Мария Романовская - Обузданные тучи

Девочка послушалась и вытерла слезы. Затем крепкие руки высокого человека легко подняли ее и понесли к самолету.

— И черепаху, пожалуйста, — попросила она по дороге мальчика, вспомнив о Дженни.

Но Мака не надо было просить, ему очень понравилась забавная подруга девочки. И парень, завернув черепаху в лист лопуха, уже нес ее следом за Галинкой.

Мягко загудел, вернее, запел мотор — своеобразным мелодичным звуком… Только здесь, в закрытой кабине, в мягком кресле, куда Галинку осторожно посадил пилот, среди неизвестных приборов, она поняла, что летит. И Галинка-трусиха, боявшаяся паука, испугалась во второй раз. Она еще никогда не летала.

— Куда? Я не хочу!..

Но было поздно. В окошко она видела спины мальчика и пилота. Самолет рассекал пространство.

Тогда то ли от волнения, то ли от боли в расцарапанной ноге, или просто от легкого покачивания у Галинки закружилась голова, и она упала в обморок.

Первое, что увидела Галинка, открыв глаза, — очень красивый рисунок на стене треугольной голубой комнатки, где она оказалась.

На голубом потолке были нарисованы белоснежные облака. Казалось, они плыли, создавая самые фантастические узоры. Похожие на пышные страусовые перья облачка медленно переходили в кудрявые барашки, а дальше громоздились белыми холмами, нарастая, рвясь вперед в грозном полете. На фоне облаков, как на настоящем небе, застыли несколько подвешенных моделей самолетов. Над Галинкой склонилось лицо молодой женщины, закрывая собой облака.

— Проснулась?.. Теперь показывай, что там с тобой, обезьянка!

Приветливая улыбка таяла в ямках круглого лица, в уголках красных губ, в глазах, светившихся под дугами тоненьких бровей.

— Что болит?.. Говори поскорее!..

Собственно говоря, ответить было трудно, потому что у Галинки уже ничего не болело. Лежать на мягком голубоватом диванчике было приятно, уютно, и только немного кружилась голова.

— Тебя, наверное, укачало, — продолжала женщина. — Я дала тебе лекарство, и все уже прошло. Но ты, думаю, еще откуда-то упала, потому что мне пришлось перевязать твою коленку. Она была сильно расцарапана.

Тогда Галинка вспомнила и злосчастного паука, и свой полет.

— Я упала… — сказала она. — Они лезли на меня, эти противные паучата, а я от них убегала. Я пауков очень не люблю.

— Где у тебя болит?

— Не знаю…

— Откуда ты упала? Высоко было?

— Нет, я села… под деревом… Слетела и села…

Женщина засмеялась, и Галинке тоже захотелось смеяться: теперь и ей недавнее приключение показалась всего-навсего смешным.

— Так отчего же ты так ревела, глупенькая? — покачала головой женщина, ощупывая Галинку.

На колене белел бинт, а на икре проступил синяк. Но ничего не болело. Пошевелила Галинка ногами, руками, пошевелила смелее — все в порядке.

— Болит?

— Нет, не болит!..

— В больницу хочешь?

— Нет.

— А шоколада хочешь? — хитро прищурилась женщина и вдруг сердито прикрикнула на кого-то в комнате: — Я не тебе говорю, сладкоежка!..

Что-то маленькое и черненькое прыгнуло на диван, и Галинка почувствовала на лице внезапный поцелуй. Это собачка пыталась выразить девочке свою приязнь.

— Видишь, ты ей понравилась, — сказала женщина. — Ты не думай, что она так ко всем, наша Муха чужих не любит.

Галинка посмотрела на любопытную собачку, на веселую женщину, на странную комнату с летящими облаками и встала с подушек.

— Так-то лучше, — улыбнулась женщина. — Мне надо идти, но сейчас придет Мак. Дальше уже он позаботится о тебе. Меня зовут Рая. Я здесь инженер и немного врач.

— А меня — Галинка, — в свою очередь сказала девочка. — Я в третий класс перешла. Я пионерка! У меня мама — комбайнер, а дед… Да вы о деде сами спросите в нашем колхозе!..

— И кто же он такой?

— Он — чабан!.. Ученый!..

Она тряхнула золотыми кудрями и слезла с дивана, оглядываясь вокруг. Странная комната, и кто в ней живет — сказать трудно. Везде модели, будто завлекательные игрушки, какие-то разобранные приборы, склянки и механический станок. Много книг, какие-то растения в стеклянной камере и цветы. Где она очутилась?.. Неведомое устройство, люди с облаков, а теперь эта комнатка — все это было очень, очень интересно, и Галинка готова была рассыпаться роем вопросов.

Но бесшумные двери уже спрятали за собой веселую тетю, а в комнату, держа в руках красивый поднос, вошел мальчик.

— Хочешь шоколада? — вежливо предложил он. — А может, бутербродов?.. Ты так долго спала. Только, пожалуйста, больше не надо дождя: дождь — это наше дело.

Он был теперь без шлема, и густые жесткие черные волосы торчали на голове ежиком. Белый рабочий комбинезон из какой-то блестящей ткани облегал крепкое маленькое тело.

Галинка рассматривала мальчика исподлобья, не зная, как отнестись к его насмешливому тону.

Мальчик поставил поднос на столик и принялся хозяйничать. Бутерброды с ветчиной и черной икрой и пухлые бисквиты были красиво выложены по кругу, а вкусно пахнущий шоколад в чашке с искусной резьбой оказался совсем близко к Галинке.

— Мы только вчера прилетели на назначенное место стоянки, — продолжал мальчик, — и еще не совсем устроились с питанием. У нас пока нет повара для автоматической кухни. И сегодня у нас только вкусные консервы.

Налив шоколада и себе, мальчик отодвинулся к окну и вдруг внимательно посмотрел в него.

— Видишь, мы уже понемногу идем на снижение, — спокойно сказал он.

— Как?.. — Галинка даже подскочила от удивления. — Мы, что ли…

— Мы в воздухе, — ответил мальчик. — Разве тебе Рая не сказала, что ты находишься на летающей дождевой станции?

Галинка еще раз оглядела уютную комнатку, диванчик, стол с непонятными приборами и цветами и… опять не поверила.

— Ты… шутишь! — обиженно заявила она.

— Вот и нет, — засмеялся мальчик. — Ты ужасно недоверчивый человек. Мы с тобой на дирижабле-геликостате[1], и это так же верно, как то, что меня зовут Мак Горный и это моя комната.

— Но все это очень странно, — скромно возразила Галинка. — Дед, правда, мне говорил, что где-то строят такую станцию, но я никак не думала, что она будет летающая.

— Когда-то давно проектировали станцию в виде башни, а потом решили, что воздушный корабль — лучше, — пояснил Мак. Он окинул взглядом комнату и гордо добавил: — С завтрашнего дня мы будем делать дожди!.. Для нас не существует засухи!

Галинка замерла от любопытства. Пахучий шоколад застывал в чашке с искусной резьбой.

— Ну, какой же я невежливый, — засуетился Мак. — Ты ничего не ешь и не пьешь. Я даже не спросил, как тебя зовут. Галинка?.. Ну вот что, Галинка, ты ешь, а потом я тебе покажу нашу станцию.