Римма Казакова - Ремонт мозгов

В это время Алси взвизгнула, парсы стукнулись и вспыхнули ослепительным разрядом на экране, который тут же погас.

— Обедать пора — сказала Алси, выключая видеостену.

Откуда-то с потолка спустился желоб, заполненный чем-то прозрачным и пахучим. Не то чтобы, противным, но… Алси сунула мужу в руку трубочку и присосалась к желобу. Дарк последовал ее примеру, скорее по инерции, чем с желанием. Он сосал желе и думал: «Жареной картошки бы… Или — бифштекс с луком!..» Он хотел сказать об этом жене, но она, все так же постанывая, как при игре, сосала студенистую пищу, и Дарк не стал ее отвлекать. Насосавшись, Алси протянула, расслабленно и довольно:

— Сегодня кулл ну просто — ах!..

Дарку вдруг стало нехорошо. До тошноты. Кулл. Парсы. Отсутствие неба и солнца и свинцовые казармы. А работа? Где он работает?

Что за дикий вопрос! Работает он по контракту в закрытом городе. Он работает в кричарне, а жена — в пойнишне. Он месит криче, другие его выпекают, а женщины, вроде Алси, шьют пайн. Разные виды пайна. Пайн, крич… Ситец, хлеб. Эти-то слова откуда? Какие слова настоящие, а какие — жутковатая подделка? Ситец, хлеб… Это оттуда, из раньшей жизни, где были цветы, птицы, небо…

Дарк скомкан в руке пластиковую трубочку и заорал.

— Что с тобой? — всполошилась жена.

— Ничего, ничего… Подавился. Уже прошло. А знаешь, что я ел на улице? Мороженое. Эскимо на палочке!..

— Эскимо? А что это такое? — испуганно спросила Алси.

— Как что? Ну, мороженое, ну, эскимо! Неужели непонятно?

Алси покачала головой,

— Ты там, мне кажется, перегрелся в твоей кричарне. Ты, наверное, хотел сказать — ледяной кулл?

Дарк покачал головой и ничего не ответил. Он задумался. Потом сказал жене:

— Пойду, пройдусь…

— Кулла ледяного принеси, ладно?

— Ладно, — обалдело ответил Дарк и, нажав кнопку, вошел в лифт.

Но гулять среди свинцовых шпалер под колпаком похожего на лампу дневного света неба не хотелось. Он поспешно вернулся домой, прихватив из раздаточного желоба в стене дома то ли эскимо, то ли ледяной кулл — он уже сам запутался.

Когда он возвратился, его встретили остановившиеся от ужаса глаза жены.

— Инспектор приходил…

Дарк забеспокоился.

— Что ему надо? Я ремонтировался только что!

— Оставил карточку явки. Через два часа ты должен быть у него…

— Но почему?!

— Не знаю. Но с этим не шутят…

В голове у Дарка крутился какой-то хоровод, мысли путались, ломались, но постепенно выстраивались в логическую цепочку. Ом вспомнил, как задолжал за дом и за машину, как накануне последнего срока к нему пришел вкрадчивый вербовщик и уговорил отправиться на три года в город закрытого типа. О таких городах Дарк что-то слышал, но никогда не встречал кого-либо, кто там побывал и вернулся назад. Вербовщик, назвав астрономическую сумму вознаграждения, обещал погашение задолженности, и Дарк почти с легким сердцем подписал контракт.

Потом был приемный пункт, собеседование и сон в гостинице перед отправкой. Дальше — провал в памяти… И — воскрешение в этом мире, где нет неба, где он работает в какой-то кричарне, ест через трубочку из круглого корыта, как свинья, в загоне, катает электронные шары на экране и охлаждает пыл ледяным куллом, черт бы его драл! Что за чушь! Надо бежать из этой западни! Но куда? И что все это такое?

— Ты пойдешь к Инспектору? — робко спросила жена.

— Да, да! — резко ответил Дарк, чувствуя отвращение к этой, еще недавно близкой и любимой женщине.

«А с ней-то что? — подумал Дарк. — Она-то понимает, что человек должен работать по специальности; он — инженером по холодильным установкам, она — учительницей младших классов. Что на обед должны быть суп и жаркое, а на десерт едят не кулл ледяной, а компот или там мороженое. И в пятницу надо отправиться за город с приятелями, покупаться в озере, половить рыбку…»

— Я передумал, — вдруг заявил он, — Я не к Инспектору пойду. Я пойду на речку, рыбу ловить…

Выражение лица Алси было таким, будто ее ударили по лицу.

— Дарк, ты сошел с ума… Не ходи никуда, через два часа, если ты не пойдешь, Инспектор сам будет здесь…

Дарк опять нажал кнопку и съехал вниз.

«Ну а со мной-то все же что? — размышлял он. — И что это за ерунда: ремонт мозгов. Бред! Как можно мозги менять? Можно дать по мозгам, как говорит всякая шпана, но менять мозги… Нет, это, что ли, массовый гипноз? Бандитизм, ужас! Что делать? Надо бежать, бежать!» — опять пришло ему в голову. И опять он не знал, куда бежать, как.

Он шел по бесконечно длинной дороге между свинцовыми кишками домов. Казалось, дорога никогда не кончится.

И вдруг он столкнулся с человеком, шагавшим прямо на него. Дарк остановился, чтобы не сбить прохожего с ног. Человек был одет так же, как и Дарк: в серый свитер и брюки из синтетики. Это неприятно поразило Дарка. Он не помнил, чтобы он вообще кого-либо встречал на улице во время прогулок. Да и на работе у него была своя комната-камера. Механизмы были, людей не было…

— Дарк, — сказал человек, — как ты себя чувствуешь, Дарк?..

Глаза у него были осмысленные, внимательные.

— Вы…

— Называй меня доктор Свен. Я рад, что все получилось.

— Что получилось?

— Долго рассказывать, а времени у нас в обрез. Но коротко так: представь себе, что группа талантливых и преступных людей предложила правительству, точнее ее самой отвратительной и коррумпированной части, выход из социального тупика. Решить проблему безработицы, обнищания. Ведь сам ты небось, когда кругом задолжал, не знал, что делать. То ли повеситься, то ли эмигрировать…

И доктор Свен засмеялся поразившим Дарка, не очень приятным смехом.

— Вот тебе и предложили на льготных условиях уехать в неведомый рай. А рай — вот эта коробка для человекожуков, где такие, как ты, производят еду и одежду для мира за пределами металлической тюрьмы, а сами живут — тебе не надо рассказывать, как…

— Разве такое может быть?

— Выходит, что может. Изобрели способ заблокирования мозга, настройки его на самый неразборчивый и примитивный уровень потребностей. Обработанный мозг уже сам занимается постоянной коррекцией и регулировкой. Подзаряжается, так сказать. Для этого и существуют в городе ремонтные мастерские.

— А что же произошло со мной?

— Группа, к которой принадлежу и я — мы спецы, восставшие против этой криминальной банды, — проникла в город. Мы создали несколько своих ремонтных пунктов. Ты попал к нам, и вот тогда тебя не просто подремонтировали, а, как тебе было сказано, все заменили. Замена — такой вид обучения, который медленно стирает внушенные стереотипы. Твоя тревога проистекала оттого, что ты начал возвращаться к самому себе, хотя и не осознавал этого поначалу. Ты ведь уже и мороженое на улице ел, как мороженое, перестал понимать, зачем тебе парсбол или питание из лоханки — не так ли?