Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 7

Наступила напряженная пауза.

Мунн едко ухмыльнулся:

— Ну, ладно, давайте представим, что Калган — действительно Вторая Академия. И кто же на Калгане на самом деле они? Как вы собираетесь их искать? Как их опознаешь? Как и что можно с ними сделать, даже если вы их найдете?

— А вот на этот вопрос легко ответить мне, — сказал Дарелл. — Рассказать вам, чем мы с Семиком занимались последние полгода? Тем самым я сумею убить двух зайцев, то есть отвечу, Антор, на ваш вопрос: почему я все это время не мог улететь с Терминуса.

— Во-первых, — продолжал он, — я работал над энцефалографическими исследованиями, преследуя цели гораздо большие, чем кто-либо из вас может подозревать. Выявление типа разума, характерного для людей из Второй Академии, — дело гораздо более тонкое, нежели обнаружение Плато обработанности, и этим напрямую я не занимался. Но подошел к этому вплотную. Вплотную, уверяю вас.

Знает ли кто-нибудь из вас, какова сама природа управления чужими эмоциями? Со времен Мула эта тема пользовалась колоссальной популярностью у писателей-фантастов и были сочинены целые горы макулатуры, которая, однако, живо обсуждалась, были длинные передачи по телевидению и тому подобное. Большей частью на это явление смотрели, как на нечто таинственное, непостижимое. Но это не так. Каждый знает, что человеческий мозг является источником мириадов крошечных электромагнитных полей. Всякая возникающая эмоция так или иначе влияет на состояние этих полей, и это тоже должно быть каждому понятно.

Значит, в принципе, есть возможность создать мозг, который мог бы улавливать эти изменения в состоянии полей, фиксировать их и даже входить с ним в резонанс. То есть должен существовать некий специфический участок в головном мозге, который способен воздействовать на любое выявленное им состояние электрического поля. Каким именно образом это происходит, я не представляю, но дело не в этом. Если бы я, например, был слепым, ничто не помешало бы мне теоретически узнать о том, каково значение фотонов и квантов энергии, и мне было бы понятно, что захват фотонов этой энергии может вызвать химические изменения в некотором органе человеческого организма, который способен эти изменения уловить. Но, конечно, от этого я не стал бы способен различать цвета.

Вам все ясно?

Антор кивнул твердо, остальные — менее уверенно.

— Так вот, подобный гипотетический Резонирующий Орган мозга, будучи настроенным на поля, испускаемые мозгом других людей, может осуществлять то, что мы называем «чтением эмоций» или «чтением умов», но в действительности дело обстоит гораздо сложнее. Исходя из этого легко предположить, что может существовать и сходный орган, способный воздействовать на другой мозг. Этот орган способен сориентироваться своим более сильным полем на более слабое поле другого мозга — почти так же как сильный магнит ориентирует атомные диполи куска стали и оставляет их после этого намагниченными.

Я решил математическую задачу принципа действия Второй Академии в том смысле, что вывел функцию, с помощью которой можно прогнозировать необходимую комбинацию нейронных цепочек, нужную для формирования такого органа, какой я вам только что описал. Но к сожалению, функция эта слишком сложна, чтобы ее можно было построить и решить с помощью любого из имеющихся в распоряжении на сегодня математических методов. И это очень плохо, поскольку это означает, что на основании изучения энцефалограмм я никогда не сумею выявить человека из Второй Академии.

Но мне удалось сделать нечто другое. С помощью Семика я сумел создать устройство, которое назвал «Менторезонатором». Возможности современной науки позволяют создать источник энергии, который способен имитировать тип электромагнитного поля, подобный тому, что фиксируется на электроэнцефалограммах. Более того, можно устроить так, что поле будет иметь некий сдвиг, создавая в сознании предполагаемого представителя Второй Академии нечто вроде «шума» или «резонанса», что поможет защитить, закрыть для доступа сознание других людей, с которыми такой человек может быть в контакте.

Вам все ясно?

Семик довольно прищелкнул языком. Работал-то он вслепую, но догадывался и вот теперь понял, что догадки его были верны. Он был доволен собой — есть еще порох в пороховницах!

Антор ответил:

— Мне как будто ясно.

— Это устройство, — продолжал Дарелл, — сконструировать оказалось довольно-таки несложно, тем более что к моим услугам был весь научный потенциал Академии, когда я возглавлял военное научное ведомство. В настоящее время Резиденция Мэра и Юридическая Ассамблея снабжены такими устройствами, то есть защищены полем ментостатики. То же самое сделано вокруг основных, стратегически важных заводов. То же самое сделано вокруг этого здания. Фактически каждое место, которое мы хотим обезопасить от действия Второй Академии, можно снабдить таким устройством, и тем самым оно будет в неприкосновенности и от нее, и от всех будущих Мулов, появись они на свет. Вот и все.

Он улыбнулся и развел руками.

Турбор откинул назад голову и рассмеялся:

— Значит, все кончено? Все позади? Господи боже, наконец-то все позади!

— Ну, — сказал Дарелл, — не совсем так.

— Как же это — не совсем? Что еще?

— А как же? Ведь мы до сих пор не обнаружили Вторую Академию!

— Что, — рявкнул Антор, — вы хотите сказать?

— Хочу сказать, что Калган — не Вторая Академия.

— Вы-то откуда знаете?

— Это просто, — усмехнулся Дарелл. — Дело в том, что мне известно, где на самом деле находится Вторая Академия.

Турбор истерически расхохотался. Его хохот, казалось, сотрясал стены; наконец он, всхлипывая и утирая слезы, затих. Устало покачав головой, он сказал:

— Боже праведный, так ведь с ума сойти можно. Весь вечер одно и то же. Одного за другим сбиваем оловянных солдатиков. Развлекаемся вовсю, а ни к чему так и не придем. Слушайте — может быть, уже все планеты, какие есть, — Вторые Академии? А может, у них нет вообще никакой планеты, а они везде? Какая же разница теперь, когда Дарелл говорит, что разработал совершенное средство защиты?

Дарелл улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

— Совершенной защиты порой бывает недостаточно, Турбор. Даже мой «Менторезонатор» — это всего-навсего прибор, позволяющий нам оставаться все время на месте связанными по рукам и ногам, со страхом оглядываться по сторонам, нет ли где врага — только и всего. Мы должны знать не только как победить, но и кого побеждать. А реальный мир, где существует враг, есть.