Андрей Писарцов - Отпуск в Средневековье

– Ну, гони же ты, падла!

Дед сразу почувствовал, что запахло смертью, и ударил поводьями свою клячу. Телега резко тронулась, и я свалился на дно. Когда я попытался приподняться, мы уже вылетали на застеленную бревнами улицу. Из одной из уличных изб высыпали лучники, на ходу пуская в мою сторону стрелы. Я пригнулся – несколько стрел с громким стуком впились в боковую доску телеги, защищавшей меня.

На меня сверху навалился дед. Я резко стал обороняться и только тут увидел, что в деда попала шальная стрела, и его мертвое тело завалилось назад.

Однако лошадь несла телегу вперед. Я попытался дотянуться до вожжей, однако они тащились по земле. С грохотом телега вылетела на базарную площадь. Увидев перед собой сплошную толпу, кляча остановилась.

Я спрыгнул с телеги и, шатаясь, начал пробираться сквозь толпу прочь. Добравшись до торговых рядов на другом конце площади, я остановился на секунду, чтобы перевести дыхание, и обернулся.

На площадь влетели вооруженные всадники и начали кого-то искать в толпе. Рыща по рядам, они спрашивали о чем-то людей. Один из них указал в мою сторону. Заметив меня, они начали быстро пробираться сквозь толпу ко мне. Я забежал в первую попавшуюся лавку и огляделся. На полу в ящиках стояла рыба, а на прилавках лежали сети и рыболовецкие принадлежности. Молодой рыбак с открытым веселым лицом повернулся ко мне:

– Что желаете, господин? Вот рыба свежая, вот сети крепкие..

Я, не слушая его, взял ящики с рыбой и высыпал из них все содержимое на земляной пол у входа в лавку. Тут же улыбка с лица парня исчезла и он, выхватив откуда-то здоровый топор, суровым голосом сказал:

– А вот этого я в своей лавке делать никому не позволю!

– Слушай, у меня тут неподалеку в лесу в джипе полцентнера рыбы валяется – можешь ее за это забрать. А сейчас извини, приятель, за мной гонится стража. Нет у тебя тут второго выхода?

Словно в подтверждение моих слов, в лавку ввалились несколько охранников с мечами и, поскользнувшись на рыбе, рухнули, чертыхаясь, на пол. Я сорвал со стены сеть и накинул на них. Стражники запутались в ней и на несколько секунд увлеклись разрезанием сетки. Я взглянул на парня. Видимо, ему уже приходилось сталкиваться со стражей, поэтому он понимающе посмотрел на меня и глазами указал на дверь в темном углу лавки. Через секунду я уже скрылся за ней.

Перемахнув через несколько изгородей, я оказался на дороге, ведущей к воротам из города. Хромая и шатаясь, я побежал в их сторону. За мной опять послышался стук копыт и крики погони. Развернувшись на бегу, я дрожащей рукой пристрелил двух всадников. Однако за ними я увидел целый отряд и понял, что всех мне их не перестрелять.

Я еще быстрее побежал к воротам. Стражники, поняв, в чем дело, начали опускать на них железную решетку. Двое копьеносцев загородили мне проход, пытаясь проткнуть меня своим оружием. От одного я увернулся, а второго уложил из мухобойки. К этому времени решетка почти совсем опустилась, оставляя между собой и землей меньше полуметра. Я резко упал на землю, быстро подкатился под решетку, встал и побежал по дороге прочь от городских ворот. За это время всадники подъехали к закрытым воротам и кромко ругали стражников за то, что те опустили решетку прямо перед их носом, и дали сбежавшему уйти.

Пока поднимали решетку, я миновал деревянный мостик, переброшенный через защитный ров. Вывихнутая нога и бок сильно ныли, предплечье напоминало о себе резкими приступами боли. Я понял, что в таком состоянии далеко не уйду. Мне надо было раздобыть коня. В это время в сторону города по дороге ехал здоровый воин на большом сильном коне. Через несколько секунд он поравнялся со мной.

– Стой! – закричал я богатырю на коне.

– Что тебе надобно, нищий? – посмотрев на мои лохмотья и жалкий вид, надменно спросил всадник.

– А ну, давай, быстро слазь с коня – он тебе больше не пригодится!

– Если тебе нужен мой добрый конь, то иди сюда и возьми его!

С этими словами воин громко рассмеялся, доставая из ножен свой меч.

– Смотри, парень, я тебя предупреждал.

Сказав так, я выстрелил всаднику в грудь из мухобойки. Однако, вместо того, чтобы мертвым упасть с коня, всадник закричал от боли. Кольчуга на его груди расплавилась и раскалилась добела, словно в горне кузнеца. Я понял, что в моей мухобойке начал садиться заряд и вскоре я не смогу из нее даже разжечь костер.

Я выпалил из своего оружия по воину еще несколько раз, целясь в лицо. Наконец, всадник мертвый упал с коня на обочину дороги. Я быстро влез на его скакуна, пришпорил его изо всех сил и понесся по дороге прочь от Новограда-Залесского.

Не жалея коня, я долго скакал по пыльной дороге. Тем временем большая, хорошо протоптанная колея уходила на запад, петляя между соснами и могучими дубами густого леса. Дорога оказалась людной – я часто встречал конных всадников и небольшие груженые обозы, тянувшиеся в сторону Новограда-Залесского, а иногда и от него. Большинство встречных с недоумением пялились на меня – быстро проносящегося мимо них окровавленного всадника в лохмотьях.

Иногда мне попадались дорожные развилки – я летел вперед, на запад, совершенно не задумываясь над тем, куда приведет меня та или иная дорога. Все о чем я думал сейчас – это уйти от возможной погони за мной.

После нескольких часов пути люди на дороге перестали встречаться совсем. К этому времени все мое тело с непривычки начало ныть – казалось, все старые раны разом открылись и начали резко давать о себе знать.

Синее небо заволокли тяжелые хмурые тучи. Из-за свинцового серого покрывала на небесах вдруг стало сразу как-то темней и тревожней вокруг. Над лесом разнесся сильный и продолжительный раскат грома. На дорожную пыль начали падать большие капли дождя – сначала изредка, затем превратившись в сплошную водяную завесу перед глазами.

Я почувствовал, что пора уже сделать привал от этой выматывающей скачки в никуда. Слева от дороги я заметил небольшую лесную тропу, быстро исчезающую за густыми зарослями леса. Остановившись и немного подумав, я решительно направил коня на лесную тропу – там и деревья укрывают от дождя, и погоня вряд ли додумается свернуть за мной в лес, проскакав по дороге дальше. Размышляя так, я въехал под кроны деревьев. Мокрые от дождя ветки придорожных кустов неприятно коснулись меня, оставляя на моих и без того мокрых лохмотьях свою влагу.

Я медленно пробирался сквозь заросли по небольшой и чуть заметной тропе. Изгибаясь, словно змейка, она увлекала меня между деревьев все дальше и дальше, становясь все менее различимой в этом глухом лесу. Ливень через полчаса кончился, его сменил неприятный моросящий дождь. К этому времени одежда моя промокла до нитки, от чего становилось холодно и зябко. Я осматривал все ближайшие деревья, пытаясь найти более или менее сухое место. Наконец, после продолжительных поисков, я остановился под большой старой елью, метрах в двадцати от тропы. Под могучими ветвями этого старого хвойного дерева лежала большая куча хвороста. Отбросив совсем мокрые верхние ветки в сторону, я сделал из оставшейся части кострище и достал мухобойку, направив ее лазерный луч на хворост. Мокрые ветки обильно задымились и через несколько секунд вспыхнули. Когда огонь как следует разгорелся, я подбросил в него несколько здоровых бревен, найденных неподалеку. Языки пламени весело заиграли над дровами, согревая меня.