Аластер Рейнольдс - Префект

Самыми тяжелыми уже занимались медицинские сервороботы. Даже они казались обескураженными. Алый порез рассекал правую щеку Кейтлин, от уголка рта до уха. Побелев от страха и злости, Кейтлин хватала воздух ртом.

– Ты… ошибаешься, – просипела она.

– Ошибаетесь вы. И заплатите за это.

Дрейфус медленно повернулся к младшим префектам.

– Получили сводку? – спросил он.

У Талии пересохло во рту.

– Да, – выдавила она, стараясь сохранить профессиональное спокойствие.

– Тогда летим. Здесь делать больше нечего.

Ограничитель приближения остановил Дрейфуса посреди кабинета верховного префекта. Джейн Омонье будто не замечала его, сосредоточившись на настенном дисплее.

– Если угодно, я подам в отставку, – проговорил он, негромко кашлянув.

Омонье едва взглянула в его сторону.

– На каком основании, Том?

– На любом. Если я нарушил протокол или принял неверное решение, просто отдайте приказ.

– Ты недостаточно позаботился о себе и о младших префектах, а других недочетов я не вижу. Сколько всего погибших?

– Шестеро, – ответил Дрейфус.

– Бывало и хуже. Кейтлин Перигал – крепкий орешек. Главное, жертв менее десяти. Такой расклад меня устраивает, особенно с учетом возможных вариантов.

– Я надеялся, что до бойни не дойдет.

– Это выбор Перигал, а не твой.

– Боюсь, с ней мы не покончили. Она мне сказала… – Дрейфус осекся: и без его сомнений у Омонье хватало забот. – Такое чувство, что я долг отдал. Префект так думать не должен.

– Чувство вполне человеческое.

– Перигал оставалась безнаказанной, потому что нам не хватало ума и времени устроить проверку, прежде чем доказательства потеряют актуальность. Даже если бы удалось в чем-то обвинить Кейтлин, на целый век блокады ее проступки не потянули бы.

– Мы не уверены, что и нынешние нарушения тянут на такое.

– Считаете, она снова выкрутится?

– Зависит от доказательств. Пора использовать ту смышленую девушку, нового специалиста из твоей команды.

– Я полностью доверяю Талии.

– Тогда опасаться нечего. Если Перигал виновна, блокада продолжится. Если веских доказательств не найдется, Дому Перигалов позволят снова примкнуть к Блистающему Поясу.

– Шестеро уже погибли.

– Люди паникуют, когда теряют абстракцию. Это не наша проблема.

Дрейфус пытался понять выражение лица Омонье. Что-то случилось. Не в привычках Джейн спрашивать, сколько человек погибло во время операции; она узнала бы все цифры еще до возвращения его команды. Только лицо Омонье – бесстрастная маска, такое не расшифруешь ни сегодня, ни в принципе. Все труднее вспоминалось, как она улыбается, смеется или злится, какой она была до встречи с Часовщиком.

– Простите, это не упрек, но… зачем вы меня вызвали?

– Поболтать. Насладиться теплом человеческого общения.

– Нет, это вряд ли.

– Кое-что случилось. Новость поступила в твое отсутствие. Проблема острая, как и с Перигал, если не острее. А еще безотлагательная. Действовать нужно немедленно.

– Еще одна блокада? – спросил огорошенный Дрейфус.

– Нет. Блокада здесь, увы, не поможет.

– Что, простите?

Омонье, протянув к стене руку, увеличила одну из граней дисплея. На ней отображался анклав, серый шар, нечеткий из-за мелких элементов изображения, с огромными зеркалами по полюсам и экватору, окруженный панелями мощных солнечных батарей. Дрейфус не знал масштаба, но сомневался, что ширина анклава более километра.

– Ты не узнаешь его. Это недавний снимок «пузыря» Раскин-Сарторий, анклава пятой категории с внешних орбит. Прежде он не привлекал внимания «Доспехов».

– Что же натворили его обитатели?

– Вот картинка посвежее, трехчасовой давности.

«Пузырь» Раскин-Сарторий вскрыли, разрезали посредине, как глазное яблоко скальпелем, едва на полушария не разделили. По обеим сторонам разреза поверхность анклава опалилась до угольно-черного, внутренности еще светились вишневым.

– Какие потери? – спросил Дрейфус, сдерживая ужас.

– По данным последней переписи, население Раскин-Сартория составляло девятьсот шестьдесят человек. Предположительно, все погибли, но мы срочно собираем команду для осмотра. Вдруг кто-то уцелел? По крайней мере, симулякры бета-уровня должны остаться.

– Почему новость не разнеслась по всему Поясу?

– Потому что мы не позволили. На стихийное бедствие это не похоже.

– Кто-нибудь да заметит, что жители Раскин-Сартория отключились от сетевых ресурсов.

– Абстракцией они пользовались на низком уровне, который, благодаря нашим сетевым привилегиям, какое-то время можно полноценно моделировать.

– Какое-то время… это сколько?

– Попробую угадать. Менее двадцати шести часов. Тринадцать больше похоже на правду.

– А когда правда вскроется?

– Наступит страшный кризис. Я подозреваю, кто тут замешан, но, чтобы действовать, нужна полная уверенность. Поэтому я и хочу, чтобы ты немедленно отправился на Раскин-Сарторий. Возьми с собой кого нужно, собери доказательства, симов и возвращайся сюда. Потом затаим дыхание и будем ждать результатов анализов.

Дрейфус снова взглянул на раскуроченный анклав.

– Такие повреждения можно нанести одним-единственным способом, верно? Оружие тут ни при чем.

– Мы с тобой мыслим одинаково, – заметила Омонье.

Двери штаба были облицованы панелями из тика, отполированными до невероятного блеска. Ни окон, ни картин, ни малейших признаков уюта. Вся мебель темная, тяжелая, грубая – дерево вырастили, срубили, обработали, отдали плотнику. Двойные двери утыкали огромными медными болтами и покрыли чеканной бронзой. Обе половинки украшало стилизованное изображение поднятой перчатки – символ «Доспехов». По идее, перчатка означала защиту, но вместе с тем она символизировала готовый сжаться кулак, способный раздавить врагов и предателей.

– Нг, пожалуйста, начинайте, – проговорил старший префект Майкл Криссел, сидевший напротив Талии.

Та положила добытые дискеты на стол, от волнения едва их не уронив.

– Спасибо, старший префект. Здесь сводка из центра голосования Дома Перигалов. Копия сводки за каждый из тысячи дней сохранена в наших архивах. – Талия кивнула на шестеренку, символизирующую анклав Дома Перигалов; штабная Единая система увеличила его и подняла над истинной орбитальной плоскостью. – Сводка в трех экземплярах. Я проверила все: они идентичны, без признаков фальсификации.

– Что вы обнаружили?

– На проверку мне дали несколько часов, и я успела лишь поверхностно…

– Хватит болтать, Нг! – нетерпеливо проворчал старший префект Гастон Клирмаунтин. – Просто огласите результаты.

– Сэр, – Талия едва не заикалась, – предварительный анализ полностью подтверждает отчет о блокаде. Дом Перигалов действительно нарушал демократический процесс. Как минимум в восьми случаях, когда сами Перигалы или их союзники встречали серьезную конкуренцию, матриарх изменяла результаты голосования. Случаев нарушения может быть больше. Проведем тщательную проверку, и ситуация прояснится.

– Я думал, все уже ясно, – буркнул Клирмаунтин.

Старший префект Шеридан Гаффни подался вперед так, что его черное кожаное кресло заскрипело.

– Помягче с ней, Гастон, – прорычал он. – Думаешь, Талии легко? Времени на подготовку мы ей почти не дали.

Гаффни, глава Службы внутренней безопасности и подготовки хлыстов-ищеек, слыл вспыльчивым и нетерпимым к дуракам. Талию он никогда не щемил, наоборот, поддерживал. Среди присутствующих он казался ей единственным безусловным союзником. Присутствие Дрейфуса или Джейн Омонье все изменило бы, но Дрейфуса не было (он не старший префект, но посещал такие собрания благодаря допуску «Панголин»). Красноречиво пустовало и место верховного префекта, зарезервированное для проекции Джейн. По дороге в штаб Талия слышала сплетни о назревающем кризисе, совершенно не связанном с блокадой, которую они только что наложили.

Другие старшие префекты не относились к ней никак. Застенчивый, робкий Майкл Криссел внешностью напоминал ученого. Судя по всему, прежде он был отличным полевым префектом, но последние двадцать лет провел в анклаве «Доспехов», постепенно отдаляясь от суровой реальности внешнего мира. Полевую службу Лилиан Бодри оборвал взрыв неисправного хлыста-ищейки. Лилиан собрали по частям, но нервную систему полностью не восстановили. Она могла бы обратиться за помощью к докторам из другой части Блистающего Пояса, но тогда анклав «Доспехов» ей пришлось бы покинуть навсегда, чтобы не подвергать службу риску. Лилиан предпочла долг личному благополучию, хотя на собраниях теперь сидела неподвижно, как фарфоровая статуэтка.

По числу старших префектов на собрании можно было судить о важности отчета. Талию слушали только четверо вместо обычных шести-семи, а то и десяти. Ясно, «Доспехи» желают поскорее разобраться с Домом Перигалов, но считают блокаду этого анклава рядовой проблемой.