Майк Резник - Семь взглядов на Олдувайское Ущелье

Бабуин посмотрел вниз, в ущелье, и зарычал. Бесхвостая обезьяна продолжала смотреть вверх, не проявляя ни страха, ни даже простого интереса.

Наконец, она исчезла в густом кустарнике.

- Видишь? - самодовольно сказал Бокату. - Она увидела коричневую обезьяну и сбежала подальше.

- Мне она не показалась испуганной, - заметила Энкатаи.

- Тем более это заставляет сомневаться в ее разумности.

Через несколько минут они добрались до места, где находились бесхвостые обезьяны. Они сделали паузу, чтобы восстановить силы, и продолжили спуск ко дну ущелья.

- Никого, - объявил Бокату, оглядываясь вокруг. - Я думаю, тот, которого мы видели, - часовой, и теперь все племя во многих милях от нас.

- Посмотри на нашего приятеля.

Бабуин тоже добрался до дна ущелья и теперь напряженно нюхал воздух.

- Он ведь еще не пересек эволюционный барьер, - рассмеявшись, сказал Бокату. - А ты думала, он станет искать хищников с помощью приборов?

- Нет, - сказала Энкатаи, глядя на бабуина. - Но если здесь нет опасности, он должен расслабиться. Однако он не кажется расслабленным.

- Может, именно по этой причине он прожил достаточно долго, чтобы так вымахать. - ответил Бокату, не придавая значения ее словам. Он огляделся. - Где они тут находят пищу?

- Не знаю.

- Возможно, нам следует поймать одного из них для анализа. Содержание его желудка может нам рассказать о многом.

- Ты обещал.

- Но это было бы так просто, - настаивал он. - Все, что нам нужно сделать - это установить ловушку с фруктами или орехами в качестве приманки.

Внезапно бабуин зарычал. Бокату и Энкатаи повернулись, чтобы определить источник его недовольства. Там ничего не было, но бабуин приходил во все большее и большее бешенство. Наконец, он развернулся и бросился вверх, из ущелья.

- Хотел бы я знать, что все это значит, - задумчиво произнес Бокату.

- Думаю, нам лучше уйти.

- Корабль вернется только через полдня.

- Мне здесь неуютно. Наш путь сюда был очень похож на тот, в моем сне.

- На тебя плохо действуют солнечные лучи. Мы отдохнем в пещере.

Энкатаи с неохотой позволила ему увести себя в маленькую пещеру, располагавшуюся в стене ущелья. Внезапно она остановилась, почувствовав, что больше не может сделать ни шагу.

- Что случилось?

- Эта пещера была в моем сне, - сказала она. - Не надо туда идти.

- Ты должна научиться не позволять снам управлять твоей жизнью, - ответил Бокату. Он принюхался. - Какой-то странный запах.

- Пойдем обратно! Нам тут ничего не нужно.

Он просунул голову в пещеру.

- Новый мир, новые запахи…

- Пожалуйста, Бокату!

- Дай мне только посмотреть, что источает этот запах, - сказал он, светя в пещеру фонариком. Луч выхватил из темноты огромную кучу тел, многие из которых были наполовину съедены, почти все - на разных стадиях разложения.

- Что это такое? - подступая ближе, спросил он.

- Коричневые обезьяны, - ответила Энкатаи, даже не взглянув. - И у каждой разбита голова.

- Это тоже было в твоем сне? - спросил Бокату, внезапно начав нервничать.

Она кивнула.

- Мы должны уйти отсюда немедленно!

Он направился к выходу из пещеры.

- По-моему, это место вполне безопасно, - заявил он.

- В моих снах оно никогда не бывало безопасным, - с возрастающим беспокойством сказала она.

Они выбрались из пещеры и прошли около пятидесяти ярдов, когда оказались около места, в котором ущелье делало изгиб. Миновав его, они лицом к лицу столкнулись с бесхвостой обезьяной.

- Похоже, один их них все-таки остался, - сказал Бокату. - сейчас я его прогоню.

Он подобрал с земли камень и бросил его в обезьяну, которая быстро пригнулась, но не сдвинулась с места.

Энкатаи настойчиво потянула его за плечо.

- Не один, а больше, - сказала она.

Бокату поднял глаза. Почти прямо у него над головой на дереве сидели еще две бесхвостые обезьяны. Шагнув в сторону, он увидел еще четверых, которые неуклюже направлялись к ним из кустов. Еще один появился из пещеры, а трое свалились с ближайших деревьев.

- Что у них в руках? - нервничая, спросил он.

- Ты бы назвал это бедренными костями травоядных, - сказала Энкатаи, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. - А они сказали бы, что это оружие.

Безволосые обезьяны расположились полукругом и начали медленно приближаться.

- Но они же такие маленькие! - воскликнул Бокату, отступая до тех пор, пока не уперся в скалу, после чего он замер, не в силах сделать больше ни шагу.

- Ты дурак, - сказала Энкатаи. Она чувствовала себя беспомощной, попав в ловушку из своего сна. - Это и есть раса, которая будет управлять этой планетой. Посмотри в их глаза!

Бокату посмотрел, и увидел там ужас, такой ужас, которого он никогда не встречал в глазах разумного существа или животного. Ему едва хватило времени на короткую молитву, в которой он призывал различные бедствия на голову этой расы. Он молился о том, чтобы эти несчастья случились до того, как ужасная раса сможет достигнуть звезд. А потом одна из бесхвостых обезьян швырнула ему в голову ровный, отполированный треугольный камень. Это его ошеломило и, падая на землю, Бокату успел заметить, как по нему и Энкатаи начали ритмично колотить дубинки.

Сверху наблюдал бабуин. Когда резня завершилась, он развернулся и побежал в просторную саванну, где он будет в безопасности от маленьких бесхвостых обезьян. По крайней мере, какое-то время.

- Оружие, - открытие заставило меня задуматься. - Это было оружием!

Я был совершенно один. Где-то во время Чувствования Близнецы Звездная Пыль решили, что это одна из немногих на свете вещей, которые им по-настоящему не нравятся, и вернулись к себе.

Я подождал, пока вызванное открытием возбуждение не спало настолько, что я смог контролировать свою физическую структуру. Затем я снова принял форму, в которой появлялся перед своими компаньонами, и доложил о своем открытии Беллидору.

- Значит, они были агрессивны, - сказал он. - Что ж, это не удивительно. Откуда еще могло взяться такое стремление завоевать звезды!

- Удивляет другое - то, что нет никаких упоминаний о посещениях этого места в древности другими расами, - сказал Историк.

- Это был отряд исследователей, и земля не представляла для них ценности, - ответил я. - Несомненно, они высаживались на многих планетах.

Если такие записи вообще где-нибудь есть, они, скорее всего, находятся в их архивах, и утверждают, что Земля не представляет никакой ценности для колонизации.

- Но неужели они не задумались, что случилось с их отрядом? - спросил Беллидор.

- В окрестностях этого места наверняка водилось множество больших хищников, - сказал я. - Наверное, они решили, что отряд стал их жертвой. Тем более, если они обследовали все вокруг и ничего не нашли.

- Интересно, - сказал Беллидор. - Более слабый вид сумел захватить первенство.

- Я думаю, это легко объяснить, - ответил Историк. - Они были не столь быстры, как те, на кого охотились, и при этом не могли сравниться силой с хищниками. Таким образом, чтобы избежать вымирания, им оставалось только одно - изобрести оружие.

- Все эти тысячелетия, что Человек правил Галактикой, он определенно демонстрировал хитрость, которая свойственна только хищникам, - заметил Беллидор.

- Нельзя перестать быть агрессивным только потому, что ты изобрел оружие, - сказал Историк. - Наоборот, это может только добавить агрессивности.

- Мне нужно об этом подумать, - заметно сомневаясь, сказал Беллидор.

- Возможно, я слишком упростил цепочку своих мыслей, - ответил Историк.

- Однако когда я представлю свои находки Академии, у меня будет длинное и очень строгое доказательство своей правоты.

- А что скажешь ты, Тот-Кто-Смотрит? - спросил Беллидор. - Ты можешь добавить что-нибудь к тому, что уже сказал нам?

- Нелегко думать о куске камня как о предшественнике акустической винтовки или молекулярного оружия, - задумчиво произнес я. - Но мне кажется, что именно так все и обстоит.

- Чрезвычайно интересный вид, - заключил Беллидор.

Чувствование высасывает энергию, как ни что другое, истощая и тело, и разум. Лишь через четыре часа ко мне вернулись силы. Морити, который уже сделал свою дневную работу, висел вверх тормашками на ветке ближайшего дерева, и полностью ушел в свой обычный вечерний транс. Близнецы Звездная Пыль после моей работы с камнем вообще не показывались на глаза.

Остальные занимались своими делами, и я решил, что наступило время провести сеанс Чувствования со следующим предметом, которому, по словам Историка, было примерно двадцать три тысячи лет.

Артефакт представлял собой звено металлической цепи, все покрытое пятнами и ржавчиной. Перед тем, как слиться с ним в единое целое, я заметил то место, где оно было безнадежно сломано.