Нил Стивенсон - Анафем

Вычислительная метафизика. Залта твёрдо верит в формализацию философии, то есть в то, что философские утверждения можно перевести в символы формальной логики. Когда это сделано, можно сравнивать идеи разных философов, как физик сравнивает две разные теории, записывая их в виде уравнений и проверяя, противоречат ли они друг другу или сводятся к одному тому же. Залта использует для решения таких задач компьютерную программу — «систему автоматических рассуждений» PROVER9. Это очень напоминает Лейбницев замысел универсальной символической логики. Кстати, вычислительная метафизика подсказала идею музыки, упоминаемой в «Анафеме». В частности, живущие на деревьях, одетые в набедренники фраа, которые появляются на актале инбраса в Тредегаре, выполняют — хоть и очень медленно — вычисления в духе PROVER9. Они пытаются решить важную метафизическую проблему, что требует очень долгого времени, поскольку у них нет компьютеров.

Дэвид Льюис и множественность миров. Залта много занимался формами утверждений, что заставило его обратиться к трудам покойного философа Дэвида Льюиса. Льюис написал книгу «О множественности миров» — название покажется знакомым читателям «Анафема», поскольку так же звался мессал, в котором участвовал фраа Эразмас. В ней Льюис закладывает основы модального реализма, метафизики, которая (если очень грубо её обобщить) утверждает, что все возможные миры существуют и не менее реальны, чем наш. Значение модального реализма для «Анафема» очевидно. Дэвид Дойч упоминает труды Льюиса в своих работах о многомировой интерпретации квантовой механики.

Стоит упомянуть, что на работы Дойча и Залты я наткнулся, занимаясь совершенно разными линиями исследования. К первому меня привёл интерес к физике, ко второму — интерес к преемству Платон-Лейбниц-Гуссерль-Гёдель. Когда обнаружилось, что оба они пишут об одном философе, Дэвиде Льюисе, у меня возникло чувство (быть может, ложное), что круг волшебным образом замкнулся.

«Анафем» может быть воспринят как последовательно — и даже яро — антирелигиозная книга. Я предлагаю менее однозначное толкование. Роман написан исключительно с точки зрения инаков, которые в целом плохо относятся к верующим, главным образом потому, что обращают внимание преимущественно на тех верующих, чьё поведение вызывает сильный страх или брезгливость: жуликов, шутов и шарлатанов, которых на Арбе не меньше, чем на Земле. В романе я пытался намекнуть, что есть и другие верующие, которых мало замечают и о которых редко говорят, потому что они не выставляют свою веру напоказ. Это тоже отражает положение дел на Земле. Если бы я задумывал «Анафем» как антирелигиозную филиппику, я не посвятил бы его своим родителям, которые всю жизнь посещают протестантские церкви в университетских городках, где большинство прихожан верит в эволюцию и вовсе не думает толковать писание буквально.

См. кальк 1.

См. кальк 2.

См. кальк 3.