Стефан Вул - Живая смерть

"ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ПИРЕНЕ, ДОЧЬ БЕБРИКСА, МАТЬ ЗМЕИ..."

Он надолго задумался над смыслом второй части текста:

"ТАК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ГОСПОДСТВО ЧЕЛОВЕКА... НОВАЯ ВСЕМОГУЩЕСТВЕННАЯ РАСА".

Поперек, напоминая о разыгравшейся трагедии, бежала торопливо начертанная рукой бедняги Уго строчка:

"НА НИХ ЭТО БОЛЬШЕ НЕ ДЕЙСТВУЕТ... НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ..."

Этот крохотный листочек являлся кусочком недавнего прошлого, доказательством того, что все случившееся не было плодом воспаленного воображения свихнувшегося человека.

- Новая всемогущественная раса, - громко произнес Жоаким.

Он содрогнулся и смял черновик в руке. Еще раз прислушался к зловещему эху, доносившемуся из коридора. Только сейчас ученый заметил, что продрог до мозга костей и с грустью вспомнил о своем жилье, в котором не так давно Уго заботливо поддерживал огонь в камине, постоянно подбрасывая туда охапки дров.

Жоаким взглянул на Марту. Она несколько раз мигнула от света лампы. Спросил ее:

- Как вы себя чувствуете?

Хозяйка замка смолчала. Но в её глазах Жоаким прочел до глубины души потрясшую его муку. В его представлении Марта была крайне хрупкой и изящной женщиной, на которую слишком жестоко и непомерно обрушилась судьба. В груди ученого что-то надорвалось. На сердце накатилась волна долго сдерживаемой нежности. Он присел рядом и заключил молодую женщину в объятия. Поцеловав Марту в лоб, он заговорил с ней так, как никогда бы в жизни не решился сделать раньше, обращаясь к хозяйке замка, гордой принцессе Пурров.

- Моя милая подбитая на лету пташка, - вырвалось у него. - Я спасу вас, вот увидите. Увезу вас отсюда далеко-далеко, и вылечу, и... Я люблю вас, Марта. Вы сразили меня уже при нашей самой первой встрече, но я не отдавал тогда себе в этом отчета. Позвольте же мне признаться в этом теперь и повторять эти слова снова и снова, какими бы смешными они ни казались в устах старика вроде меня. Я буду заботиться о вас всегда, как отец в отношении собственной дочери.

Какое-то время он убаюкивал её на своей груди. При этом не уставал твердить:

- Я люблю вас. Последняя радость в моей жизни наступит только тогда, когда удостоверюсь, что вы спасены. О, да! Я все сделаю, чтобы вывести вас из этой передряги целой и невредимой.

Все это выглядело весьма комично. И он прекрасно сознавал сей факт. Но подобные заверения пробудили в нем энергию, свойственную лишь молодым людям. К тому же поблизости не было никого, кто мог бы посмеяться над ним; не стоило принимать в расчет даже Марту, поскольку в эти мгновения её разум, похоже, затерялся в каком-то неведомом и таинственном измерении.

Биолог обулся в сапоги, напялил на себя прозрачный плащ с капюшоном и натянул на руки перчатки. После недолгого раздумья заставил подняться и проделать то же самое и Марту. Она покорно следовала его указаниям.

Усадив её снова на скамейку, Жоаким бросил:

- Я скоро вернусь.

Он спустился по ступенькам, которые вели к мосткам у фуникулера. Его шаги гулко чеканили по металлу, порождая угрюмое эхо, терявшееся где-то в тоннеле.

Ученый соскользнул на каменистый склон, двигаясь в направлении блекло подсвеченного туманным днем метрах в ста ниже его полукруга.

Минут через пять он выполз наружу и заковылял по сырому откосу, то и дело поскальзываясь на круглых гальках. Ориентировался по тросам подъемной дороги, изгибавшимся от одной опоры к другой, пока не вышел на край пропасти.

При этом он едва не загремел с высокого утеса. Было ясно, что дальнейшее продвижение вперед было невозможным.

Биолог немного постоял у каймы пропасти, возвышаясь над океаном напоминавшего вату тумана. Он ещё мог различать пару пилонов - контуры третьего лишь слегка проступали в окружавшей его со всех сторон мгле.

Жоаким принялся кричать что было мочи:

- На помощь!

Но голос, заглушаемый капюшоном, звучал глухо и явно разносился не так уж и далеко. Тогда, обреченно махнув рукой, он открыл лицо и заорал во все горло:

- Спасите Марту! Эй, вы, там внизу, слышите ли меня? Э-э-й!

Переводя дух, он полной грудью вдыхал смертельную влажность воздуха.

Он продолжал надрываться, пока не охрип, понимая, что его призывы попусту теряются в горах. Обессилев, он пошел обратно, тяжело ступая и останавливаясь через каждый десяток метров, чтобы перевести дыхание. Приближаясь к тоннелю, заметил желтого, в руку толщиной, слизняка, лениво уступившего ему дорогу, испачкав при этом гравий мерзкой пленкой.

Неожиданно до него донесся крик, точнее, нечто похожее на отрывистый смех, раздававшийся где-то в глубине тоннеля. Его сразу же захлестнула мысль: "Что-то стряслось с Мартой!"

Жоаким рванулся, задыхаясь, вперед, ворвался под мрачные своды коридора и сразу же зажег лампу. Он живо представил себе, как Марта в этот момент насмерть схватилась с...

Совершенно изнуренный, он кое-как вскарабкался на мостки и плашмя растянулся на полу, чувствуя во рту привкус крови. В ушах нестерпимо звенело, словно там бухали в барабан. Он с трудом пробормотал:

- Мар... Марта!

По ступенькам он уже карабкался на четвереньках, уподобляясь животному. В вестибюле никого не было. Голос заулюлюкал чуть дальше, в коридоре. То был рассыпавшийся горохом безумный смех, раздававшийся в паузы между куплетами старинной песни, примитивной, отражавшей все зловещие легенды прошлого:

ВОКРУГ ЗАМКА ЧЕРНОГО,

ВОКРУГ ЗАМКА ЧЕРНОГО

ЛЮБОЙ ВХОД ЗАКРЫТ-ЗАРОС.

ОТЧЕГО?

...А В КУСТАХ НЕТ БОЛЕ РОЗ.

Жоаким, пошатываясь, поднялся на ноги и, прижимая руку к груди, словно пытаясь сдержать бешено колотившееся сердце, потащился по коридору. Он хотел позвать Марту, но из горла вырвался едва слышный шепот.

А тем временем песня Марты причудливым эхом пульсировала по закоулкам лабиринта:

ЗАМОК - МЕСТО СОВСЕМ ГЛУХОЕ,

ЗАМОК - МЕСТО СОВСЕМ ГЛУХОЕ.

ЛИШЬ ВЕТЕР РЫДАЕТ ТОСКЛИВЫМ СТОНОМ.

ЧТО ТАКОЕ?

ТО ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ КОЛЬКОЛЬНЫМ ЗВОНОМ.

Жоаким мобилизовал все физические ресурсы своего уже достаточно немолодого тела. При выборе направления движения он опять ориентировался по степени освоенности предшествовавшими ему ходоками коридоров. Но миновав три перекрестка, ученый вдруг обнаружил, что голос стал затухать, причем, как ему представлялось, теперь он доносился откуда-то сзади.

В КОНЦЕ ДЛИННЮЩЕГО КОРИДОРА,

В КОНЦЕ ДЛИННЮЩЕГО КОРИДОРА

СВЕЧА ПРЕОГРОМНАЯ СВЕТОМ МИГАЕТ...

О ЧЕМ РАЗГОВОРЫ?

КРЕСТ ЗОЛОТОЙ НА СТЕНЕ СВЕРКАЕТ.

Совсем потеряв голову, Жоаким побрел обратно. Марта, очевидно, сворачивала в этой запутаннейшей сети галерей, нашпигованных обвалами и всякого рода ловушками и темницами, просто так, наобум, ничуть не раздумывая.