Сергей Лукьяненко - Восточная баллада о доблестном менте

А товарищи Акбардина, ждавшие приятеля у входа, не успели даже слезть с мотоциклов, когда увидели его светлый лик. Шел Акбардин твердым шагом, и в руках его был бурдюк с драгоценной влагой.

– Вещественные доказательства, – сказал он друзьям, и сев на мотоцикл, умчался, и никто не решился его переспрашивать, ибо дубинка его была резинова.

Дома же, съев положенное и покурив запретное, сказал пресветлый Акбардин жене:

– Завтра же будем любимцами халифа!

И налил себе Акбардин из бурдюка, и выпил…

Прошло три дня и три ночи с тех пор. И вот, обходя светлые улицы (но не пренебрегая и темными!) увидел ментовейший из ментов, да помнится его имя – Акбардин! грязного панка.

– Что делаешь ты в этой грязи, светлейший из панков? – поразился Акбардин.

– А что делаешь ты с этой дубинкой, мудрейший из ментов?

– съехидничал Киндерсюрпризбек.

Смутился Акбардин, что бывало с ним редко, и ответил:

– Открылось мне, что хоть и стал я умнее визиря, но остался ментом. И не услышит моих слов халиф. Вот и обхожу я по прежнему улицы…

– А…– протянул Киндерсюрпризбек. – Доумничался?

И тогда огорченный Акбардин схватил его за шиворот, и отвел в позорное узилище. Так и должно быть в нашем славном халифате, который так любят заморские короли, ибо западло каждому панку смеяться над ментами.

Но все же в пути Акбардин и Киндерсюрпризбек беседовали о вечном. И беседа их была возвышена как лавка Буут-аль Назара, и длинна, как ментовская дубинка.

…И такова мораль этой истории – даже вкусив от мудрости не равняйся с халифом. Не положено.