Сергей Лукьяненко - Полуденный фокстрот

И тяжело осел на пол.

– Вы идите, – сказал Денис. – Я тут приберу.

– Что вы наделали… – выползая из-под стола, залепетал начальник станции. – Что же вы наделали… Вы бы спокойно днем уехали…

– Вам самому не надоело так жить? – спокойно спросил Денис.

– Все так живут, всем сейчас плохо…

– Нет, так – живут не все, – твердо сказал Денис. – Идите.

Начальник станции по дуге направился к двери, но ботинки юноши – тяжелые, шнурованные армейские ботинки лежали на самом пороге и ему все равно пришлось перешагнуть тело.

– Это пришлый или уже из ваших, обращенный? – спросил Денис.

Начальник станции остановился, нелепо раскорячившись над телом. Облизнул губы, снял фуражку с малиновым околышком, смял ее в руке.

– Из наших… Доктора сын… год как…

– Где его найти?

– Доктора? По улице. – Начальник станции махнул рукой так, что сразу стало ясно – улица в городе одна и идет она от станции к морю. – Там больничка, на полпути. Амбулатория, конечно, не больничка, только мы ее так называем…

– Вы идите домой, – предложил Денис. – Идите, идите. Я все уберу.

Больница и впрямь была маленькая, но все же побольше станции. В два этажа (правда, на втором часть выбитых стекол небрежно затянули полиэтиленом). Денис потоптался минуту на крыльце, докуривая сигарету. Ему почему-то было неловко, как всегда в таких ситуациях. Наконец он решился, коротко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.

Видимо, доктор жил при больнице – иначе почему в такую рань он оказался бы в своем кабинете? Немолодой, грузный, он сидел за столом (в углу, как символ профессии, валялся фонендоскоп) и ел арбуз, вгрызаясь в сочные ломти.

– Садитесь, – сказал доктор, подвигая Денису тарелку. – Ешьте. У нас песчаные почвы, арбузы очень хороши. При почках помогают.

– Меня не беспокоят почки. Ваш сын…

– Я знаю. – Доктор не поднимал на него глаз. – Петр заходил.

Денис молчал.

– Чего вы ждете? – спросил доктор. – Я не могу сказать вам «спасибо». Но и обвинять ни в чем не стану. Да, наверное, хорошо, что кончилась эта мука. Смотреть, как твой сын превращается в чудовище – это, знаете ли, сжигает душу.

– Догадываюсь, – сказал Денис.

Доктор отложил зеленую корку и взялся за следующий кусок. Промычал:

– Только чего вы добились? Теперь они убьют вас. И накажут нас, за то, что мы сами вас не убили.

– Сколько их? – спросил Денис.

– Два десятка.

– Точнее?

Доктор пошевелил губами. Красный сок стекал с его губ.

– Восемнадцать. Если считать без моего сына. – Он вдруг взглянул на Дениса с безумной, ненужной надеждой.

– Считать надо без него, – подтвердил Денис. – В городе сотня мужчин, вы что, сами не могли справиться?

– Не сотня, – помотал головой доктор. – Если считать взрослых… человек семьдесят.

– И что? Их восемнадцать.

– Вам легко говорить. – Доктор пожал плечами. – Восемнадцать. Из них пятнадцать – наши же дети.

– Вначале пришло трое?

– Да. Обосновались… начиналось все потихоньку. Они обещали нас охранять, некоторое время даже и впрямь охраняли. Потом к ним ушел один… другой… третий…

– Начинать надо было до того, как ушел первый, – жестко сказал Денис. – Сколько мужчин, сколько женщин?

– Женщин две. – Доктор поморщился. – Они с этим не заморачиваются. Женщины есть в городе.

Денис встал, пошел к двери. Остановился, бросил:

– Никогда не мог этого понять. Горстка кровопийц ставит на колени целый город… И все сидят по углам, как овцы… Где я могу поесть?

– Кафе напротив, – сказал доктор. Он уже доел очередной ломоть и теперь грыз корку, не замечая этого. – У нас одно кафе.

Хозяйка кафе была первым человеком с живыми глазами, которого Денис встретил в городе. Когда он вошел, в маленьком помещении сидели трое – но они тут же поднялись и вышли, как будто вокруг Дениса витал омерзительный запах. Денис не обиделся – смерть действительно плохо пахнет.

Еще не старая, но с вызывающе нескрываемой проседью, женщина подошла к нему, секунду всматривалась в глаза, потом кивнула:

– Убейте, сколько сможете. Прошу вас.

– Я убью всех, – просто ответил Денис. – Что я могу попить?

– Попить или выпить?

– Попить. Я не выношу алкоголь.

– Кофе?

Денис только улыбнулся.

Но женщина пошла за стойку бара, погремела ключами, отпирая ящик. Достала мешочек, щедро отсыпала в ручную кофемолку зерен. Принялась крутить ручку – торжественно, будто священнодействуя. В какой-то мере так оно и было.

Денис ждал, зачарованно глядя.

Кофе, который женщина принесла в большой красной кружке, был обжигающе горячим. Но самое главное – он пах кофе.

– Откуда такая роскошь? – поинтересовался Денис, делая глоток.

– От прошлой жизни. Всегда что-то остается от прошлой жизни.

Денис молча кивнул.

– Вы хотите немного поесть? – спросила женщина. – Я не предлагаю вам торжественный обед, с полным брюхом не навоюешь. Но они приедут в город в полдень, у вас есть время перекусить.

– Хорошо, – сказал Денис, хотя и был сыт. Исключительно, чтобы ее не обижать. – Что предложите?

– Я ненавижу рыбу, – ответила женщина. – Есть хорошие стейки. Правда.

– Хорошо прожаренный и не слишком большой, – кивнул Денис, разглядывая девочку, пугливо заглядывающую в обеденный зал с кухни. Бледное лицо, плотно сжатые губы… – Она меня боится?

– Она всех боится, – ответила женщина, не оборачиваясь. – С тех пор как в прошлом году ее утащили… и держали там три дня.

Девочке было лет четырнадцать-пятнадцать. Денис сказал, хоть и понимал, что женщина не поверит:

– Вы не волнуйтесь. Я действительно убью их всех.

– Их восемнадцать, – ответила женщина, и ему понравилась ее точность.

– Уже знаю. Это совсем немного.

Ее взгляд чуть-чуть изменился. Будто она начала верить.

– Возьмите… – Рука женщины нырнула в горловину платья, потянула цепочку. – Это иконка Божьей Матери… я верю, что это она спасла мою дочь…

– Нет. – Денис мягко, но твердо остановил ее руку. – Я не могу этого взять. Вы замечательно поможете мне, если через полчаса принесете еще кофе.

– Если вы их всех убьете, я сделаю вам капуччино, – сказала хозяйка кафе. – С пенкой.

Он не сразу понял, что это она так шутит.

Впрочем, может быть, она и не шутила.

Они въехали в город со стороны моря, от пристани, где лениво, беззлобно подожгли пару старых сараев. Рыбаки давно ушли в море на своих суденышках, захватив жен, детей и ценную утварь. Пятеро ехали на конях, остальные – в двух повозках. На одной повозке был закреплен на турели пулемет, за пулеметом, на старом офисном креслице, скорчилась молодая девушка – вся в черной коже, с серебряными нашивками, блестящими на солнце. Денис с любопытством наблюдал за ней. Вампиры, конечно же, не боятся ни солнца, ни серебра. Убить их можно точно так же, как людей – только гораздо, гораздо труднее.