Виталий Каплан - Юг там, где солнце

Странствовать по такой жаре оказалось не столь уж заманчиво, как оно гляделось из окна скорого поезда, когда потное твоё лицо обдувает ветерок, мелькают вдали перелески, поблёскивают в берёзовых зарослях озёра. А может, и болота, попробуй разбери, если мчишься по семьдесят вёрст в час.

Здесь же имела место унылая проза. Асфальт ощутимо лип к подошвам и кое-где дымился, воздух медленными горячими волнами перекатывался через площадь, и выкрашенные в серовато-жёлтое приземистые дома еле заметно прыгали перед глазами, точно притворяясь пустынным миражом.

В поезде было душно, но все же попрохладнее. Тем более, скорость обеспечивала некий ветерок. А тут мне уже спустя минуту захотелось скинуть рубашку. Но я себя, конечно, сдержал. Не настало ещё время для загара и иных приятных занятий. Вот сделаю дела, дождусь в понедельник утреннего (девять сорок три) поезда на Заозёрск, сойду в четырнадцать ноль восемь на платформе Грибаково - и вот тогда... Тогда начнётся мой законный отпуск, тридцать шесть дней. А пока - расслабляться незачем, пока лишь прелюдия. Точнее - сам не пойму что. Командировка, которая считается вроде бы и не командировкой, а пятницей без сохранения плюс два выходных. По приказу отпуск мой (кстати, первый за три года) начинается лишь с понедельника. И я мог бы взять билет на прямой экспресс Столица-Заозёрск, который отходит в субботу днём, и уже утром в воскресенье пил бы чай на застеклённой веранде в стареньком домике тёти Вари. Как все нормальные люди.

Но, однако же, мне предстояло трое суток болтаться в этом занюханном городишке Барсове - ибо на Заозёрск отсюда поезда ходят лишь по понедельникам и средам. И всё ради чепухового дела, с которым справился бы любой практикант. Тем более, и заниматься-то им должны местные работники.

Но Александр Михайлович лишь хмыкнул и небрежным жестом ладони отмёл мои доводы.

- Не бурли, - посоветовал он, деловито обмахиваясь первой попавшейся бумагой. Вентилятор у него сломался, а распахнутые настежь окна всё равно от зноя не спасали. - Как говорили в дни моей молодости, не гони волну. Сам же прекрасно знаешь, что все практиканты задействованы у Ахметшина, и как это я, интересно, буду с ним объясняться? И вообще, лишних людей у нас не бывает. Пора бы данную аксиому усвоить.

- Между прочим, это дело вообще не по моему профилю, - уныло огрызнулся я, разглядывая свои старенькие ботинки. Всё никак не соберусь купить чего получше.

- Вот оно что... - ядовито протянул начальник. - А я-то, старый ворон, считал тебя всесторонним специалистом. Так, во всяком случае, записано в твоём выпускном свидетельстве. Между прочим, я вторую неделю сам кабинет подметаю, уборщицы кто в отпусках, кто на больничном. Вот это по какому профилю проходит, а?

Да, вот и он - старый испытанный аргумент. Если уж сам шеф берёт в жилистые свои руки веник, подчинённые, восхищаясь подобной простотой нравов, не должны чураться неуставной работы.

- Интересно, а в районе этим тоже заниматься некому? - всётаки поинтересовался я, заранее зная, что возражать бесполезно.

- В районе, говоришь? - оживился Александр Михайлович и даже, бросив на стол бумагу, перестал подражать вентилятору. - А что ты вообще об их районе знаешь? Какие там сидят деятели, чего им стоит поручать, чего нет? Сигнал пришёл именно к нам, в Головное управление, и заруби себе на носу, не случайно. Сам знаю, дело пустяковое, но не в нём суть. А в том, что именно сюда его переслали. Значит, есть на то соображения. И не твоё дело решать, где чья компетенция. Короче, так. Кроме тебя, действительно послать некого. Не срывать же людей с операций. А ты, Лёшка, всё равно в отпуск убываешь, да и Барсов, как я понимаю, по пути. Держи папочку, там всё, что нужно тебе знать. Ступай, работай, и Родина тебя не забудет.

Этот разговор имел место в четверг. А уже утром в пятницу я сидел в поезде с раскрытой книжкой на коленях. Но строчки плясали, дёргались, и упорно не шли в голову. Что поделаешь, жара. Не люблю я её размягчает мозги. Единственное, на что меня хватало, так это глядеть в окно, на медленно уплывающие городские кварталы, на гнилые пятна промзон. А после потянулись бесконечные огороды, чахлая картофельная ботва, сверкающая на злом июльском солнце плёнка парников, я ещё подумал, не задохнутся ли под ней страдальцы-огурцы? Вскоре огороды сменились лесом, а потом я задремал. Впрочем, ненадолго. С моей говорливой попутчицой особо не поспишь.

Однако надо чего-то решать. Гостиница накрылась медным тазом, но жить-то надо. Где-то. По крайней мере, ночевать. Не на вокзале же. Ночи, конечно, стоят тёплые, но по некоторым причинам неудобно. Значит, придётся снимать у какой-нибудь старухи угол. Дай, бабушка, воды напиться, а то так кушать хочется, что переночевать негде... Хорошо хоть, я платежеспособен. Хотя частное гостеприимство, по всей видимости, обойдётся куда дороже казённого.

Ладно, до вечера ещё далеко. Авось, утрясётся. Поброжу по городу, присмотрюсь. Найдётся какое-нибудь пристанище. В конце концов, есть крайний вариант - заявиться в местное отделение и попросить ночлега. Но этого делать не стоит. Начальник весьма недвусмысленно дал понять, что о неофициальном порядке моего здешнего пребывания местным деятелям знать до поры не следует. А попросишься на постой - сейчас же вопросы. Почему без командировочного удостоверения? А зачем, собственно, в наш городок? Можно, конечно, прикинуться этаким лопоухим туристом-отпускником, но и тут белыми нитками шито. Во-первых, с какой радости не прямым Заозёрским экспрессом, почему с пересадкой? Чтобы сотрудник Управления, да ещё в Столице, билета не достал - это ни в жисть. Это даже не научная фантастика. Такого просто не бывает. А во-вторых, если сигнал подтвердится... Мне же тогда с ними, с местными этими, работать в контакте придётся. Тогда уж точно вылезут наружу ослиные уши (не понять только, чьи - мои или дорогого моего Сан Михалыча).

И пошёл я по плавящемуся от зноя древнему городу Барсову, разглядывая достопримечательности и соображая насчёт жилья. Хотя чем дальше, тем сильнее волновала меня куда более прозаическая тема - где бы чего попить. Как и положено, вокруг не обнаружилось ни одной бочки с квасом, а тащиться на базар, как объяснил мне встречный дедвелосипедист, смысла не имело - опоздал. В пять часов, по словам деда, торговлю свёртывают и разъезжаются. А сейчас уже половина шестого.

Пока я собирался как-нибудь поделикатнее выяснить у деда, не сдаёт ли кто угол, тот крутанул педали и умчался в неизвестность по улице Бычкова. Вслед ему из-за высокого забора лениво тявкнула одуревшая от жары псина.

Пошёл по этой улице и я. Посаженные по краям тротуара липы давали всё же достаточно тени, создавая видимость уюта. А вскоре судьба преподнесла мне великолепный подарок - водопроводную колонку. Чистая, ледяная влага, от которой мир кажется добрее. Напился я от пуза.