после мучительных раздумий он откашлялся и спросил:

— Хотите ничью?

В тот день я ничего не понимал, но позже Король повторил для меня эту партию. Он действовал нагло, выводя крайние пешки, и серьезному турнирному мастеру мог и проиграть; но мой шулер был взвинчен и попался в ловушку. Брать ферзя не следовало из-за форсированного варианта с тремя жертвами. Мат он получил пешкой.