Идут роботы - Владимир Николаевич Владко

— Сволочи! Тоже показывают белый платок, как и те, что были в броневике?.. А потом гранату швырнут?..

Кто-то размахнулся — и людей с дрожащими руками покрыл белый дым взрыва… Вдруг стрельба утихла… Тим оглянулся вокруг: он увидел на асфальте человеческие тела, разбросанные винтовки, услышал чей-то стон. А около ворот Боб Лесли распоряжался, поддерживая правую руку, из которой тяжелыми каплями стекала на землю кровь:

— Скорее собирайтесь! Раненых подберут женщины. Забирайте у убитых всё оружие, берите его и у раненых, им оно теперь не нужно. У нас ещё достаточно дел. Оставьте отряд у ворот — никого не впускать и не выпускать без разрешения революционного комитета. Все силы теперь на осаду полиции и банка, где засели полицейские и остальные социал-фашисты… Скорее, товарищи, нам надо справиться до ночи, потому что ночью могут подойти правительственные войска!

… Тим шел рядом с Бобом и слушал его распоряжения, как вдруг из-за угла навстречу отряду выехал автомобиль. Он направился было на завод; но, увидев вооружённых людей, шофер затормозил и быстро повернул машину. Однако, было уже поздно. Несколько рабочих бросились к машине и, угрожая оружием, заставили её остановиться.

— Кто едет? — Спросил Боб Лесли.

Вместо ответа изнутри машины раздался выстрел. Боб отшатнулся, и пуля не задела его.

— Эй, бросьте шутить! — Воскликнул он. — Иначе от вас, сударь, живого места не останется! Руки вверх!

Человек в машине увидел, что спорить было бесполезно, потому что в его лицо смотрело сразу несколько винтовок. Он отбросил от себя револьвер и поднял руки.

— Кто?

Человек молчал. Его бледное лицо с серыми, словно стальными глазами, было как мел. Но он не отвечал. Тим через плечо Боба заглянул в машину — и не поверил своим глазам: это был Джонатан Говерс, собственной персоной!

— Боб, это Говерс, — тихо сказал Тим.

— Не может быть!

— Да, уверяю тебя.

Боб остановил рабочих, которые хотели вытащить человека со стальными глазами из машины:

— Стойте! Пусть едет! Нам не до него. Тим, иди с ним на завод. Не позволяй никому останавливать машину. Оставь его там у ворот, пусть полицейские помогут ему, откроют ему ворота, слышишь?..

Тим смотрел на Боба: не сошел ли он с ума?.. Отпускать из рук Говерса?.. Но Боб не дал ему времени ничего сказать:

— Ты слышал? — Строго спросил он. — Значит, иди. Если не доставишь его целым на завод и не передашь полицейским, — отвечаешь головой.

Тим не мог спорить. Он стал на подножку и, держа револьвер наготове, поехал на завод, ругая Боба и всё в мире: он, Тим Кровнти, выполняет обязанности Говерсовского охранника?.. Всё на свете пошло вверх ногами. Но приказ надо было выполнить. Если Боб что-то хотел — спорить не надо…

Томас Бирз почти сошёл с ума. Он никого и ничего не слушал, отказывался даже от разговоров со смотрителями, что приходили докладывать ему о роботах, о том, что они снова ровно в двенадцать часов подняли вверх левые руки, словно нарочно обращая на себя внимание. Зря. Томас Бирз отвечал:

— Ерунда! Пусть поднимают руку, пусть поднимают обе, даже ноги пусть поднимут. Дело теперь не в них. Ну их к чёрту!..

Смотрители уходили, ничего не понимая. Но и они тревожно прислушивались к выстрелам и возгласам с площади, что доходили сюда, как шум грозного прибоя. Что-то будет!..

Бирзу сообщили по телефону из полиции, дело очень ухудшилась. Рабочие получили оружие, захватили бронеавтомобиль, который должен был их задержать перед заводской площадью, разбили отряд полиции и боевой организации фашистской молодежи — и теперь движутся к полицейской управе и банку. Гордон Блэк советовал держаться, потому что завод осадили революционеры (он впервые произнёс это слово!) — И только войска могут спасти положение.

— Войска должны прийти ночью, — сказал Блэк, — надо продержаться до тех пор, потому что революционеры фактически захватили весь город. Мы сидим словно в ловушке. Я не уверен, что они не взорвут дом полицейской управы… Держитесь, мистер Бирз, вам это делать легче, ибо вы сидите за крепкими заводскими стенами!..

Дважды уже Томас Бирз пожалел, что в его распоряжении не было самолета; потому что он был человеком, который трезво смотрел на вещи, и хорошо понимал, что рискует головой. Он считал, что можно потерять всё, кроме головы, потому что её назад не вернешь… Но — как можно было выбраться отсюда, из этого проклятого завода, если он сидел в нём, словно в ловушке?..

Ещё раз он вспомнил недобрым словом Говерса, который оставался в полной безопасности в Нью-Йорке. Он, Томас Бирз, вынужден дожидаться здесь войска, — если его не разорвут до того…

Зазвенел телефон. Бирз неохотно взял трубку.

— Слушаю.

— Мистер Бирз, — услышал он голос Мадлен, — я хотела бы поговорить с вами, если есть время.

— Прошу. Рад выслушать вас.

— Нет, по телефону я не буду говорить. Я хочу прийти к вам.

— Опять-таки, прошу. Сейчас я распоряжусь.

Он нажал кнопку звонка. Вошёл секретарь.

— Пройдите к мисс Стрэнд и приведите её сюда, — приказал Бирз.

… Мадлен ждала. Комната не была заперта, но выйти она не могла, потому что в дверях стояла огромная железная фигура робота, который загораживал собой выход. Это нервировало Мадлен с того самого времени, как Бирз привёз её сюда. Незыблемая фигура словно следила за каждым её движением. Но Бирз сказал:

— Ставить вам стражников я не могу, мне и так не хватает людей. И оставить вас на свободе я тоже не могу, вы доказали свои враждебные намерения. Значит, придётся поставить у ваших дверей робота. Кстати, вы всё время хотели лучше познакомиться с ними. Даже без моего разрешения приходили на завод в виде уборщицы. Думаю, что делаю приятное для вас, оставляя наедине с роботом. Пожалуйста, осматривайте, сколько хотите. Только не советую прикасаться к нему, потому что роботы, что стоят у меня на страже, всегда насыщенны током, а этот ток убивает человека на месте.

Мадлен ни слова не ответила на ту издевательскую речь. Робот неподвижно стоял в дверях всю ночь, утро и день. Мадлен не могла даже спать, измученная «допросом третьей степени»: у неё болели обожжённые электрическим проводом руки, а тут ещё нервировал робот. Ей казалось, что он в любую минуту может всё также молча подойти и задушить её…

С радостью она услышала человеческие шаги. И, словно тоже слыша их, робот тяжело повернулся и отступил в сторону. В комнату вошел секретарь Бирза:

— Мистер Томас