Николай Степанов - Закрытие вечности

– И какую роль в этом процессе играет алкоголь? – не смог промолчать я. Обильные возлияния вызывали серьезные опасения за здоровье приятеля.

– Слишком быстрая перестройка организма приводит нервную систему в шоковое состояние, из которого ей трудно выбраться самостоятельно. Алкоголь притупляет шок, ограждая мозг от стресса, а компоненты вакцины защищают внутренние органы от губительного воздействия спирта. Две недели необходимо пить эту гадость вместо воды, зато потом – прощай, болезни!

– Ты принимал непроверенный препарат?! А вдруг процесс пойдет в обратную сторону?

– Не боись, все под контролем, – уверенно заявил тихоня. – Первыми были мыши, хомяки и кролики. Потом помолодела одряхлевшая соседская овчарка. Правда, с ней пришлось повозиться, вливая спиртное.

– А как же клинические испытания, заключения специалистов…

– Зачем? Чтобы старые маразматики загубили мое открытие или присвоили его себе? Ну, нет! Не таков Дмитрий Кортинский. Я никому не собираюсь дарить бессмертие, если на нем можно неплохо заработать. Представляешь, сколько денег мне нужно для вечной жизни? Да пресловутый Билл Гейтс станет нищим по сравнению со мной!

– Билл Гейтс продает сертифицированные продукты, а твоя вакцина…

– Ты думаешь, миллионеров, страдающих от множества старческих болезней, будут интересовать бумаги с печатями, когда я покажу им ЭТО?

Димка достал из пакета зеленую коробку с лазерным диском.

– Что там?

– Видеодневник омоложения одного неизлечимо больного человека. Врачи давали ему максимум месяц жизни. С тех пор прошло два.

– Василий Павлович? – Я сразу понял, о ком речь.

– Да. Тогда отец едва говорил, зато сейчас его не узнать. Сто раз от пола отжимается и девок в дом приводит… Уходят те весьма довольные. Посмотри дневник на досуге, сам убедишься.

Новости повергли меня в шок. Василий Павлович поставил синяк сыну? Водит девок? Неужели это правда? Кортинский создал эликсир молодости?!

– А твоя вакцина не превратит мужчину в ребенка?

– Нет. Адам был взрослым человеком. В исправленном гене заложена информация о зрелом организме – около двадцати пяти лет. В будущем таким станет все человечество.

– Каким?

– Активным, целеустремленным и главное – молодым, – он дотронулся до синяка. – Просекаешь? Но не бесплатно.

Сказать, что Димка изменился – ничего не сказать. Он стал абсолютно другим человеком. Чужим. Жестким и крайне самолюбивым. Неужели таким его сделало открытие?

– Допустим, ты найдешь толстосумов, готовых платить бешеные деньги за обретение молодости. Думаешь, они безропотно расстанутся с капиталами? Да тебя прихлопнут как муху, и открытие – тю-тю! Приносить деньги оно будет. Но не тебе.

– Кого ты учишь жизни?! А то я не знаю! Поэтому и пришел к тебе, – приятель достал еще одну коробку с диском – красную. – Здесь в закодированном виде изложены все материалы, по которым специалист моего уровня способен воссоздать вакцину.

– Не боишься, что посторонние смогут разгадать код?

– Там слишком много ловушек. И нужен очень опытный специалист. Да и ему понадобиться не одна неделя. Так что будь спокоен.

Коды, скорее всего, писал Кортинский-старший, работавший до болезни программистом в НИИ.

– Мне-то что волноваться? Открытие твое.

– Я сделал единственный экземпляр. Спрячешь диск в укромном месте, но сначала поклянись: ты не отдашь его никому, а мне вернешь по первому требованию и только лично в руки, – тихоня не просил, он приказывал. – За это получишь дозу вакцины с огромной скидкой. Цени мою доброту.

В школьные годы мы с Димкой придумали страшную клятву, которую давали в самых редких случаях и никогда не нарушали. Дожив до своих сорока, я бы не рискнул нарушить ее и сейчас.

Заставив меня дважды поклясться, он допил остатки «антистрессового напитка» и произнес:

– Вот и договорились. Был рад повидать тебя, старик. Надеюсь, скоро ты будешь принят в клуб новых, молодых людей. Начинай копить деньги.

Гений ушел, не попрощавшись, оставив меня наедине с загадочными дисками и тяжелыми думами.

Предположим, все, что он сказал – правда, и человечеству через Дмитрия Васильевича выпал уникальный шанс шагнуть в бессмертие. Чем не повод для радости? Но почему так тоскливо на душе? Зависть? Непохоже. Уж кому-кому, а Димке я никогда не завидовал и с радостью воспринимал любые его успехи. Сейчас же сердце словно тисками сдавило.

«Надо посмотреть запись», – я взял зеленую коробку и включил компьютер.

– Я, Василий Кортинский, заявляю, что по своей воле участвую в эксперименте сына и, в случае неудачи, всю ответственность беру на себя, – слабым голосом произнес седой старик, в котором я с трудом узнал отца Дмитрия.

Чуть позже в кадре появился Димка со шприцем и сделал больному инъекцию. Нерешительные движения, сострадание, застывшее в глазах – это был мой школьный приятель, тот, которого я знал раньше. Дальше снимали только Василия Павловича. Судя по нижним титрам, запись проводилась три раза в сутки.

Больной действительно менялся на глазах. На второй день он самостоятельно поднялся с дивана, на третий начал активно ходить по квартире, на четвертый сделал зарядку с гантелями. Я не мог без умиления смотреть на возрождение человека.

Кортинский-младший не снимал эпизоды, когда отец принимал «антистрессовые препараты», но тот же набор из двух алкогольных компонентов, которые употреблял при мне школьный приятель, периодически попадал в кадр.

Через пять дней стали заметны и внешние изменения: исчезла седина, разгладились морщины, выправилась осанка. С экрана на меня смотрел другой человек – новый.

Однако изменился он не только внешне. Жесткий взгляд, пренебрежительная речь, и абсолютное безразличие к сыну, который вытащил его с того света.

«Тот, кто только что ушел от меня, вел себя так же», – отметил я, продолжая наблюдать за чудесным исцелением. Увиденное, безусловно, впечатляло: и отжимания от пола, и гири, и девицы... Однако неприятно поразил эпизод, когда сын сделал шутливое замечание по поводу последних. Ответ был не просто недружелюбным, а полным едва сдерживаемой ненависти.

«И это мягкий Василий Павлович?? Кошмар! Разве это человек? Бездушный агрессивный робот».

Ролик закончился кадром, датируемым прошлой неделей, на котором Димка вводил вакцину себе.

«Значит, ему удалось воплотить мечту миллионов! Невероятно! Долой все болезни и мучения. Это почти Рай!»

У меня был глубоко личный повод радоваться. Моему отцу, переехавшему вместе с мамой в деревню и проживавшему в сотнях километров от меня, недавно сделали операцию по удалению опухоли. Врачи успокаивали родных, но предупреждали, что окончательно ситуация прояснится позже.