Анатолий Днепров - Новое направление

- Да. Наверно, хорошо быть художником или музыкантом. Они острее и глубже чувствуют все это.

- Художники и музыканты? - проворчал он. - А что они слышат звуки? Видят краски? Наблюдают форму? Нет, ученые, батенька мой, ощущают природу богаче, глубже и шире. Для художника комар есть комар. Он его изобразит на полотне черной точкой, если вообще изобразит. Композитор напишет "Полет шмеля". А им и в голову не придет, что этот шмель в тысячу раз более умная машина, чем только что пролетевший вертолет. Вот мы идем сейчас по траве, и в каждой примятой нами травинке разрушается целая фабрика фотосинтеза, фабрика, о которой сейчас мы можем только мечтать. Вот вы, например, мечтаете о создании "электронного мозга", А он, этот мозг, создан природой миллионы лет назад. Он есть у каждого живого существа. И это могут постигнуть только ученые.

- Ну какая польза от того, что мы чувствуем, художника интересует одно, а нас другое, вот и вся разница, - возразил я.

- Польза? - Он остановился и поднял на меня свои суровые темные глаза. - Будет и польза. Надеюсь, что скоро ваши электронные системы заменят кое-чем более интересным и выгодным.

Я поставил ведро с лягушками на землю и хотел было бурно выразить свой протест, как вдруг со стороны леса, к которому мы почти подошли, послышался звонкий женский голос:

- Пал Палыч! Пал Палыч! Она убежала! Ловите ее!

Я увидел стройную девушку в белом халате, быстро бегущую нам навстречу.

- Инна, вы? Что случилось? - встревоженно закричал профессор,

- Мирза убежала! Посмотрите! Вот она!

- Мирза? Ах, безобразие! Кто ее выпустил?

- Не знаю... Ага, попалась!

Девушка схватила прыгающий лохматый комок и крепко прижала его к себе. Маленькая собачонка сердито залаяла. Запыхавшийся Леонозов подбежал к девушке и взял у нее собаку.

- Что произошло? - спросил он отрывисто.

- Сами увидите, - чуть не плача, ответила она. - Сгорел высоковольтный трансформатор. Перегрелись все моторы. Вышел из строя ртутный выпрямитель. А пряжа - просто ужас! Вся перепуталась...

- Ах, негодница! - воскликнул Леонозов, легонько хлопнув собачку по мохнатому боку.

Мирза, испуганная поднятою ею суматохой, рычала, вертела головой и широко открывала пасть, норовя укусить ученого за руку.

- Идемте скорее, Инна! Возьмите ведро.

Девушка быстро зашагала за профессором. В сгустившихся сумерках я заметил, что собака была со всех сторон увешана какими-то коробочками и пластинками.

Вскоре Леонозов со своей спутницей исчезли в лесу, и я остался один посреди луга.

Ill

"Заменить кое-чем более интересным..." - звучало у меня в ушах, когда я, лежа в кровати, вспоминал разговор с Леонозовым. Я чувствовал себя глубоко задетым. Как он, ученый, мог не оценить должным образом совершенную программирующую систему емкостью более миллиона двоичных единиц! Над ней в течение двух лет трудился под моим руководством коллектив в двенадцать человек. Лягушке, видите ли, нужно поставить памятник, а электронную систему "заменить кое-чем"! Возможно ли это?

Я досадовал на себя за то, что не смог как следует ответить Леонозову.

"И кто такая эта плачущая Инна, которая гналась за собачкой? - думал я, с некоторым раздражением вспоминая сцену на лугу. - Наверно, лаборантка какаянибудь, медичка или биолог. Проводят опыты над животными и в миллионный раз удостоверяются, что у них есть и сердце, и желудок, и легкие...".

После обеда, горя желанием поспорить, я пошел через луг к тому месту, где накануне расстался с Леонозовым.

"Теперь-то, если я его встречу, то все скажу, что думаю", - решил я, углубляясь в сосновый бор. Настроение у меня было боевым.

Внезапно передо мной оказался высокий забор, и я пошел по тропинке вдоль него. Вскоре показались ворота, на которых висела стеклянная вывеска с надписью: "АН СССР. Лаборатория биологического регулирования".

"Так вот они откуда!" - подумал я и взялся за ручку калитки. Она была заперта. На мой стук долго никто не отвечал, а затем из-за кустов выскочила крохотная белая болонка и раскатисто залаяла.

- Ну, Белка, Жучка или как тебя, хватит! - Я снова забарабанил в калитку.

Собачонка подбежала ближе, яростно зарычала. Я заметил, что на ошейнике у нее поблескивала небольшая металлическая коробочка.

"Видно, все собаки здесь бегают с неприкосновенным запасом витаминов!" - насмешливо подумал я.

Из-за деревьев появилась женщина в фиолетовом комбинезоне.

- Вам кого?

- Профессора Леонозова.

- По какому делу?

- Я его знакомый. Мне нужно продолжить с ним вчерашний разговор.

- Входите.

Женщина наклонилась к собачонке и проговорила:

- Перестань, Кумок, это свой.

Она погладила собачку, и та умолкла.

- Входите, - повторила женщина.

- Но калитка заперта!

- Сейчас уже открыта, - усмехнулась она, продолжая гладить собачонку.

- Но вы же ее не отпирали! - удивился я,

- А я повторяю: входите, дверь открыта.

Чтобы доказать женщине, что она неправа, я изо всех сил толкнул калитку и чуть было не упал вперед, потому что она без всякого труда распахнулась.

- Значит, здесь у вас автоматизация... - смущенно пробормотал я.

- Автоматизация у нас повсюду. Идите прямо по тропинке к белому павильону. Павел Павлович там, на электростанции.

Действительно, Леонозов был там. Он стоял в окружении нескольких сотрудников у высоковольтного трансформатора и объяснял:

- Есть сигналы регулирования или их нет, трансформатор должен быть заблокирован на случай перегрузки.

- Но мы ведь решили, что не будем вводить никакой другой автоматики, кроме...

- Да, да, да, - прервал высокого худощавого мужчину Леонозов. - Когда я говорю - заблокировать, это вовсе не значит, что нужно поставить электромагнитное или электрическое реле. Вы можете использовать даже дерево, например вот эту сосну. - Он показал на молоденькое деревце. - Пусть система регулирования влагоотдачи какой-нибудь ветки и будет регулятором силы тока.

- Система регулирования влагоотдачи связана с Мирзой, возразила ему девушка. - Кроме того, влагоотдача растений регулируется непрерывными сигналами, а не импульсными!

- Ну и что же? Пусть регулирование тока будет осуществляться автономной системой, а что касается непрерывности регулирования, то это даже... - Вдруг его взгляд упал на меня, - Ах, это опять вы, молодой человек!

- Добрый день! - улыбнулся я.

- Пришли посмотреть на нашу беду?

- Я не знаю, какая беда у вас приключилась.

- Товарищи, - обратился Леонозов к стоявшим возле него сотрудникам, - познакомьтесь: этот молодой инженер - конструктор электронных программирующих систем.

Все головы повернулись ко мне. Я почувствовал себя смущенным, вероятно, потому, что не понимал, о чем они толкуют, хотя все слова были мне, конечно, знакомы.