Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)

– Какой же?

– «Никто не выйдет отсюда живым». Бессмертные слова Джима Моррисона. Разве тебе не нравится?

– Неплохо. Но…

Кассандра взяла его за руку и отвела за кулисы. Калигулу и нескольких его приятелей назначили временными ацтекскими жрецами, чтобы они могли помогать Ксолотлю. Первая жертва уже лежала на камне, привязанная ремнями. Зрители, которых набралось несколько десятков тысяч, и их число непрерывно увеличивалось, аплодировали.

– Да, настоящее событие! – воскликнул Ксолотль. – Где мой нож, Кассандра?

– Здесь, дорогой, – сказала Кассандра и положила ему на ладонь скальпель из нержавеющей стали. Ксолотль посмотрел на него и нахмурился.

– Так неправильно. Годится только кремневый нож, причем на нем должно быть немного засохшей крови. И где расширители грудной клетки из лосиных рогов и жадеитовые извлекатели сердец?

– У нас есть новейшие инструменты для операционных. Попробуй к ним приспособиться; мы сделали все, что могли.

Ксолотль вышел под свет прожекторов. Аудитория, все еще не подозревающая о своей судьбе, зааплодировала, когда он поднял руку с блестящим скальпелем. Ксолотль повелительно взмахнул рукой, наступила тишина.

– Жители ада, – сказал он. – Боги велели передать вам.

Внезапно Ксолотль оказался возле алтаря в другом храме. Прямо перед ним возвышались высоченные героические фигуры двух богов. Оба были в масках, но он легко их узнал: Тескатлипоку по дымчатому зеркалу, а Кецалькоатля по цветущей ветви.

– Будь верен приказам своего бога, – сказал Тескатлипока. – Не подвергай их сомнению. Начинай жертвоприношение.

– Бог создал тебя человеком, – произнес Кецалькоатль. – Суть человечности в том, чтобы заглянуть внутрь себя и откликнуться на свои чувства.

– Это слова бога-слабака, – заявил Тескатлипока. – Однажды я уже одолел тебя, Кецалькоатль, и могу сделать это вновь. Начинай жертвоприношение, Ксолотль!

– Загляни в свое сердце, Ксолотль!

– Выполняй приказ!

– Подчиняйся только себе!

Видение возникло и исчезло в мгновение ока, и теперь Ксолотль знал, какой выбор ему предстоит.

Он присел и откуда-то появившимся в руке обсидиановым ножом перерезал путы жертвы. Потом обернулся к зрителям:

– Я Ксолотль, я Нецалькойотль, я Кецалькоатль. Жертвоприношений больше не будет!

Толпа разгневанно заревела. Зрители хлынули в проходы и, размахивая кулаками, побежали к сцене.

Ксолотль закрыл глаза и стал ждать смерти, но потом подумал: «Нет, я не умру, если сам этого не захочу!»

И он бросился навстречу зрителям, которые, слившись воедино, превратились в гигантскую фигуру Тескатлипоки.

То был жуткий и неуязвимый бог. Глаза его метали пламя, из плеч высовывались гадюки; он тянул к Ксолотлю руки, пальцы на которых превратились в рты, усеянные острыми, как иглы, зубами.

И Ксолотль побежал прямо на него, в него и сквозь него, и бог Тескатлипока развалился на куски, словно кукла из мягкой ярко раскрашенной бумаги.

Когда же Ксолотль оказался по другую сторону бога, он раскрыл ладонь и увидел вонзившиеся в нее пять кактусовых колючек.

Неделю спустя человек в тоге проехал на запряженной двумя лошадьми боевой колеснице через пустоши Восточного Ада и остановился в пустыне возле хижины из просмоленного картона. Калигула спрыгнул, велел вознице подождать и вошел в хижину. Там он увидел Ксолотля – пьяного, с бутылкой адского пойла в руке – и лежащую рядом с ним пятнистую гиену.

– Я так и понял, что ты вернешься сюда после своего грандиозного провала, – сказал Калигула.

– Я просто не смог довести дело до конца, – буркнул Ксолотль. – Не мог смотреть на всех этих людей, которых обманом превратили в жертв. Так просто нечестно. И жертвоприношения полагается устраивать не так. Поэтому я решил: пропади все пропадом, но больше я этого делать не стану. Пусть мир гибнет, мне все равно. И ушел.

– Не сказав ничего Кассандре?

– Я знал, что она больше не захочет меня видеть.

– Неужели ты так и не понял, что Кассандра никогда не хотела этих жертв? И смирилась с ними лишь потому, что любит тебя?

– В самом деле?

– Возвращайся со мной, Ксолотль, прямо сейчас. Она тебя ждет. И, кстати, сегодня ночью я сам видел вещий сон. В первый раз. Могучий голос сказал мне: «О цезарь Калигула, передай людям наше послание!» И я ответил: «Я слушаю тебя, повелитель». Тогда голос сказал: «Передай им, что уничтожение космоса отложено из-за сверхкосмических обстоятельств, над которыми мы не властны. Оставайтесь настроенными на пророческий канал, ждите развития событий».

– Спасены, – сказал Ксолотль. Но вяло, без торжества в голосе.

– Милый, все обернулось к лучшему, – проворковала Кассандра. – Никого не пришлось убивать, а конец света отложен. Теперь осталось только избрать тебя мэром Восточного Ада.

– Нет, женщина, – возразил Ксолотль. – Мне было открыто, что в качестве награды за прохождение этого сложного круга смерти и возрождения мне разрешат отправиться в место, где существует сознание без объекта и наслаждение без эго.

Ксолотль присел на корточки, сосредоточился и исчез.

Кассандра разочаровалась, но не удивилась.

Она знала, что Ксолотль – парень необычный. Но знала также, что он вернется. Периоды просветления обычно недолги. Кончаются они тем, что кто-то приходит, показывает тебе твое тело, и… – бац! – тебя снова в него затягивает.

Так что она подождет!

Согласно легенде, на самой окраине нашей островной галактики есть безымянная планетка. И на ней – одно-единственное дерево, на вершине которого с помощью клина закреплен огромный алмаз. Камень поместили туда представители некой давным-давно сгинувшей расы. В нем можно увидеть все, что было, есть и еще только будет. Это дерево называется Древом Жизни, а кристалл на его вершине – Всевидящим Оком.

Три человека отправились однажды на поиски этого дерева. Немало опасностей и трудностей встретилось им на пути, и вот наконец оно предстало перед ними. Каждый из них по очереди взобрался на его вершину и заглянул в магический кристалл. Затем они стали сравнивать свои впечатления, и первый, человек весьма авторитетный, сказал:

– Я видел бесчисленное множество деяний, как великих, так и совершенно незначительных. И я понял, что это всего лишь замочная скважина в двери, ведущей во Вселенную; то, о чем Борхес говорит в своем «Алефе».

Второй человек, известный ученый, сказал:

– Я видел искривление пространства, гибель фотона, рождение звезды. И догадался, что передо мной некая суперголограмма, самозародившаяся и самовоссоздающаяся; и она дает нам целостное представление о том, что такое наш мир.