Николай Романецкий - Прозрение крота

Боишься, владыка, подумал Иван. Трясешься! Умирать-то страшно! Столько лет никого не боялся. Некого было бояться! Сам себе голова. Хотел – ел, что хочется. Хотел – спал, с кем хочется. Хотел – отправлял на смерть…

Он усмехнулся и сказал:

– Выходите, мистер Коллинз! Поезд дальше не пойдет!

В выходном тамбуре пока еще никого не было, только сидел у ворот Толстяк Жерар и, по обыкновению, дремал, зажав автомат между колен. Иван подошел к нему и, аккуратно вытащив оружие, повесил на свое левое плечо.

Целый арсенал, подумал он. Только воевать не с кем. Разве что с Мозли…

Послышались голоса. В тамбуре появились Слепые. Зашумели, загомонили. Как всегда проснулось гулкое эхо.

– Кто знает, что случилось?.. Куда это все прутся?

– Смотри: и Мэт здесь!.. А Иван-то, гляди, весь оружием обвешан!

– Да, совсем от рук отбился мальчишка! Стыд и срам!

– Старый хрыч давно с ума сошел!.. А теперь и Ивана с панталыку сбил. Вы слышали, Феликс, он заявил, что Креста нет?

– Да что я слышал?! Я только что из фанового отсека вылез.

– То-то я думаю: откуда это так воняет?.. Эй, уберите детей из-под ног! Задавим ведь…

– Нет-нет, Мартина! Сечь их надо! Сечь, сечь и сечь!

– И не говорите, соседка!.. Мой вчера заявляет: "Живем, как кроты в норе…" Это я – крот, да? Каково?

– Петька, смотри-ка – дядя Иван! А болтали ребята, что он с Мэтом разругался и ушел…

– Ну и что? Как ушел, так и вернулся!

В толпе Иван увидел свою мать. Она стояла и настороженно смотрела на него. Как будто он и не исчезал никуда на двое суток… А отца не было. И ребят не было. Ни Анны, ни Глэдис, ни Криса – никого… Почему же они не идут, подумал Иван. Разве это не было и их мечтой?

Он поднял руку.

– Тихо!!!

Шум голосов медленно затих.

– Граждане Приюта! – крикнул Иван. – Я попросил вас собраться здесь для того, чтобы доказать вам: Черного Креста больше нет!.. И нет больше ни Слепых, ни Зрячих! И поверхность теперь доступна для всех в любое время. Каждый может выйти. Хоть сейчас!

Толпа колыхнулась.

– Держи карман шире! – раздался чей-то насмешливый голос. – Мне и здесь хорошо! Тепло, светло и в окна не дует!

Иван замер. Не верят, подумал он. И не поверят!.. Чего ради верить? Какой-то пацан, третьего дня исчез, двое суток неизвестно где пропадал, откуда-то внезапно появился и заявляет теперь во всеуслышание, что Креста больше нет… Пропало, видите ли, куда-то вековое пугало! А с пугалом этим уже не одно поколение жизнь прожило…

– Кончай валять дурака, Иван! – сказал дядя Мартин. – Говори, зачем собрал? Некогда лясы точить!.. На шестом этаже канализация полетела. И на девятом тоже!

Ну и ладно, подумал Иван, ну и пусть.

Он повернулся к толпе спиной и пошел к выходу, мимо приткнувшегося к стене Зрячего Мэта, мимо сидевшего с обалделым видом разоруженного горе-охранника Жерара, мимо какого-то незнакомого малорослого типа с лысым черепом, возникшего справа и от которого пахнуло угрозой, но не сиюминутной, а отдаленной, протяженной во времени. На нее Иван пока не стал обращать внимания. В воротах он обернулся. Никто не двинулся с места, все молча смотрели на него. От толпы безысходно несло черной тоской непонимания и враждебности, и Иван плюнул бы на все и ушел, но во вселенской этой черноте яркими огоньками поблескивали любопытные глазенки детей.

И Иван сказал, глядя в эти огоньки:

– Сейчас я выйду наружу. Зрячий Мэт подтвердит, что Крест должен быть сейчас как раз над головой… И если он еще существует, я тут же умру. На ваших глазах.

Мэт взглянул на часы, но ничего не сказал. И тогда Иван выбежал на луг.

– Сынок! Вернись! – догнал его рыдающий стон матери.

– Опомнись, безумец! – визгливо крикнул Зрячий Мэт. – Еще успеешь вернуться… Я прощу тебе все выходки!

Иван остановился посреди луга. Над ним раскинулся голубой купол, с которого светило ослепительное солнце. Над благоухающими цветами порхали яркие бабочки. Издалека доносился размеренный голос кукушки. Все было, как вчера, и все было совершенно иначе. Наверное, потому, что теперь не надо было с опаской оглядывать небо.

В спину остро кольнула угроза, непонятная, но явно смертельная. Иван тут же совершил прыжок в сторону. Мимо него, блеснув на солнце, рыбкой скользнул нож и, упав на землю, затерялся в траве.

Иван медленно обернулся. Толпа Слепых придвинулась к воротам. В ней спешил затеряться лысый карлик. Слепые не обращали на него никакого внимания, они, раскрыв рты, жадно смотрели на Ивана. Иван улыбнулся им и растянулся на траве, сунув лайтинг под голову. Закрыл глаза.

Что же мне делать с Мэтом, думал он. Выгнать его из Приюта?.. Специально для него создать тюрьму-одиночку и в пожизненное?.. Хорошо бы поразить его на глазах у всех фиолетовой молнией, но нет у меня к нему ненависти. Еще вчера было сколько угодно, а сегодня ничего не осталось. Одна жалость…

Лежать под солнцем на траве было приятно – тепло и мягко. Как на кровати. Век бы так лежал!.. Если бы еще не упиралась в шею рукоятка лайтинга.

Негромкий шум донесся до него от ворот. Он открыл глаза, сел и посмотрел назад. Толпа Слепых рассасывалась. То один, то другой, словно вспомнив о чем-то, поворачивались и уходили. Заплакали дети.

– Туда хочу! Туда-а-а!.. – закричал какой-то малыш.

Детей хватали за руки, уводили силой, слышались шлепки.

– Стойте! – закричал Иван и вскочил на ноги. – Куда же вы? Разве вы не видите, что я жив, что Креста нет, что можно совершенно безопасно валяться на травке?..

Слепые молча пожимали плечами и продолжали расходиться. Только дядя Мартин вдруг остановился, повернулся и направился к Ивану.

– Ты извини, – сказал он. – Валяться на травке – это, конечно, прекрасно, но нам работать надо. Канализацию чинить. – И он со странным сожалением посмотрел на Ивана.

– Зачем? – спросил Иван. – Для чего?.. Я не совсем правильно сказал… Но ведь теперь запросто можно жить не в Приюте! Вся Земля открыта!

Дядя Мартин погладил его по голове. Как маленького.

– К чему нам вся Земля? – сказал он. – Нас и Приют устраивает. Особенно теперь, когда не стало Креста.

– Но как же?..

– А вот так! – веско сказал дядя Мартин. – Работать надо! И чем больше, тем лучше… Тогда не будет времени заниматься всякой ерундой.

И он ушел. И все ушли. Остались только мать да скрючившийся у ворот Зрячий Мэт.

– А где отец, мама? – спросил Иван.

Мать молчала.

– Он не пошел, да? – сказал Иван. – Заявил, что у него есть дела и поважнее, да? "Фильтры чистить пора…"

– А может, так и надо, сынок? – осторожно сказала мать. – Ну зачем нам все? Разве нам плохо живется в Приюте? Сыты, одеты… Что еще нужно человеку?.. Дикие звери к нам не суются. Ведь хорошо же!