А. Фористер - Бухта страха

Таким образом вследствие внезапно наступившего испарения сразу образовался лед. Под трещинами поднимавшейся вверх земной коры просочившаяся вода превращалась в лед. Когда же через некоторый промежуток времени поднявшийся было слой снова вдруг опадал, то пещеры мгновенно наполнялись водой и обитатели их тонули.

Вода, раньше проникшая под этот слой, уже была превращена в лед. Как известно, лед благодаря своему весу не может опускаться ни под каким давлением. В силу этого образовавшийся во время растрескивания земли лед в свою очередь поднялся вверх со всем находившимся на нем слоем земли и таким образом создался плавучий остров, покоящийся на льду.

Известно, что и у моря есть течение, стремящееся с юга на север. В недавние времена это течение было гораздо сильнее настоящего. Доказано, что Флоридские острова, обязанные своим происхождением беспрерывной деятельности кораллов, понемногу дали течению другое направление.

Это течение овладело плавучим островом и привело его к ледяным горам Северного ледовитого океана, между которыми оно и застряло. Таким путем и очутились тут мамонты вместе со своим убежищем — пещерою.

Построив такую убедительную теорию, я въехал на санях в пещеру, в глубине которой возвышался снежно-белый, отполированный зубами животных скелет мамонта. Над ним же, примерзший к блестящему своду, как бы летал в воздухе чудовищных размеров плезиозавр, т. е. рептилия, одетая в природный панцирь с длинною лебединою шеей, страшными зубами в разинутой пасти и чешуйчатым хвостом.

Какие же еще неисчерпаемые сокровища находятся в этой пещере?

Повсюду обрисовывались сквозь лед очертания первобытных зверей. У некоторых виднелись только одни чудовищные головы удивительно странных форм. Остальные же части скрыты подо льдом. И мясо всех этих животных, пролежав двадцать тысяч лет подо льдом, оказалось вполне съедобным.

Теперь голод уже не угрожал мне и я мог предпринимать долгие путешествия по пещере в поисках выхода, свободного от медведей. Блуждая среди тесных коридоров и маленьких пещер, я наконец очутился в громадной пещере. Она была не особенно высока, но очень длинна и широка. В ней царствовал положительно непроницаемый мрак. Стены ее состояли из магнитного железняка и авгита, казавшегося издали зеленым, а вблизи — радужным. Свод был весь из долорита. Дно пещеры занимало озеро, гладкое и неподвижное, как зеркало.

Я взял валявшийся у меня под ногами камень и сердито швырнул его в эту неподвижную поверхность.

Тут случилось нечто невероятное. Озеро оказалось наполненным базальтом в жидком состоянии, но уже настолько остывшим, что он был готов к кристаллизации. Недоставало лишь падения ничтожного камешка в эту массу, чтобы совершилась кристаллизация.

Когда брошенный мною камешек коснулся поверхности озера, пещера внезапно наполнилась ослепительным сиянием, которое всегда предшествует кристаллизации; когда оно угасло, раздался оглушительный грохот.

Через секунду перед моими изумленными глазами внезапно поднялись из бездны шестиугольные колонны, окружностью в два метра с лишком. Все они были одинаковой величины и возникали густыми, тесно сплоченными рядами.

Не останавливаясь перед сводом, базальтовые колонны пробили его с такою силою, какая не поддается человеческому вычислению. Только что родившийся базальт полминуты тому назад представлял собой совершенно мягкую массу, вроде студня, а теперь прорезал твердый и массивный каменный слой с такой же легкостью, с какой острый нож режет бумагу.

Вследствие громадного трения и давления вся масса долорита, через которую проложил себе путь базальт, раскалилась докрасна, а там, где базальт еще соприкасался с долоритом, он тоже пламенел. Наконец все колонны тоже засияли огнем и сделались точно прозрачными. Вся пещера казалась наполненной пламенем.

Когда жидкое тело переходит в состояние кристаллизации, то уже само собою вследствие освобождения скрытой теплоты является сильное повышение температуры. Тут же от невообразимо страшного трения жар стал воистину вулканический.

Сила базальтового превращения совершила большие перемены и в преграждавших мне путь сланцевых наслоениях. Аккуратно нагроможденные одна на другую сланцевые плиты теперь лежали в хаотическом беспорядка с обращенными друг к другу острыми ребрами и краями.

В одном месте между поднявшимися горизонтально плитами образовалось треугольное, метра в три вышиною, отверстие, откуда проникал холодный воздух.

Направившись в это отверстие, я попал в совершенно круглое, шарообразное пространство — «хрустальный погреб».

Вся пещера так и сверкала, мерцала, сияла и переливалась миллиардами разноцветных искр. Радужные лучи перекрещивались во всех направлениях. Картина была поистине волшебная.

Посреди пещеры, прямо против устроенного мною входа шла галерея. На ней стояло четырнадцать гигантских колонн. Обойдя кругом одну из них, я приблизился к другой, задней, и вдруг в сильнейшем испуге отскочил: в середине хрустальной призмы стоял… человек.

Как в маленьких кристаллах хрусталя и кусках янтаря часто попадаются жуки, кузнечики и стрекозы, так и в этой громадной призме был заключен доисторический человек, стоявший во весь рост.

Да, это было не четверорукое существо, не обезьяна, но homo primigenius — первобытный человек.

Человек этот, мужчина почти шести футов ростом, стоял с немного приподнятыми руками и сжатыми кулаками. У него был высокий гладкий лоб, поражавший тем, что представлял во всей фигуре единственное место, не покрытое растительностью. Грудь, шея, плечи, руки и ноги — все было покрыто шерстью. Это было животное, только с человеческими формами, с высоким выпуклым черепом, большим выгнутым носом и с подбородком, образующим прямую линию с профилем.

Это был старик двадцати тысяч лет от роду.

Как он попал в кристаллическую массу?

Да так же точно, как попал бы и я в базальтовую колонну, если б поскользнулся и упал в озеро жидкого базальта.

Вероятно и этот человек, спасаясь от страшной геологической катастрофы, попал в пещеру как раз в то время, когда все дно ее было покрыто готовившейся к кристаллизации кремнекислотою. Эта кислота показалась ему водою. Быть может, он хотел переплыть ее, а то просто пожелал напиться, и в тот момент, когда он коснулся ее поверхности, родился кристалл.

Образование горного хрусталя не вызывает тех явлений, которые сопровождают рождение базальта: не было ни трения, ни прорыва, а потому не было и каления. Ведь попадись я в базальт, то не только испепелился бы, но из моего праха образовался бы какой-нибудь новый минерал, или металл.